Мы встретились взглядами, и он сказал вслух то, чего я боялась: — И этот кто-то знал, что мы придем. Ловушка. Эта мысль пришла нам обоим одновременно, и в тот же момент сверху раздались крики и выстрелы. Мы бросились к ступенькам, но прямо на нас по ступенькам уже спускались трупы, кем-то поднятые, управляемые, а значит, заранее подготовленные. — Назад! — рявкнул брат и выпустил пулю прямо в голову ближайшему. Я отскочила назад, пока Влад продолжал стрелять, а он, выпустив не меньше десятка пуль, схватился за тяжелую дверь склепа: — Помогай! Я бросилась к нему, схватилась за дверь и мой взгляд упал наружу. Мертвецов было во много раз больше, чем у нас зарядов для оружия. Если бы к ним можно было применить термин толпа, я бы так и сделала. Основная их масса направлялась в нашу сторону, остальные добивали еще живых, которые сразу присоединялись к ним более тупым, чем основная группа, мясом. Только один человек в этой толпе не паниковал, и я не могла его не узнать. Это он убил Ночку, главный последователь Гхаттота, и теперь он пришел за нами, последними, кто мог составить ему хоть какую-то конкуренцию. Он увидел меня, и я четко осознала это, хотя была далеко, наши взгляды встретились, и мне показалось, что он молча поздоровался со мной, своей старой знакомой… Мы с трудом закрыли тяжелую дверь, и вокруг сразу стало темно. Я отошла немного назад, глядя на запертый проем, мы буквально замуровались тут, и помощь могла прийти только извне. Вот только кому нас спасать? Он убьет их всех. — На этот раз бог победит, да? — я обернулась на Влада. Тот опустился на колени в центре комнаты и ножом чертил руну усиления по застывшей жиже. — Да, если я не убью того, кто стоит снаружи. А если убью, победим мы. Конечно брат догадался, кто там, и он был прав. — Да это даже битвой не будет, Влад! — несмотря на то, что мы были на задании, я не стала пользоваться его позывным. — Ты видел, что там творится?! Я махнула рукой в сторону замурованного проема. — Да там сотни мертвецов! И потом, убитые военные и все прочие. Это еще и оружие. — С каких пор ты стала паниковать в сложных ситуациях? — он поднял на меня взгляд, прервавшись. — Да потому что я видела, как он убил ее! А вся эта нежить не даст тебе воспользоваться твоим любимым вытягиванием души, и я достаточно трезво оцениваю свои силы, чтобы понимать, что я не смогу сдержать эту толпу, чтобы дать тебе время. Их там слишком много! При любой попытке его убить, он просто воспользуется находящейся рядом нежитью, заблокирует твои силы, и тебе придет конец. — И что же, это теперь повод опустить руки?! — брат повысил голос. — А что, ты собрался перебить контроль гхаттита над этой нежитью?! Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно! Они сожрут тебя раньше даже без его помощи. В дверь заскреблись ногти, а кто-то из них начал рыть земляной пол. Однажды они до нас доберутся. Влад поднялся и встал в центр руны: — Иди сюда, — приказал он, а когда я подошла, крепко схватил меня за одежду и приблизился нос к носу, голос стал тише и более угрожающим. — А теперь слушай меня внимательно, Вероника. Когда все начнется, я сделаю для тебя проход. Гхаттита и нежить я отвлеку. Твоя задача — миновать из всех, выбраться живой и донести до Отдела важную информацию о том, что здесь произошло. Это понятно? Помни, что снаружи времени у тебя будет в обрез, так что поторопись. Он не просил и не предлагал. Он приказывал. — Ты что же думаешь, я маленький ребенок и ничего не понимаю? Какая информация, о чем ты вообще? Всего лишь предлог, чтобы я спаслась, пока они будут тут тобой ужинать! Даже когда упадешь в безумие черной крови, долго не протянешь! Влад оттолкнул меня и зло рыкнул: — Я все сказал! Выполняй! Он расставил руки в стороны, сосредоточился. По его рукам скользнула тьма. Черные вены быстро проступили сквозь кожу. — Хочешь, чтобы я пережила еще одну смерть?! Смерть последнего важного для меня человека?! Да к чертям такую жизнь! — если бы я могла сейчас что-нибудь разбить, обязательно сделала бы это, и по возможности о его тупую голову. — Готовься, — его голос постепенно наполнялся эхом и искажался. — Когда все начнется, беги. От них и от меня. — Влад!!! Перестань считать, что ты один! У тебя есть я! — я с силой ударила его по щеке, а затем схватилась за его синий мундир-шинель. — Ты ничего не можешь здесь сделать. — Могу, и ты знаешь это! Но упорно не хочешь признавать! Не хочешь, чтобы мне было больно, готов ради этого сдохнуть тут! А я не уйду, ясно тебе?! Если ты пойдешь в этот бой без меня, я останусь тут, и все твои усилия будут бесполезны! — Вероника! Не перечь мне! — прорычал он. Вокруг него тьма уже клубилась густым туманом, расползалась вокруг. Глаза горели чернотой бездны. — Я остаюсь, — отрезала я. — И если ты не способен причинить мне боль так, как надо, то я сделаю это сама, и ты получишь меньше сил, чем мог бы. Но я все равно это сделаю. Я не оставлю его здесь умирать. И если уж мы погибнем, то заберем с собой их как можно больше. Даже ценой моей смерти. — Добровольная жертва да еще и близкий человек — самый лучший источник сил! Так что прекрати воротить нос! Я хочу мести за Ночку и ее команду! За всех, кого он убил! И бежать не стану! Внезапно прямо передо мной в воздухе, покачиваясь, зависла кукла. Она слегка задрожала, словно готовилась к атаке, и дернулась на меня, стукнулась, отлетела назад и снова зависла. Разозлившись, я тыльной стороной руки отбросила соломенную фигурку в сторону: — Твоего мнения, Михаил, я тоже не спрашивала! Я сдвинула рукав на левой руке и вонзила до крови ногти чуть ниже локтя. Не придумала ничего лучше, я никогда не была мастером пыток, в отличие от брата. Стало больно, и я знала, что он почувствует это. — Вероника! — тьма, которая уже почти заполнила пространство вокруг, скользнула и обвилась вокруг моих рук, дернула их в стороны, а его голос прозвучал отовсюду. — Не смей этого делать! — Тогда сделай сам! Мы можем убить их! Уничтожить всех! Ты ведь прекрасно понимаешь, что сейчас там их лидер. Их командный центр! Это единственный шанс! Найди его и уничтожь! И это уже не вопрос нашей с тобой жизни, это вопрос всей этой войны! А иначе они получат нас?, и кто знает что сделают! А что если у них есть способ забрать нас на их сторону?! Ты всегда хотел защищать? мир от Гхаттота, а сейчас готов сам добровольно отдать ему в руки нас обоих? Это будет его победой! Не дай ему одержать верх! Он недовольно зарычал, и этот звук ознаменовал его согласие. Влад дернул меня тьмой за руки к себе, поймал, обнял, проскользил ладонями к лицу, обхватил его и впился в губы. — Не дай мне обезуметь, — шепотом попросил он. — Я люблю тебя, — так же шепотом ответила я, глядя ему в черные радужки глаз. Его ладони обхватили мои запястья, и вместе с этим пришла боль, заставив выгнуться, упереться в него: адская, словно выворачивала внутренности наружу, она пульсировала по всему телу. Было больнее, чем когда черная кровь пыталась меня убить, а я ведь считала, что больнее быть уже не может. Я стояла, подняв лицо вверх, раскрыв рот в немом крике, открыв глаза и ничего не видя от боли. Стала медленно оседать, опускаясь на колени, потому что ноги ослабли, а руки свело судорогой, не дающей их разогнуть. Влад стоял надо мной и держал за запястья. Черный дым. Черные глаза. Огромная безликая тень. Я не могла даже дернуться, он высасывал из меня силы, пил мою боль. Кажется, это длилось вечность. Или несколько вечностей. Ад на земле. На мгновение показалось, что я сейчас кончусь, умру, и в этот момент Влад пропал, лишив меня опоры. Я обессиленно свалилась на пол, не обращая внимания на происходящее. Я не видела, но знала, что там, снаружи, теперь творится не меньший ад, Влад выплеснет всю свою ярость на них. Я бы ликующе рассмеялась, но в тот момент мне было наплевать. Я свернулась в комочек, обняла себя и тихо плакала, как ребенок. На большее сил не было. Боль утихала медленно и неохотно. Наконец шум снаружи закончился, наступила тишина. Почти невесомое прикосновение призрака ветерком прогулялось по моей щеке, словно Михаил хотел стереть мои слезы. В окружающей меня тьме возник силуэт брата, и я медленно подняла взгляд на него. Он высился надо мной и внимательно смотрел черными провалами бездны. Я знала, что будет дальше: он сделает это со мной прямо здесь и сейчас, потому что без меня он не справится с безумием. Я просто закрыла глаза, когда он склонился надо мной и одежда стала с треском разрываться под напором его тьмы. Но я была рада. Раз он здесь и жив, значит они там все мертвы. Ради этого я готова на что угодно. Со смертью главного последователя Гхаттота активность этого бога пошла на убыль. Как и в древние времена с Кхутуру и Зоогом, со смертью главного последователя бог завершил свою активность, проще говоря, умер. Так мы тогда все посчитали. Через год Отдел счел, что в услугах брата больше не нуждается, и его забрали под суд, а еще через год за попытку вытащить его, в отставку отправили и меня. Часть 2. Настоящее // Михаил? С того первого и последнего раза я даже успела забыть, насколько сильна эта боль. Ее нельзя осмыслить или выразить словами, потому что горит душа, а не тело. Я не стеснялась кричать. Любой, кто хоть раз бывал в руках моего брата в качестве источника его сил, кричать не стеснялся. И желание в голове только одно, чтобы это прекратилось любой ценой, и сдерживать себя невероятно сложно. Но сейчас, как и тогда, цель оправдывает средства, и это осознание — единственное, что удерживает меня от мольбы о пощаде. Влад бы остановился, я знаю, но я смолчу ради Михаила. Только ради него. Хочу, чтобы он жил. Это шанс вернуть его, вернуть то, что я потеряла так давно. Он должен быть со мной. Потому что он мой! В таком состоянии мне не было дела до того, что делает Влад, но процедуру я знала. Он оторвет душу Михаила от тела и вживит ее правильно, соединив настолько много нитей души с телом, насколько сможет. И здесь должен будет вмешаться Кайрадж, чтобы Михаил смог нормально жить. — Вероника… — поздоровался Кайрадж. Боль моментально стихла. Я, тяжело дыша, устало уронила голову на пол, наконец расслабившись. Я лежала на боку, обхватив себя руками. Кроме меня, здесь никого не было, я была в копии той комнаты, в которой находилась до появления божества, даже руна была под ногами. — Я уж думала, ты не явишься. — Я обещал. Я держу обещания. А ты? Одноглазый лев. Мы договаривались. Помнишь? — Я не успела! — Время уходит. Поторопись. — Ты ничего не говорил о времени, — возмутилась я. — Время важно. Поторопись. — Хорошо, хорошо. Я вырву глаз при первой возможности. Не забудь про Михаила, — я глубоко вздохнула и устало прикрыла глаза. — Я не умею забывать. Предупреждаю, многие структуры в этом помещении нарушатся. Потому что любое изменение влечет за собой изменение смежных объектов. Одно всегда влияет на другое. Сделать то, чего ты хочешь, невозможно в рамках законов мира. Поэтому я здесь. Ты получишь, что хочешь. И поможешь мне получить то, чего хочу я. Найди ответ на вопрос. Думай больше. Чаще. Мысли. Он как будто дал мне подсказку, которую я не поняла. Изменение влечет за собой другие изменения? Сделать то, чего я хочу, невозможно? Нет, оно невозможно лишь в рамках законов мира, но он может. Я не понимаю! — Мысли, — повторил он. С этими словами мир снова навалился на меня болью, резкой вспышкой и последовавшей за этим успокоением и глухой, словно вата, тишиной. Я с удовольствием бы потеряла сознание, но такого счастья мне даровано не было. Я моргнула, пытаясь сфокусироваться. Меня касались чьи-то ладони.