— Михаил? — неуверенно позвала я его, а затем смягчила голос. — Родной? Неужели он умер? Судя по всему, темного духа нет, а значит он как минимум победил. Но выжил ли сам? Сердце нервно дернулось. Оказывается, я уже поверила, что он жив, а к хорошему быстро привыкаешь. Я не вынесу второй его смерти, когда только обрела своего любимого вновь. Я медленно подходила к нему, не опуская оружие. Хорошо, что здесь все земляное, кровь быстро впиталась, да и не очень-то ее видно в тусклой полутьме редких горящих свечей, спрятанных за стеклами в стене. Я наконец подошла к телу Михаила и остановилась рядом с ним, не спуская с него пистолет и напряженно вглядываясь в него. — Михаил? — снова позвала я, но он не ответил. Может это дух гхаттита прикидывается? Да нет, если бы остался дух, он бы уже себя проявил. Эти парни не слишком сообразительны. Я наконец опустила пистолет и присела на корточки. Повернула его на спину за плечо. Кажется, он не дышал, но верить в его смерть я не хотела. Потрясла за плечо, а потом, впав в истерику, с размаху ударила его по щеке. — Да приди ты в себя! Это сработало. Он дернулся, хрипло закашлялся и повернулся на бок, почти на живот, рукой опираясь на пол. Меня отпустило, и я расслабленно выдохнула. Живой. Я погладила его по волосам, в которые набилась влажная от крови земля. Теперь пальцы будут в крови, но и черт с ними, в первый раз что ли. — Михаил… — я провела пальцами ему по щеке. — Как ты? — Ника, — в его голосе слышалось облегчение. — Я в порядке. Дай минутку, немного приду в себя и буду готов идти. Он опустил лоб на землю, тяжело дыша. — Ты справился. Молодец. Ты убил само эхо бога. Сейчас Кайрадж должен нанести и свой удар по Гхаттоту. И все кончится. Понимаешь? Мы сделали это! — я прижала его к себе за плечи и затылок, продолжая поглаживать. — Когда дух на тебя налетел, я испугалась за тебя. Ты ведь всего лишь мой маленький призрак. — Я уже давно большой призрак, — хмыкнул он и, продолжая опираться на пол одной рукой, второй обнял меня и погладил по спине. — Но все еще твой. Мы так просидели молча и почти неподвижно еще несколько минут. Каждый приходил в себя после пережитого, а потом я сама не заметила, как нашла его губы, начиная поцелуй. Приятный полумрак вокруг, и мы одни. Наши враги мертвы, а мы живы, и все успокоилось. И я хочу его. Прямо сейчас и здесь, на месте гибели наших врагов. Михаил обнял меня ладонями за лицо, мягко прерывая поцелуй: — Тише, Ника, тише. Очнись. Не здесь же. Не среди крови и трупов. Я поморгала, огляделась. Вот черт, в самом деле, что это я. Видимо, опять мое безумие проявило себя. Интересно, а стал бы на его месте Влад меня останавливать?.. Вряд ли. По возвращении домой узнали последние новости от Петра. Наемники успешно провели нападение и убили хоть и не всех, но многих гхаттитов, благо они на тот момент были в одном месте. Вот так мы за одну ночь сумели убить двух зайцев. После всех пережитых волнений у меня осталось только два желания: смыть с себя всю грязь и уснуть рядом с Михаилом. Прямо сейчас я реализовывала первое: расслабленно возлегала в крупной ванной. Из света здесь были только свечи в дальних частях комнаты, яркий свет включать не хотелось. Хотелось выбросить из головы все лишние мысли, и поэтому я лежала, закрыв глаза, и думала о Михаиле. О том, как приятно касаться его тела. Как он обнимает меня, как целует… А почему бы, собственно, и не затащить его к себе? Эх, жаль, что я уже разделась и лежу в воде, так не хочется вылезать… Ощутила на своих губах чужие губы и дернулась, схватившись пальцами за края ванной, раскрыла глаза. Михаил нависал надо мной, стоя сбоку, совершенно без одежды, и лишь немного приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, куда делись мои губы, а затем снова сомкнул веки и опять поймал мои губы своими, ласково касаясь их поцелуями. Он делал это так, словно это влекло его, не давая думать ни о чем больше. Одна его рука опиралась на край ванной, а вторая соскользнула в воду и легла мне на бедро, прошлась по нему, по ребрам, остановилась на груди. Я прикрыла глаза от удовольствия — вода смягчала касания, и они казались почти невесомыми. Я почти сразу оказалась захвачена в его эмоции, поддалась им, отныне так же, как и он, буквально сходя с ума от желания продолжать эти ласки. Это не было лавиной чувств, как с Владом, это медленно, но неуклонно нарастающее влечение. Я отстранилась от его губ плавно, откинула голову назад на край ванной. Он подыграл мне: поцелуи опустились к подбородку, затем к шее, которую я открыла, рука погладила живот и вновь вернулась к груди, начала играть с соском. — Как ты вошел? — тихо прошептала я, нежась под его ласками. — Я не услышала. — Я призрак, — выдохнул он ответ без особого желания продолжать разговор. Его вторая ладонь опустилась мне ко второй груди, а первая скользнула под водой по животу к ноге и продолжила скользить дальше. Поддаваясь его действию, я согнула ногу, и колено оказалось над водой. Его губы оставили мою шею и переметнулись на плечо, даря непередаваемое удовольствие. Ладонь поглаживала бедро и ногу до колена. Он слегка покусывал мне плечо. Вторая рука ласкала грудь. Для него сейчас я была драгоценностью, от которой невозможно ни убрать руки, ни отвести взгляд. Сквозь его эмоции пробивалось восхищение, смешанное с желанием. Оно шло волнами, но сглаженными в отличие от Влада, у которого все было ярче и быстрее, вспыхивало, снося все преграды, моментально превращая ангела в чудовище. Нет, Михаил был другим. Он получал удовольствие от каждой секунды, проведенной со мной, от каждого касания и слова. Удовольствие эмоциональное, моральное и физическое сплеталось во мне в тугой узел. Не открывая глаз, я потянулась к нему, обхватила влажными руками, заставляя его губы вернуться к моим, и он повиновался, вернув вторую ладонь к моей груди. Я уже хотела, чтобы он оказался внутри. Влад любил меня помучить, доводя до агрессивного желания, и я не хотела этого с Михаилом. Я обняла его, привставая, подаваясь ему навстречу, зажимая его ладони между нами. Хочу его. Хочу прямо сейчас. Я хотела сказать ему это, но не смогла, из груди вырвался лишь стон. Я жадно впивалась в его губы, пальцы судорожно сжимались от желания. Неожиданно он начал отстраняться, но я лишь крепче сжала пальцы, яростно сопротивляясь. Его губы смогли лишь немного отступить от моих. — Не-ет, — простонала я, в голове мутилось от желания. — Пожалуйста, делай со мной, что хочешь, только… — Я не он, Ника, — Михаил перебил меня, его голос звучал тихо. — Тише, родная. Ты слишком долго была с ним. Я не он. — Что?.. — сейчас до меня с трудом доходил смысл его слов. — Спрячь коготки, Сцилла. Я наконец открыла глаза и поняла, что он улыбается, но как-то напряженно. Следом сразу поймала себя на том, что пальцы напряжены до предела, а ногти безжалостно впиваются ему в спину. Да что со мной?! Я аккуратно расслабила пальцы, вытаскивая из него ногти. — Прости… Я отвела взгляд и начала стыдливо отворачиваться, но он перехватил меня за подбородок и коснулся моих губ своими. — Не бойся себя, не бойся потерять контроль, — прошептал он мне в губы. — Я рядом и всегда смогу остановить тебя, как сейчас. Только не возвращайся к нему. Он и так слишком долго затаскивал тебя к себе во тьму, пока я не мог ничего с этим поделать. Забудь о нем. Больше он над тобой не властен. Он наверняка почувствовал, как задрожали мои губы от горечи, вызванной его словами. — Это не он, родной. Это я. Я такая. — Это он сделал тебя такой. — Влад такой же пленник черной крови, как и я. — Опять защищаешь его? Я не понимаю, почему ты любишь его после всего, что он сделал? За что ты его любишь? Его вздох и слова отдались у меня горечью на языке. — Не за что-то, а вопреки всему, — я положила ладонь ему на щеку. — Забудь о Владе. Прямо сейчас я хочу тебя. И ты не посмеешь мне отказать. Он хмыкнул и вытащил меня из воды, подняв на руки. — С удовольствием не посмею, солнце. Он повернулся к стене и опустил меня на пол. Конечно я знала, чего он хочет и как. Я обхватила его ногами, когда он руками и грудью прижал меня к стене, жадно целуя, и вошел. Горячие губы, горячие руки: наши тела сплелись в привычном танце. Я не царапалась, но подушечки пальцев крепко сжимали его плечи. Михаил прав — он не Влад, а эти желания продиктованы слишком долгим общением с братцем. Все это не помешало мне ощутить полноценный оргазм вместе с ним, а затем устало обвиснуть в объятиях его рук. Один шаг до бога Его одежду мы подобрали перед дверью ванной, сквозь которую он проник ко мне. Выходила из ванной я с довольной улыбкой наевшегося сметаны кота. Жизнь хороша. Гхаттот уничтожен, вот-вот должен явиться Кайрадж и сделать меня богом. Кстати, интересно, где он. Я остановилась прямо в гостиной, куда выводила дверь из ванной комнаты, и позвала своего бога. — Кайрадж! Я ожидала, что мир как обычно потемнеет, но бога не было, в ответ лишь тишина. — Что-то случилось? — шедший рядом Михаил конечно заинтересовался, с чего я вдруг остановилась посередине гостиной. — Он не отзывается, — обеспокоенно произнесла я. — Кто? — Кайрадж. Почему он не отзывается? — конечно Михаил не мог знать ответа, но не спросить то, что крутится в голове, я не могла. В голову закралась крамольная мысль, что он меня попросту надул, и никаким богом я не стану, но я решила не пороть горячку и сначала достучаться до него. — Кайрадж! — произнесла я вслух, а затем сжала кулаки и крикнула мысленно так сильно, как только сумела, вложив в это ментальный импульс, какой только смогла. — Ка-а-айра-а-адж! Сила импульса, похоже, свое дело сделала, поскольку мир заколебался. Но все было непривычно. Все потемнело, но вдобавок стало искажаться, словно я стояла над огнем и жар колебал воздух. Более того, граница Пустоты, обычно отсутствующая в помещении, сейчас была видна, скрывая потолок и дальние части коридора. Кайрадж появился прямо передо мной, я даже отшатнулась. Темная фигура его была неровной и колыхалась, словно протуберанцы на солнце или электрические разряды по поверхности. — Вероника… — он поздоровался со мной, но было ощущение, что он общается с трудом. — Что случилось? — я была поражена. — Надо скрыться. Гхаттот не ушел. Я был обнаружен. Сейчас я почти не понимала его. Как будто раньше он тратил свои силы на то, чтобы что-то мне объяснять, а сейчас не мог. И он, поняв мое замешательство, решил пояснить: — Второе эхо. Я нанес удар, но Гхаттот был готов. Я поврежден. Ох, ну и дела. Я сложила головоломку его слов. Когда погибло эхо Гхаттота, Кайрадж сумел найти бога и нанести удар, как и собирался, но у Гхаттота обнаружилось второе эхо, а значит он остался и, судя по всему, нанес ответный удар. Теперь Кайрадж не просто ранен, а еще и раскрыл себя Гхаттоту. — Ты же говорил, что Гхаттот — животное! — я разнервничалась. — Говорил, что ты умнее, что обхитришь его! — Инстинкт выживания. Не учел. Не заметил второе эхо. Помоги, — слова звучали безэмоционально, но я готова была поклясться, что он умолял, а не приказывал. — Я? Как? Ты, очевидно, шутишь. Я просто человек, что я богу сделаю? — Мало времени, Гхаттот может обнаружить. Скроюсь. Останешься за меня. После смерти эхо осталась сила, ее хватит. Станешь богом, найдешь второе эхо. Не убивай, жди моего возвращения. Уйду далеко, не докричишься, жди. Гхаттот должен поверить, что я ушел навсегда. Я не поняла, имел ли он последней фразой в виду умер или именно ушел навсегда, но наверное, для него это были схожие понятия. И как я должна была искать второе эхо Гхаттота, интересно? А пока я раздумывала, его тень бросилась на меня, словно потревоженный дух. Он сделал это так резко, что я отшатнулась. И когда фигура полностью в меня вошла, мир так же резко обрел краски и посветлел до своего нормального состояния. Я осталась стоять на несколько шагов позади того места, где была раньше, и озадаченно покрутила головой. — Вероника? — Михаил повернулся. — Опять эта твоя способность мгновенно перемещаться… Он замолчал, ожидая ответа, а я перевела на него расфокусированный взгляд. Почему-то никак не удавалось сосредоточиться и понять, о чем же он мне говорит. В ушах шумело, а мир вокруг норовил броситься мне под ноги, кружилась голова. Меня пошатнуло, и Михаил сразу подхватил меня, прижал к себе, придерживая за спину: — Солнце, что с тобой? — Кайрадж… Сказал, сделает меня… богом… голоса…