— Именно, — согласился я, — и я… В общем, я хотел ее к себе забрать. — Так. И что? Я мешаю? Я могу вернуться к себе. — Маша, блядь! Не можешь ты никуда вернуться, тут будешь. — Я не понимаю тогда, в чем проблема. Марат, забирай свою маму сюда, мы с ней нашли общий язык, я присмотрю и не дам ей снова начать пить. Тем более что ты много времени проводишь на работе. — Точно? — с надеждой спросил я. — Я присмотрю за ней, она за мной, — улыбнулась Маша, — нам не будет скучно, обещаю. Когда ее выписывают? — Завтра. Я облегченно выдохнул, притянул Машу за шею к себе и поцеловал, не найдя других способов выразить свои эмоции. Она потянулась ко мне, доверчиво, мягко, так, как умела только она, и я улетел, на несколько коротких сладких мгновений забывая обо всем. С трудом оторвался от ее губ, возвращаясь в гребаную реальность, и сообщил: — Я на работу. — Подожди, я тебе обед вчера собрала, — вскинулась Маша. Достала из холодильника пластиковые контейнеры, сложила в пакет и протянула мне. — Давай поженимся? — неожиданно для себя брякнул я. — Давай, — так же быстро выпалила она. Мы замялись и смотрели друг на друга, осознавая то, что только что сказали. — Значит, завтра подадим заявление, — решил я, — паспорт у тебя с собой? — Да. Улыбка на губах появилась сама собой, а я вспомнил, что такое смущаться. Взял пакет из ее рук, быстро поцеловал Машу и вылетел на улицу. Почистил тачку от снега, дождался, пока она прогреется, и поехал на работу. До вечера ни на что не отвлекался и получил свои заслуженные гроши в конце рабочей смены. Посмотрел на две купюры и выругался. Жениться собрался, млять, придурок. Сел в тачку и поехал в клуб, где собирались пацаны. Вошел внутрь, не обращая внимания ни на кого, нашел своих пацанов и сел за столик. — Рат, это ты? — насмешливо пропел Гафаров. — Мы уж думали, что все, потеряли тебя. Выпьешь? — Нет. Дело есть, — отрезал я. — Говори. — Есть тема заработать денег? Много и быстро. Тимур задумался, постучал костяшками пальцев о столешницу и посерьезнел: — Проблемы? — Да. Мне нужны деньги. Много. — Насколько много? — Чем больше, тем лучше. Тим достал сигарету, прикурил и задумчиво выпустил дым в потолок: — Что случилось? — Это мои личные дела. — Маша? — Даже имя ее не произноси, — предупредил я, а Тимур неожиданно рассмеялся: — Прет тебя от нее, да? Я промолчал и отвернулся на несколько секунд. — А младшая? Свободная? — Тим, я не пойму, у тебя череп железный? Челюсть не ломается? — Пиздец тебя накрыло, — засмеялся он, — пока ничего нет. Если будет — я наберу тебе первому. — Жду, — отрезал я и поднялся на ноги. Вышел на улицу, взял горсть снега в ладонь и вытер лицо. Сука. Засада! Сел на корточки и обнял голову руками, ожидая, пока буря внутри пройдет. Сука! Дважды сука! Ничего не получалось, как бы я ни старался. Мне казалось, у меня перед носом заперли последнюю дверь, оставляя в комнате, откуда не было выхода. И я мог сколько угодно биться лбом о стены, но разбить их не получалось. Кислорода не хватало, меня трясло от гнева и бессилия. Никогда раньше я не чувствовал ничего подобного. Словно маленький ребенок, который потерялся где-то в людном месте и не знает, куда идти за помощью. Где заработать деньги? Как люди их зарабатывают? Поднялся и, пошатываясь, пошел к машине. Может, ее продать? Много не дадут, но, может, хватит на обследование в Москве? И маме на лекарства. Сука, что ж все сразу-то⁈ Сел в машину, завел мотор и смотрел вперед, пытаясь решить: что мать вашу, мне теперь делать? Глава 32 Глава 32 Маша Как всегда, в момент, когда за Маратом закрывалась дверь, я сдувалась как воздушный шарик. Садилась на диван, гладила Снежка и думала. Если бы не те дни, когда мне нужно было сидеть с Агатой, наверное, мне было бы совсем туго. Но в тот день мне было особенно гадко самой от себя. Марат сделал предложение на эмоциях, я так же, не думая о нем, согласилась. Мне казалось, что он жалел о своих словах, так быстро он ушел. Я хотела уйти от него, когда стану чувствовать себя хуже, а в итоге привязывалась к нему каждой клеточкой тела. Каждый день влюблялась заново. Я видела, насколько ему тяжело. Темные круги под глазами от недосыпа, его задумчивость, когда он думал, что один. Слышала сквозь сон, как ночью он выходил курить на кухню и долго не возвращался. Чувствовала, что он плохо спит ночами, становится рассеянным от недосыпа и бесконечного, нескончаемого стресса. Понимала, насколько сильно он переживал о деньгах, ведь теперь он должен был обеспечивать себя, меня, свою маму и Снежка. На него свалилось столько, что не каждый выдержит. Наверное, большинству это не по силам, но Марат держался молодцом. В двадцать один год он стал взрослым мужчиной, но и его нервы не выдерживали, я это видела. Как ему помочь? Как поддержать? Меня тяготило то, что я сижу без работы. Я пыталась найти что-то, но пока не выходило. Я обратилась в несколько салонов красоты втайне от Марата, но мне никто не перезвонил. От дневной хандры спасала только Агата. Вадим и Мила со мной не разговаривали, моя младшая сестра, по словам Вадима, переехала на некоторое время жить к Эрике, а с зятем мы перебрасывались парой предложений, когда я приходила нянчить племянницу. Сейчас для Милы я враг и уже давно не авторитет. Да и раньше не была. Наверное, правду говорят, что самые близкие становятся самыми далекими в тот момент, когда ты пытаешься отстоять собственную жизнь. В моей случилось именно так. Снежок ткнулся носом мне в колени, недовольный тем, что я задумалась и перестала чесать его за ухо. Последние пять дней он был единственным, кому я могла излить душу. Странно было говорить с собакой, но держать в себе то, что болело, я не могла. И Марату ничего не могла сказать. Я старалась поддержать его и панически боялась, что когда-нибудь он начнет меня ненавидеть. Его нервы уже сдавали, я достаточно успела изучить его, чтобы это понять. Ему двадцать один — самое время гулять, развлекаться и менять девушек. Вместо этого он работает, следит за мной и почти не спит.