К ним подошла маленькая хрупкая женщина с седыми волосами и морщинистым личиком. Высокий мужчина поднял маму на ноги и повел, придерживая, к машине Мери-Джо. Это была совсем крошечная машина, всего два сиденья, так что они устроили маму на пассажирском месте и пристегнули ремнем, а Грейс пришлось втиснуться в узкое пространство за спинками кресел. По дороге домой Грейс объясняла пожилой леди, куда нужно ехать, и одновременно отвечала на разные вопросы. Мери-Джо спрашивала: – А ты знаешь, кто спонсор твоей мамы? – Знаю. Иоланда. – Странно. Я с ней незнакома. – Она из другой программы. Леди удивилась. – У твоей мамы спонсор из Ал-Анона? – Нет, из совсем-совсем другой программы. Не для анонимных алкоголиков, а для анонимных наркоманов. – Вот как, – ответила леди спустя несколько мгновений. – Тогда понятно, почему от нее не пахнет спиртным. И тут Грейс ни с того ни с сего разозлилась – на леди, на вопросы, на этот вечер, на все на свете. Ей надоело разговаривать с Мери-Джо, настроение испортилось окончательно. Хотелось еще лакрицы, но конфеты уже закончились. Грейс помогла завести маму в дом, хотя задачка была не из легких. Только она успела немножко успокоиться, как вдруг оказалось, что неприятности продолжаются, потому что Мэри-Джо уходить не спешила. Велела Грейс найти номер Иоланды, позвонила ей и сказала, что никуда не уедет, пока Иоланда не придет к ним сама, потому что негоже оставлять ребенка одного. Вот прямо так и сказала. «Негоже». Грейс не поняла, что это означает, и разозлилась еще сильнее. Впрочем, в тот момент она была готова злиться на все и вся, только повод дай. Через некоторое время приехала Иоланда, и Мери-Джо наконец-то ушла. Грейс знала, что в таких случаях полагается вежливо попрощаться и поблагодарить за помощь, но ей не хотелось никого благодарить, и она упрямо смолчала. Закрыв дверь за Мэри-Джо, Иоланда сочувственно посмотрела на Грейс. Девочка ненавидела такие взгляды. Прям до мурашек. Иоланда сказала: – Ох, детка. Похоже, вляпались мы по уши. Иоланда осталась на ночь, а утром отвезла Грейс в школу. Во время уроков Грейс не вспоминала о вчерашних бедах. Если уж Иоланда решила вмешаться, так тому и быть. Ничего страшного. Конечно, порой она вела себя слишком сурово и напористо, особенно когда разговаривала с мамой, но по большей части с ней можно было иметь дело. После звонка Грейс неторопливо побрела к выходу, жуя шоколадку, которую выменяла за свой ланч, и эта шоколадка настолько занимала ее внимание, что Грейс даже пару раз врезалась в других учеников. Выйдя на крыльцо, она наконец отвлеклась от батончика, чтобы осмотреться по сторонам. Ни мамы, ни Иоланды на месте не оказалось. Ей помахала какая-то женщина. – Я твоя соседка, Рейлин. Помнишь такую? – Ага, – ответила Грейс. И снова принялась оглядываться. – Я отведу тебя домой. – Ты? – Я. – Почему ты? – Ну а почему бы и нет? – А где Иоланда? – На работе. – Она сказала, что отпросится и заберет меня. – У нее же не получится отпрашиваться с работы каждый день. Раз, другой – и все. Поэтому мы решили: если я могу встретить тебя сегодня, то она пока подождет. Я думала, ты знаешь. – Кажется, она говорила, что вместо нее может прийти еще кто-нибудь. Но про тебя я ничего не слышала. Или вылетело из головы… Они побрели домой по мрачным улицам. Идти было долго. Мимо проехала машина, из окон которой разносился оглушительный рэп, и Рейлин поморщилась. Грейс, в отличие от нее, не подала виду, хотя басы ударили в грудь, отдаваясь в каждой косточке. Когда перестало звенеть в ушах, Грейс спросила: – А ты свободна только сегодня, да? – Обычно я в это время на работе. Сегодня ушла пораньше, потому что одна из клиенток передумала и записалась на другое время. – Если Иоланда не сможет часто отпрашиваться с работы, то кто заберет меня из школы послезавтра? – Думаю, нам стоит поговорить с миссис Хинман. Она же на пенсии. Может, согласится тебя встречать. – А если откажется? – Что ж, тогда… Будем решать проблемы по мере поступления. – Как это?.. Ай, ладно. Так вы с Иоландой дружите? – Нет. – А почему она попросила тебя забрать меня из школы? – Сегодня утром я столкнулась с ней в подъезде, пока ты собиралась, и мы немножко поговорили про тебя. Вот и все. – Ясно, – сказала Грейс. Больше она ничего не спрашивала, пока они не пришли домой. Дойдя до дома, Грейс уточнила: – Мы прямо сейчас пойдем к миссис Хинман? – А ты не хочешь сначала отнести рюкзак? – Не-а. – Давай-ка, не ленись, – сказала Рейлин. У Грейс было все равно, поэтому она просто пожала плечами. Рейлин зашла в квартиру вместе с ней. Дверь в спальню была приоткрыта, и соседка замерла на пороге, глядя на лежащую в кровати маму. Рейлин настороженно ждала, однако мама не пошевелилась, не издала ни звука, даже веки не дрогнули. Пыльные жалюзи на высоких подвальных окнах были опущены. Сквозь щели в комнату пробивался слабый дневной свет, и Грейс с трудом различала мамину фигуру. Ее волосы сбились во сне, почти полностью закрывая лицо. Грейс стало неприятно, что Рейлин видит маму в таком состоянии, хотя девочка не понимала, откуда взялось это чувство. – Ну что, пойдем? – спросила она. И тут же привычно смутилась, потому что вышло слишком громко. Рейлин дернулась от неожиданности и снова застыла на месте: наверное, подумала, что мама сейчас откроет глаза, повернется, встанет. Грейс тоже так подумала – всего на мгновенье. Вдруг все-таки проснется? Они ждали, затаив дыхание, но ничего не произошло. – Да, – тихонько ответила Рейлин. – Надо поговорить с миссис Хинман. Пойдем. Однако наверх она отправилась не сразу. Сначала Рейлин зашла на кухню и по очереди заглянула в несколько шкафчиков. Грейс не знала, что интересного она там обнаружила. Шкафчики как шкафчики, ничего такого. Потом Рейлин открыла холодильник и долго разглядывала его содержимое. – У вас тут совсем пусто. – Вон там есть немного хлопьев. А еще я умею варить яйца. – Осталось только одно. – Ой… – Давай закажем пиццу. Грейс мгновенно оживилась, будто ее включили в розетку. Запрыгала на месте, вопя от радости: – Я тебя обожаю-обожаю-обожаю!!! Это самая лучшая идея на свете, и ты мой лучший друг! Обожаю-обожаю! – И так далее, в том же духе. – Ох, бедные мои барабанные перепонки, – сказала Рейлин, зажимая рукой ухо, около которого кричала Грейс. – Сейчас лопнут! Мама так и не проснулась. Телефон издал призывную трель, и от неожиданности Рейлин снова вздрогнула. Грейс подхватила трубку после второго звонка. – Алле? – сказала она. Ну, то есть не сказала – взвизгнула.