– Ну пожалуйста, миссис Хинман! Пожа-алуйста! Я буду хорошо себя вести и постараюсь сидеть совсем тихонько. Это ведь ненадолго, только пока мама не поправится. – Я уверена, что ты будешь хорошо себя вести, детка. Дело вовсе не в этом. Просто я уже слишком стара для присмотра за малышами. Силы не те. Едва Рейлин поднялась с кушетки, миссис Хинман взяла ее за рукав, притянула поближе и зашептала на ухо. Правда, Грейс все прекрасно слышала. Почему все пытаются говорить при ней шепотом? Неужели считают глухой? Миссис Хинман говорила: – Это не ваша забота, милая. Станет только хуже, поверьте. Вы оттягиваете неизбежное. Рейлин выдернула рукав из хватки миссис Хинман. Ничего не ответив, взяла Грейс за руку и повела домой. У самого порога девочка поинтересовалась: – А теперь мы закажем пиццу? Но с пиццей опять не сложилось. Сначала им надо было поговорить с Фелипе. «Вот всегда так, – думала расстроенная Грейс. – Прежде чем заказать пиццу, нужно переделать кучу дел». Едва Фелипе успел открыть дверь, как Рейлин выпалила: – Господи, что с тобой? – Ничего. – На тебя смотреть страшно. Точно все в порядке? – Почему ты такой грустный? – уточнила Грейс своим звонким голосом. Услышав ее слова, Фелипе весь сморщился, словно пытаясь сдержать слезы. Грейс не поверила своим глазам – он ведь уже совсем взрослый мужчина. Всем известно, что взрослые мужчины не плачут. Так ей говорили, во всяком случае. Да и сама она никогда не видела мужчин в слезах, хотя плачущие женщины встречались довольно часто. Если же правило дало сбой, значит, его надо хорошенько обдумать и пересмотреть. Фелипе провел ладонью по лицу, потом крепко зажмурился и потер глаза. – Проклятая аллергия, – сказал он. – С ума меня сводит. Вы проходите, проходите. Только я не смогу сидеть с вами слишком долго, на работу пора. Рейлин так и осталась стоять на пороге, и Грейс последовала ее примеру. Наверно, они не заходят, потому что Фелипе торопится на работу. Или потому что ему очень грустно… поди разберись. В такой ситуации самый безопасный путь – повторять все за взрослыми. Им видней. – Мы пришли попросить тебя об одолжении, – радостно возвестила Грейс. – Именно, – подхватила Рейлин. – Ты уже уволился со стройки? – Да, теперь у меня другая работа, получше. В ресторане. Платят меньше, зато стабильно. Мне сейчас нужна стабильность. Так о чем вы хотели попросить? – Надо, чтобы ты встретил Грейс из школы. Всего пару-тройку раз. – А, вот в чем дело. Конечно, встречу. – Спустя мгновение он нахмурился. – Хотя… Нет, придется взять слова назад. Извините, не смогу помочь. Хотелось бы, да не получится. Сосед мне потом проходу не даст. На днях я подошел к Грейс, присел рядышком, спросил, почему она не в школе, – а он меня чуть в тюрьму не упек. – Да чтоб ему провалиться. Какая все-таки сволочь, а! – процедила Рейлин, потом покосилась на девочку, внезапно вспомнив о ее присутствии. – Ой. Извини, случайно вырвалось. – Я, знаешь ли, не в первый раз такое слышу, – ответила Грейс. В конце концов, ей уже не пять лет. – Все равно. Извини за ругань. Послушай, Фелипе, а если мне удастся уломать Лафферти? – Хм… – Давай попробуем? Ты ведь встретишь Грейс из школы, если Лафферти не станет вмешиваться? – Конечно, мне нетрудно. Но кто будет за ней присматривать, пока ты на работе? Приведу я ее из школы, и что потом? Просто оставить дома? Мне же на смену надо идти. Рейлин нахмурилась. Даже сильнее чем раньше – собственно, первая складка у ее бровей залегла сразу после того телефонного разговора. – Подумаем. Пока что ясно одно – одну ее оставлять нельзя. Даже дома вместе с мамой. Надо, чтобы за ней постоянно кто-нибудь присматривал. – Билли, – вклинилась Грейс, – давайте попросим Билли! – Кто такой Билли? – уточнил Фелипе. – Наш сосед! Рейлин пояснила: – Грейс утверждает, что знакома с жильцом, который снимает квартиру напротив меня. – Да ладно? С ним же вообще никто незнаком! Я даже не знал, что там живет мужчина. Я здесь целых три года, но ни разу не видел, чтобы кто-нибудь туда заходил. Думал, что квартира пустует. – А вот и нет! – сказала Грейс. – Там живет Билли. – Как ты с ним познакомилась? – Познакомилась и все тут. Мы просто разговаривали. Я много чего про него знаю. Он раньше был танцором. И певцом, и актером, а теперь больше ничем не занимается. И его зовут Билли Блеск, правда, мама назвала его по-другому. То ли Рональд, то ли Дуглас, а фамилия у него Флейнстин, но он решил ее сменить, потому что фамилия Флейнстин не подходит для танцора. Понятия не имею, откуда он знает, что подходит, а что нет. Говорит, такие вещи чувствуешь сердцем. Билли хороший. Фелипе посмотрел на Рейлин, Рейлин посмотрела на Фелипе, а Грейс уставилась на них обоих. Дураку понятно: эти двое никак не могли решить, верить ей или нет. Да, она знакома с Билли. И что тут такого? – Кажется, у Грейс очень бурное воображение, – сказала Рейлин. – Ой, да, точно, – согласилась девочка. – Мне это все говорят. Прямо как ты. – В любом случае, – обратилась Рейлин к Фелипе, – мы еще не до конца разобрались с нашим планом. Но о Лафферти не беспокойся, я с ним поговорю. – Ладно. Расскажешь потом, что он ответит. Вы уж извините… Мне пора собираться. – Прости, мы уходим. Не будем тебе мешать. – Пока, Фелипе! – крикнула Грейс. – До встречи, – добавила Рейлин. Гораздо, гораздо тише. Он закрыл за ними дверь. Грейс принялась рассуждать, спускаясь по лестнице: – По-моему, у Фелипе нет никакой аллергии. Хотя кто его знает… Мне кажется, ему было очень грустно, и он плакал, а нам соврал про аллергию, чтобы мы ни о чем не догадались. – Может быть, – рассеяно согласилась Рейлин. – Мне тоже не нравится, когда кто-нибудь видит мои слезы. Ну, кроме мамы, перед ней я ревела с самого детства. А вот в школе – у-у-у, страшное дело, терпеть не могу. Так что если я начну плакать, и кто-нибудь заметит, то я возьму пример с Фелипе и совру. Отличный способ. Надо запомнить. Аллергия. А Рейлин сказала: – Давай решим, где ты подождешь, пока я разговариваю с Лафферти. – С Джейком, – поправила ее Грейс. – Его зовут Джейк. А почему мне нельзя с тобой? – Потому что разговор будет неприятный. – И что? Можно подумать, я раньше неприятных разговоров не слышала. Рейлин почти не обращала внимания на ее слова, глубоко погрузившись в свои мысли. Со взрослыми часто так бывает: не слушают других, особенно детей. – Надо придумать, кто будет присматривать за тобой после школы. – Давай попросим Билли! – снова предложила Грейс. Сколько бы она ни твердила про Билли, Рейлин пропускала ее слова мимо ушей. – Не очень хорошая идея. – Он славный! И точно будет дома. Он вообще всегда дома. – С этим не поспоришь. – А я знаю, почему миссис Хинман и Фелипе не хотят за мной присматривать, – заявила Грейс. – У них, конечно, свои отговорки, но я-то понимаю, в чем дело. Я им просто не нравлюсь. Они как раз спустились на первый этаж и направились к квартире Рейлин – нужно было где-нибудь обосноваться, пока она не решит, брать с собой Грейс для разговора с мистером Лафферти или не брать. Но после этих слов Рейлин застыла на месте. Она по-прежнему держала Грейс за руку – правда, девочка не понимала зачем: не дорогу же переходят, в конце-то концов. В подъезде нет никаких опасностей – во всяком случае, Грейс ничего не заметила. Наверное, Рейлин просто расстроилась и решила, что Грейс тоже должно быть грустно, хотя девочка даже не думала вешать нос. Или ей просто хотелось взять кого-нибудь за руку, а кроме Грейс поблизости никого не оказалось.