— Я уверен, что это не так. Я смотрю ему в глаза. — Он именно этого и хочет. Он так мне и сказал где-то час тому назад. Но я его не виню. Я и сама, вроде как, ненавижу себя. Ну, то есть я его подвела. Он – единственный человек, который действительно много значит для меня, и я его подвела. Он меня ненавидит, и в этом он прав. Я косячу, блядь, на каждом шагу. Даже мой шеф меня ненавидит. Кого-нибудь действительно ненавидит его шеф? — Я уверен в том, что мой шеф меня недолюбливает, — отзывается с улыбкой бармен-красавчик. — Ну, вот, видишь? — говорю я ему так, будто он только что сказал мне, как исцелить рак. — Ты сказал, что твой шеф тебя недолюбливает. Мой шеф меня ненавидит, черт возьми! Ненавидит так, что на дух не переносит. Да, он, конечно, конченный придурок, но он считает меня привлекательной, так что... Ну, то есть он считает меня привлекательной, но при этом ненавидит меня. Это же странно, да? И что это говорит обо мне? Красивая, но действующая на нервы – вот, что это значит. Все меня ненавидят. Ну, кроме Сиси, любовь ко мне у неё в заводских настройках, так сказать, потому что мы знаем друг друга целую вечность. Если честно, не знаю, чем я заслужила такую подругу, как она, потому что я думаю, что достойна только того, чтобы быть ненавидимой всеми. Я дура. Самая настоящая дура. Я чувствую, что мои щёки стали влажными, и понимаю, что плачу. Я прижимаю ладони к щекам. — Эй, ты чего? Я вот не думаю, что ты дура, — говорит бармен-красавчик, протягивая мне салфетку. — Ты меня не знаешь, — отвечаю я заплаканным голосом, утирая слёзы. — Поверь мне, если бы ты меня знал, ты бы считал меня самой настоящей идиоткой. — Так, давай-ка я сделаю тебе кофе. Ты протрезвеешь, и тогда я смогу узнать тебя получше. — Хорошо. — Я благодарно киваю, продолжая вытирать слёзы, потому они всё никак не прекращают литься. — Оставайся здесь, я сейчас же вернусь с кофе, – говорит мне бармен-красавчик. Я смотрю на то, как он уходит, делаю глубокий вдох и вновь утираю слёзы. Скомкав салфетку, я бросаю её на барную стойку. Уф... какая же я дура... Я кладу руки на барную стойку и опускаю на них голову. Надо позвонить Сиси и рассказать ей о том, что Джесс меня ненавидит. Дотягиваясь до своей сумки, лежащей на соседнем стуле, я роюсь в ней рукой в поисках телефона. Мои пальцы наконец нащупывают его, я вытаскиваю телефон и снимаю блокировку с экрана. Твою мать, всё расплывается. Я моргаю, стараясь прояснить взгляд. Я захожу в телефонную книжку, в которой у меня всего-о четыре контакта. Господи, какая я жалкая. Я издаю хрюкающий всхлип. Я вытираю глаза и нажимаю на номер Сиси, прикладываю телефон к уху и жду. Гудки тянутся, кажется, целую вечность. Наконец на другом конце поднимают трубку, и мужской голос говорит: — Дэйзи? Э, что? Я отдёргиваю телефон от уха и смотрю на экран. Твою мать! Кас. Я набрала Каса вместо Сиси. Блядь! Блядь! Блядь! Я слышу, как он выкрикивает моё имя. Я осторожно прикладываю телефон к уху. — Здравствуйте, господин Мэтис. — Я стараюсь звучать нормально. Но выходит, конечно, совершенно невнятно. — Дэйзи, ты пьяна? — спрашивает он голосом твёрдым, как камень. — Нет! — Я качаю головой, будто он видит меня. — Конечно, нет! — И эти слова я произношу невнятно. Я прочищаю горло и стараюсь сфокусироваться на словах. — Я не пьяна. Я просто счастлива! Счастлива! Счастлива! Счастлива! Это мой голос, когда я счастлива! — Господи Иисусе, — вздыхает он. — Где ты! Похоже, я не убедила его в своей трезвости. Чёрт. — Где я? — Да, Дэйзи. Где ты, блядь, сейчас находишься? — Он говорит со мной так, будто я маленький ребёнок. — Не нужно материться, господин Мэтис. Я в баре. — В каком баре? — Не знаю. — Я пожимаю плечами. — Дэйзи... — Его голос звучит предостерегающе. — Сейчас! — Я стараюсь понять, видела ли я название бара на вывеске, когда входила, но так и не могу вспомнить. Я помню лишь то, как я увидела это место и поняла, что здесь продают алкоголь, так что сразу зашла внутрь. Я окидываю бар взглядом и никого не вижу. — Эм... тут нет ничего. То есть, есть стулья, столы, бар, алкоголь... много алкоголя, — хихикаю я. — Я пропустила несколько потрясающих коктейлей. Тебе бы здесь понравилось. Ну, может быть, и нет. Но, возможно, тебе не помешало бы выпить. Это помогло бы тебе расслабиться, потому что ты всегда такой напряжённый. Точно, приходи и выпей со мной! Мы можем напиться вместе! — Ты уже, похоже, выпила больше, чем нужно. — Уф! Ты говоришь также, как бармен-красавчик. — Бармен-красавчик? — Ага. Он милый. Наливает мне море выпивки. И у него очень классные руки. Конечно, не такие классные, как твои. Твои руки просто лучшие. Такие мускулистые. А твоя кожа напоминает карамельку... О, я такая голодная. Так бы и съела. — Дэйзи. — Карамельку. И этот бармен такой милый. Он ушёл, чтобы сварить мне кофе, а после мы собираемся узнать друг друга получше. — Что ты имеешь в виду, узнать друг друга получше? — Его голос твёрд, как гранит. — Не знаю. Но он очень мил. Ты тоже иногда бываешь милым — очень редко, — фыркаю я. — Ну, ты всё время ведёшь себя, как придур-Кас. Но иногда бываешь милым, и это здорово, когда ты так себя ведёшь, ты понимаешь, о чем я, да? Потому что только Сиси добра ко мне. И бармен-красавчик тоже добр ко мне. Так что, да, это здорово. Я тебе говорила, что мой брат ненавидит меня? — Я смеюсь, но слышу, как отчетлива боль в моём голосе. — Он мне как сын. Я его вырастила, а он меня ненавидит. Думаю, даже больше, чем ты. Ну, если только ты мне смерти не желаешь, потому что он говорит, что лучше б я была мертва. Так что, если ты желаешь моей смерти, то, вероятно, ты ненавидишь меня больше. Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Вместо этого я издаю очередной всхлип. — Вот чёрт... Дэйзи... — Голос Каса звучит так мягко, как никогда прежде. Я чувствую, как эта мягкость достигает меня. Она притрагивается к боли в моей груди и немного облегчает её. — Скажи мне, где ты, — его голос всё ещё мягок, но на этот раз, мне не становится лучше. Я чувствую, как что-то глубоко внутри меня надламывается. Я стараюсь не дать этой трещине разойтись, но слёзы уже катятся по моему лицу. Я хватаю ту скомканную салфетку и вновь вытираю лицо. Я вижу, что бармен-красавчик возвращается с моим кофе, так что я делаю вид, будто всё хорошо, и заставляю себя широко улыбнуться ему. — Дэйзи? — В этот раз Кас произносит моё имя немного жёстче. — Да, я здесь. Секунду. — Держа телефон у уха, я отвожу динамик от своего рта и говорю бармену, – я хотела позвонить своей подруге, Сиси, но каким-то образом я набрала своего шефа, ну того, который меня ненавидит. Ну, так вот, он хочет знать, в каком баре я нахожусь, но я не уверена, как называется этот бар, и подумала, что ты знаешь. Ты ведь знаешь? Уф! Ну, конечно, он знает, дубина. Бармен-красавчик смеётся, ставя передо мной чашку с кофе. — «Нельсон». Я возвращаю динамик ко рту. — Я в баре «Нельсон», — повторяю я Касу. — И где именно находится «Нельсон»? — Его голос звучит так, будто он не на шутку взбешён. Вот это Кас, которого я знаю. Мне комфортнее, когда он груб со мной. Когда он добр, мне как-то не по себе. Я снова отвожу динамик.