Он думал, что я бросила его. На самом деле я просто не могла вынести и мысли о том, чтобы видеть его в этих стенах. И я не хотела, чтобы он посещал такое место. Я никому не разрешала навещать меня. Даже Сиси. Таким образом, полтора года я не видела и не разговаривала ни с кем из тех, кого я любила. Моё сердце неистово колотится у меня в груди, и я продолжаю идти за офицером Роман. Я жду, пока она отпирает дверь и затем ведёт меня через неё к проходной. Я не видела эту часть тюрьмы с тех пор, как прибыла сюда. Я выглядываю в окно. Сердце бьётся, нервы натянуты, и я так взволнована! Я выхожу отсюда. Я возвращаюсь к своей жизни. К жизни, которую у меня украли. Офицер Кендалл передаёт мне пластиковую тару и говорит: — Вещи, с которыми ты прибыла. Открыв коробку, я заглянула внутрь. Мой старый мобильник, который больше не работает, блеск для губ, кошелёк. Я беру кошелёк и открываю его. Внутри купюра в двадцать фунтов. За душой у меня лишь двадцать фунтов. Вздох. На дне коробки я отыскиваю ключи от своей старой квартиры. Я дотрагиваюсь до них пальцами. Ключи от моего старого дома. Дома, которого у меня больше нет. Слёзы щиплют мои глаза. Я стараюсь их сдержать и моргаю. — Ты в порядке, Дэйзи? — спрашивает меня офицер Роман. Сдерживая свои эмоции, я киваю и бросаю свой кошелёк обратно в коробку. — Ты знаешь, куда пойдешь отсюда? — спрашивает меня офицер. — Да, — я смотрю на неё, — я отправлюсь прямиком в Лондонскую службу, осуществляющую надзор за условно осужденными, чтобы встретиться с моим надзорным инспектором... Я запнулась, пытаясь вспомнить его имя. — Тоби Уиллис, — завершает она фразу вместо меня, — Тоби объяснит условия твоего освобождения и скажет, в каком хостеле ты остановишься. — То есть, я буду жить не в пятизвёздочной гостинице Ритц? Я смотрю на неё, состроив гримасу ужаса, и она смеется: — Пойдем, шутница, давай уже выберемся отсюда. Офицер пропускает нас через проходную. Я следую за офицером Роман, пока она ведет меня к двери, через которую я смогу выйти отсюда. Чувствую, как сердце бешено колотится в груди, когда я вижу, как открывается последняя дверь. Я свободна. Я делаю глубокий вдох. Глубокий вдох свободы. Знаю, это звучит глупо, но воздух здесь — снаружи, будто бы, лучше. Чище, свежее. Лучше, чем воздух, которым я дышала за этими высокими стенами, держащими меня взаперти так долго. Я делаю первый шаг навстречу свободе. — Я не хочу никогда вновь видеть тебя здесь, — слышится сзади меня голос офицера Роман. Я оглядываюсь на неё: — Вы меня больше никогда не увидите, обещаю. Жёсткую линию её рта смягчает улыбка: — Хорошо. Удачи, Дэйзи. Надеюсь, у тебя всё наладится. Да, я тоже. Я киваю ей и поворачиваюсь. Ещё один глубокий вдох, и я выхожу на улицу. Дверь с лязгом закрывается за мной. Я слышу, как замок запирают, и я понимаю, что меня обратно не впустят. На секунду я запаниковала. Я в буквальном смысле не знаю, что делать. Мне так долго говорили, что делать, и теперь мне кажется, будто я не знаю своих собственных мыслей. Я смотрю по сторонам. Люди снуют взад и вперёд. Моё внимание привлекает человек на противоположной стороне улицы, и я уже не могу сдержать улыбку, которая вмиг расплылась на моём лице. Сиси. — Си? — вскрикиваю я, захлебываясь эмоциями. — Мэйдэй! — Она улыбается во весь рот. Услышав, как она называет прозвище, которое дал мне Джесс, когда был маленьким, я чувствую, как во мне просыпается боль. Настолько дикая и настолько глубокая, что кажется, будто она никогда не утихнет. Сиси отходит от машины, на которую она опиралась, и направляется ко мне. В её копне темно-каштановых волнистых волос, обрамляющих милое лицо, поигрывают пурпурные блики, а большие карие глаза наполнены счастьем. Как только Сиси обвивает свои руки вокруг меня, сжимая в крепких объятиях, у меня перехватывает дыхание. Она пахнет домом. Боже, я скучала по ней. — Я скучала по тебе, — шепчет она. Я слышу эмоции в её голосе, и от этого моё сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слёзы. Я бросаю свою коробку с вещами, которую мне отдали в тюрьме, и обнимаю её. — Я тоже по тебе скучала, Си. — Я сдерживаю слёзы. — Но что ты здесь делаешь? — И я тебя рада видеть, — отвечает она со смехом. — Я имею в виду, — я немного отстраняюсь, чтобы взглянуть на её лицо, — я думала, ты должна быть на работе. — У меня теперь по понедельникам выходной. Но, даже если бы это было не так, ты действительно думаешь, что я бы не пришла и не ждала тебя здесь? — Её лицо озаряет тёплая улыбка. — Я так давно тебя не видела. Не могу поверить, что ты не позволяла тебя навещать. Она хмурит брови, а я тяжело вздыхаю. — Я знаю. Но так было лучше, Си. Я не хотела, чтобы ты меня видела в таком месте. К тому же, я не могла тратить время на то, чтобы считать дни до её прихода. Мне нужно было сфокусироваться на обратном отсчёте дней до моего освобождения. — Но ты знаешь, что я с тобой не согласилась. Для меня не имело значения... — Я знаю, — отрезала я. Мой голос прозвучал слишком резко, поэтому я постаралась смягчить свой выпад. — Но мне это было нужно. Она долго смотрит на меня в упор: — Ладно. Но, если ты ещё раз куда-нибудь уедешь, я поеду за тобой. Поняла? Я натянуто улыбаюсь: — Поняла. Но я никуда не собираюсь уезжать. И я действительно так считаю. Я больше никогда не стану чьей-то жертвой. Она улыбнулась. — Ты хорошо выглядишь, — говорит она, — ты уверена, что ты была в тюрьме, а не в спортивном лагере? — Она иронично кивает головой.