– Карина, речь сейчас не об этом, – глава этого большого семейства недовольно заводил из стороны в сторону головой, – опять ты все переводишь на личности. Когда же ты, наконец, успокоишься и станешь спокойно жить и наслаждаться каждым мгновением прожитой жизни без своего предвзятого ко всем отношения и закулисных интриг? Успокойся, Карина: здесь в больнице находится твоя избитая дочка, которой устроенная тобой нервотрепка никаким образом не добавит здоровья. – Действительно, Карина, – не упустила Азмира возможности вставить свое колкое замечание, сузив при этом глаза до такой степени, что остались только маленькие еле заметные щелки, – не пора ли тебе смириться со своей второстепенной ролью в жизни своего же супруга. Ты ведь всегда была у него на втором плане, так чего же сейчас «метать бисер», когда уже давно все случилось. Эта маленькая девочка является его дочкой… Тут разговорившаяся не на шутку молодая девица вдруг осеклась, только сейчас вспомнив, что произносит подобные вещи в присутствии стоящей рядом малышки, которую она пока не хотела посвящать в такие подробности. Однако, дело было сделано и отступать теперь было некуда. Можно было, конечно, сказать, что она мол оговорилась, что чего-то напутала, но как тогда дочка будет воспринимать ее, когда рано или поздно, а правда все-таки обнаружится, поэтому на вопрос Дианы: «Мама, что это значит?», – она не преминула ответить: – Только то, милая детка, что этот дядя – твой настоящий родной папа. – Нет! – возмущенно топнула маленькой ножкой прекрасная девочка, – У меня только один папа и другой мне не нужен! – Вот видите, – не упустила Карина случая, чтобы не вставить своего замечания, – даже ребенок вас осуждает. Если уж шестилетняя девочка понимает такие простые очевидные вещи, что уж говорить про взрослых нормальных людей. – То есть, ты считаешь, что мы ненормальные? – «зажигая» взгляд яростным светом, Азмира решила не уступать в красноречии, – Раз мы по любви зачали ребенка – значит мы поступили неправильно? Знаешь, Карина: если бы тогда твой супруг не струсил и не испугался ответственности, мы бы сейчас были самой счастливой семьей, в отличии от вашего показного лицемерного брака. «Удар» был ниже пояса и опять великосветская дама не нашлась, что ответить, задыхаясь от душившего ее гнева. Его глаза «горели» такой ослепительной ненавистью, что было удивительно, как она до сих пор никого не прожгла. И опять ей на помощь пришел преданный любимый сыночек. – Ты чего раскудахталась «стерва»? – зачастую бывая во всевозможных игорных притонах, он не стеснялся в выборе «правдивых» словечек, – Ты о чем, вообще, говоришь? Сама – ноль без палочки, а строит из себя чуть ли не королевну. Поостерегись иметь с нами дело, а не то, как бы не было плохо. Ты где, «мерзавка», работаешь? Сейчас один только звонок и тебя там в помине не будет. И это самое правильное решение, ведь ты, поступая, как последняя «шлюха», не церемонилась, уводя отца из нашей семьи. Пришла очередь удивляться родителю. Не часто ему приходилось слышать от сына подобные речи, или если быть точным, то ранее – никогда. Будучи неприятно загипнотизированный этим словестным потоком, вырывающимся из этого получившего неплохое образование юного парня, он, не в силах прервать его излияний, дал нахальному юноше договорить свою мысль до конца, только изредка поглядывая на стоящую рядом Азмиру, которая начинала дышать ничуть не реже, чем его «дорогая» супруга. Все же, как только молодой человек закончил свою отнюдь не восхваляющую тираду, он спокойным, но твердым говором высказал все, что у него за последние несколько минут «накипело»: – Кирилл, ты где, «стервец», набрался такого хамского поведения? Я думал, что вырастил культурного примерного сына, вбухивал в его обучение огромные деньги, и что же я вижу: мой ребенок разговаривает, как самый последний «недалекий» преступник. Не такого сына я ожидал. Я думал у меня получиться образованный воспитанный мальчик, а в итоге, передо мной стоит совершенно необузданный наглый тип. – На себя посмотри, «дорогой», – прервала супруга, успокоившаяся было Карина, – ты ведешь веселую разгульную жизнь, а ребенок что? Думаешь будет от тебя отличаться? Каков отец, таков и сын! – Правильно, мама, – почти-что согласился наглеющий юноша, прекрасно знавший, что ему самому необходимо заручиться хоть чьей-то поддержкой, ведь на нем повис огромнейший долг, и рано или поздно ему к кому-то из родителей придется обязательно обращаться, и он, зная, кто в этой семье главный, активно занимал сторону женщины, не упуская возможности вызвать ее восхищение, обидев другого родителя, – только я значительно отличаюсь: я своих не бросаю. – Кого-это интересно я бросил… Что хотел сказать начинавший уже выходить из себя пятидесятитрехлетний мужчина, так и осталось в этот раз не озвученным, так как начинавшая уже всхлипывать девочка, громко хлопнула маленькими ладошками и, капризно топая обеими ножками, истерическим голосом закричала: – Хватит уже вам ругаться! Смотрите: на вас смотрит Дамира! Действительно, очнувшаяся после ведения в принудительный сон шестнадцатилетняя девушка открыла глаза и, сейчас, через разделявшее их стекло смотрела, как родные ей люди беседуют между собой с такой исключительной неприязнью, что дай им только возможность, то они непременно поубивают друг друга. Она смотрела на всех таким взглядом, будто хотела сказать: «Вы что с ума тут все «посходили»? Меня едва не убили, и я чудом осталась жива, а вы устраиваете какие-то мелкие междоусобные никому не нужные склоки». Увидев ее наполненный удивленного ужаса взгляд, застывший на изуродованном покрытом гематомами и синяками лице, прибывшие ее навестить немного усовестились и, как и были, полным составом ввались в палату. Кроме одной мягкой удобной койки и одной металлической табуретки, там находилась еще стационарная медицинская тумбочка, на которой расположились аппараты, предназначенные для поддержания жизнеобеспечения в находящейся на излечении пациентке. В маленькой комнатке, имеющей размеры два с половиной на два метра, другой мебели не было. Медсестра, дремавшая до этого возле кровати, тут же очнулась, проверила работоспособность всех аппаратов, состояние пациентки, после чего, убедившись, что никаких негативных изменений не будет, разрешила родным пообщаться, а сама удалилась наружу, воспользовавшись возможностью для непродолжительной передышки. – Как ты себя чувствуешь, дочка? – сразу же поинтересовалась Карина, – Тебя что-нибудь беспокоит? Последний вопрос был неуместным: конечно же, пострадавшая чувствовала нестерпимую боль по всему ее телу, но девушка только натянуто улыбнулась и слабым голосом простодушно ответила: – Думаю, что теперь все будет нормально. Гораздо хуже было вчера. Я думала меня убьют эти звери. Ой, а здесь моя маленькая сестренка, – сказала она, увидев приближавшуюся к ней малышку, – иди быстрей, пожалеемся. Девочка накинула на грудь Дамиры свою небольшую ручку и осторожно поцеловала ее в припухшую сизую щеку. Пострадавшая ответила ей тем же вниманием, погладив такого же цвета рукой по головке. Высокомерная женщина недовольно отвернула в сторону надменного вида лицо, однозначно показывая, как ей неприятна вся эта непривычная ситуация. Продолжая прижимать к себе дорогую сердцу Диану, пострадавшая взглянула на остальных, говоря своим видом, что готова общаться и дальше. Неловкое молчание решил нарушить Кирилл. – Но, что с тобой приключилось? – не пожелал быть равнодушным по поводу произошедшего брат, – Кто все те люди, что с тобой обошлись так жестоко? И, где все это случилось? – Я их не знаю, – честно призналась Дамира, пытаясь казаться веселой, – Я отправилась погулять в парк «Степанова», где было какое-то увеселительное массовое гулянье. Когда же собралась отправляться обратно и стала следовать через лесопосадку, меня догнали два «отморозка», затащили подальше в чащу, нещадно избили и хотели там изнасиловать. – На сколько нам стало известно, – вмешался сочувственным тоном отец, – этого не случилось – значит тебе каким-то образом удалось от них вырваться, но кто, в таком случае, вызвал тебе скорую помощь? – Ничего такого я не припомню, – пыталась настойчиво связать воедино роившиеся в ее голове в беспорядке события, – в какой-то момент я потеряла сознание и очнулась вот-только сейчас – в этой больнице. Может быть это сон, но отрывками я вспоминаю, как в самый последний момент появилось двое парней, которые стали избивать моих страшных мучителей. Стойте, – здесь девушка вздрогнула, – они их убили. А, дальше? Дальше я ничего теперь не припомню. – Это могло в бессознательном состоянии и привидеться, – попытался отогнать печальные мысли пятидесятитрехлетний мужчина, прекрасно понимавший, что скорее-всего было так, как она сейчас говорит, но непременно желавший, чтобы его дочка на том не зациклилась. «Пусть лучше думает, что это видение, – размышлял он про себя, – не дай Бог полицейские их найдут и заставят опознавать. Еще не известно, что это за люди, и чем это может вылиться нашей дочке». Пока он предавался таким невеселым мыслям, Карина тоже терзалась мученьями: «Какие все-таки наглецы. Они даже Дамиру смогли перетянуть на свою развратную сторону. Лишу-ка супруга всех привилегий, тогда посмотрим: надолго ли хватит всей их взаимной любови. Не будет денег, закончится и привязанность». Она полностью убедила себя в этих мыслях и, когда все наговорились с пострадавшей на отвлеченные уже темы и стали все вместе выходить из больницы, со своим обычным высокомерным спесивым видом обратилась к супругу: – Я вижу, «любимый», что ты теперь не уймешься. Что ж, будь по-твоему. Я намерена с тобой развестись, так, думаю, будет правильно, а главное, честно по отношению ко всем остальным. С этого дня я освобождаю тебя от занимаемой должности, и ты больше не являешься директором моей фирмы. Со своими десятью процентами акций, ты, конечно же, продолжишь оставаться в совете директоров и будешь приглашаться на общие заседания, но руководить ничем больше не сможешь. Кроме того, я заморожу для тебя все счета, и с этой минуты начинай крутиться для своей новой семьи и обеспечивай ее сам. В общем на этом, я понимаю, наш неудавшийся, скажу даже больше, ошибочный брак можно считать подошедшим к концу. Дамиру же, даже если она не захочет, я верну домой, пусть хоть это мне придется решать через суд. На этом пожелаю вам троим огромной удачи. При этих словах, амбициозная женщина от них отвернулась и горделивой походкой, придав себе напыщенный вид, направилась прочь, приближаясь к оставленной на парковке машине. Кирилл, как преданный сын, следовал рядом. Он еще не знал, как ей сказать об огромном денежном долге, но все шло к тому, что сделать это придется. Если, конечно… Глава XXXIII. Погоня Холод выскакивал из офисного здания, где располагался продюсерский центр певицы «Надины», словной ужаленный. Он торопился не зря: лишь только он уселся в машину и стал выруливать с места парковки, как в зеркала заднего вида увидел, что прямо к самому входу подъезжает полицейский наряд. «Все-таки Мурод оказался уродом и обратился в правоохранительные структуры. Что ж – значит у меня не так много времени и надо поспешить, чтобы поймать мерзкую «стерву» и застегнуть на ее «поганеньких» ручках металлические наручники, а там, когда преступница будет задержана, можно будет решать и свои свалившиеся внезапно проблемы. Ее же в это время уже будут транспортировать по прямому назначению в город Иваново, и она, в этом случае, уже никуда не сбежит. Я правильно сделал, что перед отъездом выставил в розыск интересующую машину беглянки, и она сразу же засветилась где-то в городе Суздаль. Теперь доказать ей вину никакого труда не составит». Предаваясь подобным мыслям, оперативник подъезжал к указанному ему Зариповым автосалону. В тот же самый момент его внимание было привлечено к выезжающему из торгового центра автомобилю марки «Джип-Чероки», но только не красного, а черного цвета. «Она, что, решила поменять свои предпочтения или просто запутать»? – невольно подумал Андрей при виде этой машины. Он абсолютно не сомневался, что за рулем находится мерзопакостная личность – «Надина» и уверенно «включился» в преследование. Девушка сначала управляла своим безномерным новым автомобилем совершенно спокойно, но, как то ни странно, очень быстро определила, что в выбранном ей направлении движется уже не одна. Она стала явственно нервничать, периодически перестраиваясь из полосы в полосу. Было вполне очевидно, что беглянка таким образом проверяет действительность своих наблюдений. Чтобы не упустить ее из своего виду, полицейскому пришлось раскрываться и обозначать, что он организовал за этим транспортом слежку. С этой минуты началась беспрецедентная гонка. Оба водителя совершенно потеряли всякую осторожность и старались ехать по возможности быстро, превышая все допустимые законом пределы. Постепенно им обоим удалось благополучно покинуть границы столицы и «выйти» на международную трассу: «Е-105», имевшую, кроме того, названье: «М-2», следующую прямым направлением до Украины, а далее в республику Крым. Загорулько «летела», не обращая внимания на дорожные знаки и предписанные правила движения по дорогам. Оперативнику пришлось склоняться к точно таким же неправомерным действиям. Отставать от преследуемой, он ни в коем случае не собирался и выжимал из машины все, что только возможно. Новенькому «Джипу-Чероки» движение давалось намного легче. Он мог бы разогнаться гораздо быстрее, но такую возможность ему не давали осуществить попадающиеся в попутному направлении не превышающие скорость транспортные средства, которые постоянно приходилось объезжать, проявляя огромное искусство и изловчаясь в умении маневрировать. Не новая уже иномарка оперативника неотступно следовала, не теряя певичку из виду. Притирать и совершать другие положенные при задержании действия на многополосной дороге с интенсивным движением было нельзя, чтобы не спровоцировать крупномасштабной аварии. Так они оба и мчались, пытаясь каждый размышлять о своем. «От Москвы до Украины чуть менее семисот километров, – думал настойчивый полицейский, – «мерзавка» не сможет выдержать подобного темпа и обязательно в дороге устанет. Ей придется остановиться, и тогда я непременно ее захвачу. Однако, не сильно ли я самоуверен в собственных физических силах, ведь я и сам уже более суток не спал и не знаю, как смогу выдержать непрерывное напряжение. Нет, ни в коем случае расслабляться не стоит, ведь если ей удастся проскочить за границу, там мы ее уже не достанем, и тогда надежда на возвращение моей любимой семьи потеряется безвозвратно, поэтому главное сейчас – это догнать, а во всем остальном разберемся». «Вот «гад» увязался, никак не отстанет, – между тем взялась размышлять Загорулько, – видно дело серьезно, раз наняли частного детектива. Эти же «мерзавцы» не брезгуют никакими методами и могут даже убить. Поэтому и надо гнать, не останавливаясь, до самой пограничной заставы. Там, как обычно, «сунуть на лапу»: меня уже знают, и вот я наконец дома, а там никакие сыщики уже не страшны. Не отстает, проклятый «ублюдок», – поглядела она в зеркала заднего вида, – словно приклеился. Так ведь и поведет до самой дорогой Украины. А, что если так? Что если я не успею от него оторваться? Ничего. Надо гнать, вдруг повезет, и он по какой-то причине отстанет». Такие невеселые мысли терзали обоих участников сумасшедшей гонки, где в обоих случаях «на кону стояла» дальнейшая судьба, как первой, так и второго. На подъездах к городу Серпухов, словно специально, расположился передвижной пост ДПС. Пропустив автомобиль, находившийся под управлением девушки, один из сотрудников привлек на другом вниманье водителя характерным жестом полосатого жезла, предлагая немедленно прижаться к обочине. Однако, это было бы полным крахом всего предприятия, и, естественно, Холод не стал подчинятся этому указанию и проигнорировал законное требование дорожного полицейского. «Вас еще тут не хватало», – подумал он, «пролетая» мимо с бешеной скоростью. Погоня организовалась почти-что мгновенно. Теперь в сумасшедшем преследовании участвовало уже три транспортных средства, где в последнем случае патрульный автомобиль «разрывал» воздух громкой сиреной, не забывая про проблесковые маячки. В таком составе они проехали километров пять-шесть, и к ним присоединился еще один экипаж ДПС, который подключился к погоне, озаряя округу тем же светом и звуками, что и сотрудники первой машины. Заняв две крайние полосы, они двигались параллельно на незначительном удалении от автомашины Андрея, также, как и остальные участники бешеной гонки, не забывая с приемлемой скоростью объезжать идущий впереди автотранспорт. Минут через пятнадцать беспрецедентной на этом участке дороги погони, Холод внезапно стал отмечать, что удирающая от него украинская бестия стала значительно замедляться. Чтобы не совершить с ней столкновения, пришлось прибегнуть к плавному торможению и самому полицейскому. Догонявшие патрульные транспортные средства заняли места справа и слева на трехполосной дороге, исключая возможность для дальнейшего маневрирования. Как оказалось, третьим экипажем ГИБДД на этом же участке дороги, только несколько впереди, было полностью перекрыто движение, и машины вставали одна за другой образуя огромный затор. Чтобы не допустить столкновения пришлось останавливаться и удиравшей певице, и догоняющему ее полицейскому. Теперь их разделял один-единый автомобиль, и оперативнику требовалось только выскочить из своей иномарки, пробежать каких-то пять метров, и – все: цель его дальней поездки будет достигнута. Именно таким образом он и собирался в этом случае поступить и, даже, вышел уже из машины, но в этот момент на него набросились сразу трое сотрудников ДПС. Они также не собирались сидеть сложа руки, ведь им поступила ориентировка о задержание опасного преступника, совершившего тяжкое преступление на территории Тропарево-Никулинского района столицы, где камеры наружного наблюдения, установленные на офисном здании, в котором имел свои апартаменты Зарипов, четко зафиксировали отъезжавшего сыщика. Мужчины, одетые в специальную полицейскую форму, выскочили из своих автотранспортных средств одновременно с преследуемым ими водителем и осуществили профессиональный захват. – Отпустите! – истошным голосом вопил Холод, – Я, полицейский! – Тебе же хуже, – отвечали гаишники, мастерски заводя ему руки за спину и одевая наручники. – Вы совершаете большую ошибку! – продолжал голосить неудачливый гонщик, – Я догоняю преступницу, сбившую мою малолетнюю дочь! – Потом разберемся, – сухо отвечал один из сотрудников, помогая ему подняться с асфальта. Повернув в этот момент свою голову, оперативник увидел, что на него смотрит испуганным и, в то же время, торжествующим взглядом певица по фамилии: Загорулько. Она тоже вылезла из новой машины и собиралась уже припуститься бежать, но разворачивающиеся сзади события немного «поохладили» ее трепещущий пыл, и теперь она наблюдала, как ее неутомимого неугомонного в своем праведном деле врага сажают на заднее сиденье патрульной машины. Презрительно ухмыльнувшись, она села за руль и приготовилась следовать дальше. Почти в тот же самый момент, полицейский, который оставался в машине и не участвовал в самом задержании передал по рации, что можно открывать движение, и следовать – дальше. Сами же они съехали в ближайшее ответвление и направились в сторону отстоящего чуть в стороне города Серпухов. Там Андрея сдали в дежурную часть местного Управления, где полицейский остался ждать прибытия оперативников из Москвы. Загорулько дальнейший путь проделала совершенно спокойно, без каких-либо приключений и прибыла на пограничный пункт: «Нехотеевка-Гоптовка», куда еще не дошли известия о ее жестоких «проказах» в областном центре Иваново. Как и обычно, «подмазав» пограничников валютными ассигнациями и имея двойное гражданство, она пересекла границу совершенно спокойно и, только оказавшись на своей «малой» Родине, смогла наконец «скинуть» с себя душившее ее моральное напряжение. Она была абсолютно уверена, что здесь ее уже не «достанут». Холод в течении двух часов дожидался, когда за ним прибудут оперативники из столицы. Узнав, что он является полицейским, его сразу же стали конвоировать в Следственный комитет. По прибытии, Андрея тут же завели в кабинет, где его уже ждали четыре человека различного возраста и комплекции. Если останавливаться на самом помещении, то оно было довольно просторным, где посередине были составлены буквой «Т» два массивных стола. По бокам от входа и по левой стене были смонтированы два длинных шкафа, предназначавшиеся для хранения документов. Напротив и справа находились широкие окна, дававшие четко понять, что все здесь присутствующие находятся на третьем этаже этого здания. Что касается людей, то один – тот, что постарше всех остальных, со стройной фигурой и приятной наружностью, сидевший за центральным предметом офисной мебели, – был одет в полковничью форму, выдававшую принадлежность к юстиции. Остальные находились в «гражданке». Один – сорокалетнего возраста, плотного телосложения с напыщенным видом собственной значимости и неприятной физиономией – представился, как оперуполномоченный уголовного розыска. Второй оказался совсем молодым еще юношей с приятной, если не сказать притягательной, внешностью, худощавого телосложения, не исключавшим физической силы, и – он был напарником сыщика. Эти расположились на стульях, сидя у окон. Третий – молодой худой юноша, находился за столом приставленном к тому, где восседал полковник юстиции, оказавшийся в этом помещении главным. Он был простым следователем и обязан был документировать все здесь услышанное. Ивановскому оперативнику предложили разместиться напротив этого юноши. С этой минуты началось снятие показаний. После стандартной процедуры установления личности и выяснения, что Холод является полицейским, перешли к обычной процедуре допроса. – С какой целью Вы прибыли в нашу столицу? – спросил самый старший из всех остальных. – Я понимаю, что должен быть, по возможности, откровенным, – стараясь быть более искренним, ответил Андрей, – поэтому расскажу все без утайки. Я являюсь отцом одной шестилетней девочки, которая, чуть более двух недель назад, на территории регионального центра Иваново была жестоко сбита машиной. Девочка осталась жива, но оказалась значительно покалеченной. Водитель, совершивший этот ужасный наезд с места происшествия скрылся. В ходе оперативно-розыскных мероприятий удалось установить его личность, и им оказалась певица со сценическим псевдонимом «Надина», известная, как Загорулько Алина Захаровна. Розыск подобных преступников не входит в мои основные обязанности, и я, испросив себе отпуск, занялся ее поиском в свое личное время. Мне удалось установить, что она работает с продюсером Муродом Зариповым и через него мне удалось выйти и на нее. Именно за ней я гнался по автостраде, когда меня задержали. Я был от нее в одном шаге, но теперь от справедливого возмездия ей, конечно же, посчастливится скрыться. Вот и вся моя наполненная печалью история. Здесь Холод удрученно вздохнул, опуская книзу глазу. – Брось нести ерунду! – беспардонно вставил оперативный сотрудник – тот, что постарше, – Еще сегодняшним утром глубокоуважаемый предприниматель Зарипов заявил правоохранительным органам, что ты у него, чтобы не давать ход этому делу, естественно, не без помощи пыток, вымогал солидную взятку в размере двадцати тысяч баксов… – Ну, и что, – прервал ивановский оперативник московского, – он мне ее дал? – Нет, – разъяснял все тот же сотрудник, – как он утверждает: ты был несколько не настойчив, и ему удалось тебя убедить отказаться от этой бесперспективной затеи. – И ты в это веришь? – усмехнулся Андрей, обдав столичного коллегу таким презрительным взглядом, что тому, не смотря на весь свой многочисленный опыт, невольно пришлось стушеваться. – Хватит вам уже препираться, – одернул оперативников полковник юстиции и, обращаясь уже непосредственно к Холоду, продолжал, – Я так понимаю, что у нас Вы своих непосредственных служебных обязанностей не исполняете и никакого задания от своего руководства не получали? – Все совершенно точно, – с готовностью промолвил Андрей, – я нахожусь здесь, исключительно, как частное не обремененное службой лицо, и действую сугубо по личной инициативе. – В таком случае, – не без облегчения выдохнул офицер, – Ваши действия не подпадают под юрисдикцию Комитета, а находятся в компетенции следственных подразделений полиции. Забирайте его себе, – обратился он к назойливому московскому сыщику. Ивановского оперативника уже вечером перевезли в отделение полиции Тропарево-Никулинского района в сфере обслуживания которого находилось здание, где располагался офис Зарипова. Там Холод предложил просмотреть изъятое у него при досмотре записывающее устройство, где четко прослеживалась цель его визита в Москву и настойчивые словесные убеждения столичного импресарио выдать ему свою подопечную. Если вспомнить, то на момент несущественных физических пыток свою видеокамеру Андрей отключил. Таким образом, версия Мурода Зарипова о совершенном в отношении него вымогательстве полностью рассыпалась и оснований для дальнейшего задержания полицейского не было ни каких, и, уже ближе к ночи, он с сердечными извиненьями был выпущен на свободу. Такое обстоятельство окончания этой казусной ситуации его хоть и радовало, но все же не очень. Мерзкий продюсер своими обманными действиями помог своей подопечной уйти от погони, и теперь приходилось начинать все сначала. Глава XXXIV. Нападение Карина и Кирилл в этот вечер, как и все последнее время, ужинали вдвоем. В огромном доме, среди немногочисленных слуг, осталось только двое хозяев. Женщина была погружена в свои мысли, строя планы жестокой мести супругу. Юноша также сидел, как на иголках, ведь, кроме огромной проблемы с законом, ему еще было необходимо расплатиться с долгами. Через знакомых ему удалось доподлинно выяснить, что Беркутов, которому он имел несчастие задолжать, был самым крупным преступным «авторитетом» Иваново, и носил страшное прозвище: «Костя-киллер». С таким человеком шутить было нельзя, ведь даже если его и «посадят», в тюрьме подобным людям достать должника труда не составит, а что может быть дальше, об этом молодому человеку не хотелось даже и думать. «Может «свалить» в тайне от матери в казино и попытаться там выиграть денег, – проносились в его голове коварные мысли, – ведь может же мне когда-нибудь повезти. Расплачусь тогда с очень опасным долгом и все – «завяжу». Надо только обязательно отыграться. Можно, конечно, попытаться попросить денег у матери, но она, узнав сумму, такое устроит – что не дай Бог никому. Надо только незаметно выйти из дома». К концу непродолжительного приема пищи он уже полностью определился с приоритетным для себя направлением на оставшуюся часть этого вечера. Чтобы усыпить бдительность продуманной женщины, которая самым жестким образом запретила ему до окончания следствия покидать пределы особняка, Кирилл решил попытать счастья в небольшом, по его мнению, лживом поступке. – Лягу-ка я сегодня пораньше, – сказал он, заканчивая ужинать и вставая из-за стола, – что-то у меня какая-то сонливость и большая апатия.