- Ага. Спасибо. - Вот, дурак. Прощай, - никчемный разговор, не стоило и начинать. - Я, это, не скажу никому. - Что не скажешь? - Про пожар. - А ты как спасся-то? - Меня, это, тетка послала в магазин. Там очередь. Я вернулся, а уже сыр-бор. Тетка во дворе меня поймала и шуганула домой. Мол, сваливай, чтоб не затаскали. Я и свалил. Сказала, что ты сгорела, а отец разбился. - Он мне не отец. - Да я знаю. Он мне отец. - Чего? Петр тебе отец? - Отец. Был. Мать сгульнула по молодости. А он после армии на другой женился. - И ты сестру собирался замуж взять? - Так ты ж не дочь ему, он говорил, метрику твою показывал, что не дочь. Вот оно как оказывается. И после замужества бабка с Петром Лику на свободу не отпустили бы. А Настена молодец. Парня запугала, внушила, что нет Лики живой. Поэтому и в деревню ехать запретила. У бабки точно крыша поехала, когда Лика вдруг появилась с того света. - Ты раньше сбежала, да? До огня? - Раньше. Ты, это, если спросят, говори всем, что я сгорела. Так лучше будет. Для всех. А бабка просто из ума выжила. - Понял. - Ну, все тогда. Глава двадцатая Верить бывшему жениху, что промолчит о ней, было недальновидно. Пока промолчит, а при случае разболтает. Или если хорошо спросят. Лика это понимала. Поспешила убраться, чтобы еще кто-нибудь ее не узнал. Могут ведь и арестовать, как свидетельницу преступления. Частник-таксист неподалеку собирал пассажиров до соседнего городка и Лика, не раздумывая, села в машину. Как будто кто-то в спину подгонял, быстрей-быстрей, уноси ноги, путай следы, затеряйся в толпе. В соседнем городке села на маршрутку до областного центра, не стала ночевать в гостинице, выбрала аэропорт и первый попавшийся самолет. По стечению обстоятельств, летел самолет до Москвы. В огромной толпе Лика, наконец-то, почувствовала себя уверенно. Ощущение злобной слежки пропало. В столице легко затеряться. Проверив деньги на карте, Лика улыбнулась. Алекс ее не забыл, позаботился, снова перевел денег, хоть и пострадала его карьера из-за их знакомства. Можно не экономить и устроиться в хорошей гостинице. Спокойно ждать Эвелину с документами и попытаться сложить в цельную картину свои воспоминания и обрывки тех сведений, что удалось узнать. В институте их учили собирать данные по проекту, вот этим она и займется. У нее проект “Моя жизнь”. В книжном магазине Лика купила пробковую доску, толстый блокнот в твердой обложке, разноцветные карточки для заметок и кнопки. В продуктовом взяла еды на несколько дней. Купила новый телефон, все старые связи побоку. Не пригодятся. Алексу и Эве она пошлет смс-ки. Чайная кружка со смешным котенком, пижама в горошек, белье, сарафан, сумка и босоножки нашлись в магазинчике рядом с гостиницей. Человеку для жизни требуется совсем немного, Лика всегда это знала. Она полностью готова к мозговому штурму. Можно начинать. В уютном номере, ставшем ее домом на ближайшую неделю, Лика поставила сундучок на письменный стол и несколько минут глубоко дышала, восстанавливая состояние уверенности. Включила видео, пусть все фиксируется. Сундучок когда-то был расписным, но время стерло краски. И все равно, облезлым он не выглядел. А для Лики был дорогим и таинственным. Ключа от сундучка, естественно, не было, пришлось осторожно орудовать чайной ложкой. Крышка треснула и открылась. Узорчатое одеялко завязано узлом, такие узлы когда-то люди использовали вместо чемоданов. Потрепанная тетрадь, фотография и ярко голубая косынка. Лика взяла в руки косынку, это точно мамина была косынка, и разрыдалась. Предвкушение, волнение, обрывки воспоминаний… Навалилось все разом. А может, требовалось оплакать прошлую жизнь, которую Лика хотела запечатать в самом дальнем уголке памяти. Глубоко, глубоко. Стряхнуть с души липкие нити нелюбви тех, кого считала родными. Теперь Лике стало понятно, почему ее не отдали в детский дом или хотя бы в интернат. Бабке хотелось видеть, что Лике приходится несладко. Нравилось считать, что дочь платит за неуступчивую мать. Настена пригрозила, наверно, что посадит Петра в тюрьму за убийство. Только поэтому бабка согласилась отпустить Лику в город. И то, навязали замужество. Наревевшись, Лика повязала косынку на шею и вышла на балкон, прихватив фотографию. Тетрадь лучше оставить на потом, когда Лика выспится. Перестанут плясать эмоции, больше будет толка. А то с нее станет рыдать над каждой буквой. Номер ей достался на девятом этаже, неподалеку был парк, дальше шли плотной стеной высотки. Типичный городской пейзаж успокаивал. В таком муравейнике никто Лику не найдет. Тем город и хорош, делай, что хочешь. Нет любопытных глаз и никто никому не нужен. Фотография была старой, черно-белой, Лика осторожно вытащила ее из полиэтиленового пакетика. Мама, молодая, смеется, на шее косынка, и рядом парень, смотрит на маму серьезно. Лика до боли в глазах вглядывалась в снимок. Под косынкой на маминой шее висел медальон, тот самый, что на Лике сейчас. А парень, ее отец? Жаль, что полубоком, очень хотелось рассмотреть, какие брови, глаза, нос, похожа ли она на отца. Родители любили друг друга и были счастливы, это очевидно. А Петр вмешался, разрушил их счастье, да только маму все равно не получил. И сам погиб, сорвавшись с лестницы. Надо лечь спать. Слишком много событий, много эмоций, много мыслей. Очень хотелось открыть тетрадь. Но Лика остановила себя. Если над косынкой она плакала полдня, то что будет с тетрадкой. Удивительно, что бабка хранила это мамино наследство, не сожгла, не выбросила. Зачем? Рассчитывала давить на Лику, если вдруг она взбрыкнет? Похоже на то. Лика положила фотографию под подушку, пусть мама ей приснится. Но приснился Алекс. Улыбающийся, с котейкой под мышкой. Лика прямо во сне начала думать, где же котейка. Потерялся? Сообразила, что он у Эвы, вместе с вещами. Точно там, не потерялся. Облегченно выдохнула и крепко уснула. Утром спускаться на завтрак не хотелось, но Лика себя пересилила. Она в столице, надо избавляться от деревенских привычек. Тем более, что она заплатила. Если нос не высовывать, то никакой уверенности она не приобретет. А для ее планов нужна не просто уверенность, а еще и нахальство. Значит, режим. Еда, прогулка и занятия. По сути, мало чем ее образ жизни будет отличаться от того, какой она вела в общежитии. И это очень хорошо. После похищения все покатилось непонятно куда. Ей нужно замедлиться, справиться с обстоятельствами и смотреть вперед. - Лукерья, глазам не верю! - Лика стремительно обернулась. Так и есть, Лидия. Машет ей рукой, зовет за свой стол. Откуда она здесь? В огромном городе они умудрились поселиться в одной гостинице. Чудеса. - Ты что в столице делаешь? - А ты что делаешь? - Лика поставила поднос на стол Лидии. Предупреждение Алекса она не забыла, про длинный язык и то, что Лидия рассказала Дарье про Лику. Но Лидия могла знать то, что нужно Лике. - Знакомиться приехала с женихом. - На меня не рассчитывай. - Ой, Лукерья, знатно ты меня поддела, - Лидия громко засмеялась. - В этот раз все схвачено. Получше Алекса будет. - Неужели? - Не такой красавчик, зато в столице. - Поздравляю тогда. Желаю счастья в семейной жизни. - Скажешь тоже, - Лидия помолчала. - Ты какая-то другая стала. - Какая? - Независимая. - Жизнь заставила. - Одна будешь учиться, Эвка в Москву перебирается. - Я тоже. Перебираюсь. - И ты? - А что такого уж удивительного? - Да я не против, зайду к вам как-нибудь в гости, - Лидия вскочила. - Пока, Лукерья, не ошибись дверью. - Вот, не лень тебе рифмы сочинять, - сейчас Лике было смешно, а ведь когда-то злилась на Лидию, казались обидными ее фразочки. - Подожди, Лид. Ты про Алекса знаешь? Где он? - Алекс? А тебе какое дело? - Если спрашиваю, значит, есть дело. - Все-таки ты Дарье дорожку перебежала, а я не верила. - Никому я дорог не перебегала, своей дорогой иду. И лезть ко мне не надо. - Лик, я узнаю в конторе. Позвоню. Лады? Мне бежать надо. - Беги. Спасибо, - Лидия умчалась, а Лика попыталась отдышаться. Спросила, язык не отвалился, а будто в горку долго бежала. Может, Лидия не заметила, что пальцы у Лики подрагивали? А и заметила, так ерунда. Впервые однокурсница Лику по имени назвала. Это и радовало, и пугало. Не выйдет ли боком? Передумала Лика гулять, балкон в номере есть. Тетрадка важнее. Долго не решалась открыть первую страницу. Собралась с духом, открыла. Надежды прочитать мамину тетрадку и все-все узнать тотчас рухнули. Абракадабра. Сплошной текст без пробелов и абзацев. Набор букв. Лика попыталась вычленить отдельные слова, найти взаимосвязи, читать справа налево, через зеркало, обнаружить хоть какую-то логику. Не получилось. Может, мама просто выплескивала свое отчаяние? Не создавала осмысленный текст, а писала впопыхах и беспорядочно только буквы? Вряд ли. Неделя упорных занятий не дала результата. Лика искала в интернете способы расшифровки, но вынуждена была сдаться. Она посоветуется с Алексом, у него опыта в таких делах должно быть побольше. Даже успокоилась. То, что мама доверила бумаге, осталось тайной и для мнимой родни. Лика сложила в сундучок все мамины вещи, книжку сказок и подарок от Настены. Надо возвращаться в реальную жизнь. Встречать Эвелину, устраиваться по-новой в общежитие, знакомиться. И Алекс. Лика решила твердо. Она все выяснит про Алекса у Лидии и найдет возможность с ним увидеться. Хотелось, очень хотелось разгадать мамину тайну, но пока не вышло. С другой стороны, Лика выяснила главное. Беременной маме некуда было деваться. Она согласилась на брак с Петром, надеялась, что дочка подрастет и они уйдут. Лика не должна повторять мамину горестную судьбу и упускать свое счастье. Глава двадцать первая Темно-синее вечернее платье село идеально, Лика с удовольствием крутилась у зеркала. Эвелина одобрительно кивала. А продавцы закатывали глаза, изображая восторг. Лидия пригласила их на свою свадьбу, надо было соответствовать. Прическа, макияж, маникюр. И платье, с туфельками, естественно. Поэтому Эвелина притащила Лику в дорогой магазин одежды и помогла найти то самое платье. Поначалу Лика отказалась от приглашения. Лидия проявила элементарную вежливость, хотя они редко виделись в Москве и по большому счету не дружили. Но Эвелина уговорила. Напирала на то, что старательная Лика засиделась над учебниками. А яркая жизнь проходит мимо. Не считала Лика, что жизнь проходит мимо нее. Эвелина судит не с той колокольни. Лике нравилось учиться, нравилась Москва. Улицы, музеи, театры. Совершенно другой мир, о котором в своей деревне Лика и подумать не могла. Москва, столица, роскошь - для нее раньше это были просто слова. Буквы, расставленные в определенном порядке. Настена подарила этот волшебный мир Лике, вдохнула в буквы смысл. Обрубила невидимые веревки. Лика верила, что тетка, в самом деле, вывела ее под темных сил. Жалела только, что Настена исчезла. Один нюанс оставался. Неизвестно, что за гости придут на свадьбу, Лика не хотела новых знакомств, помня как дорого заплатила за свою доверчивость. Если в провинциальном городе ее обманывали все, кому не лень, то в столице народ еще более лукавый. Та же Лидия. Пообещала узнать про Алекса и не узнала ничего. Увязла в свадебных хлопотах и про Лику забыла. А может, не захотела связываться. В этих непонятных конторах свои порядки. Лидия теперь по другую сторону барьера, заодно с Дарьей. Можно было узнать у Макса, он-то наверняка о друге имел информацию. Лика на такое не могла решиться. Макс был в курсе ситуации с похищением, а вдруг он осуждает ее, мол, сначала испортила другу карьеру, потом сбежала, с чего вдруг интерес. Макс тоже готовился к свадьбе, Эвелина говорила. Лике трудно было понять, зачем жениться без любви. Вернее, она не считала, что успешная карьера стоит всех этих хитростей, когда чужие люди соединяют свои судьбы просто так. Но порой винила себя за то, что невольно влезла в чужие расклады. - Ликочка, ты всех на свадьбе затмишь, - Эвелина почему-то радовалась этому факту. Они собирались на торжество, раскидали вещи, в последний момент выбирая другие колготки или серьги. - Эвка, с ума сошла. Невеста самая красивая. А мы просто свита. - Вот еще. Выдумала. Я не собираюсь быть свитой.