... Возможно, Мэри бы уехала в тот же день, но мать и тетка дали ей надежду, уверенные, что лорда Эдвина можно переубедить. — Он же добрый мальчик, — причитала тетушка Фелисити, — такой всегда милый. Что на него нашло? Уж не он ли прострелил ногу мистеру Лейсону? Вы не знаете об этом, леди Кэролайн? Кэрри пожимала плечами. Ей нравилась атмосфера всеобщего траура, накрывшая Остхилл. Чем больше плакала Мэри, тем счастливее становилась она сама. Мэри же рыдала постоянно, иногда одна, иногда вместе с родственницами, и Кэролайн не всегда могла скрыть торжество. Она отворачивалась, закрывала лицо руками, делая вид, что сочувствует кузине. — Я ничего не знаю про ранение, — говорила она, — мистер Лейсон был с нами на празднике Конца Лета. Но я ничего не знаю, кроме того, что он сам и говорил. Но лорд Эдвин был на той охоте. Видимо ему известно больше, чем мне. Дни тянулись за днями, Мэри рыдала и писала длинные письма. Лорд Эдвин перестал появляться в гостиной, не желая видеть удрученный вид своих родственниц. Миссис Молл несколько раз пыталась поговорить с ним, но он неизменно уходил от ответов, повторяя, что вопрос свадьбы с лордом Лейсоном не обсуждается. Мэри не могла больше читать и не подходила к фортепиано. Он гасла на глазах, сильно похудела, и на лице ее теперь были одни только глаза, смотревшие, как глаза бродячей собаки. Щеки ее впали, черные волосы безжизненно повисли, а вся фигурка стала казаться ниже. — Я написала лорду Оскару, — в один из дней, когда дамы сидели за рукоделием у камина, сказала леди Фелисити, — он единственный, кто может повлиять на лорда Эдвина. Лорд Оскар был младшим братом отца лорда Эдвина и его наследником, если лорд Эдвин не обзаведется сыном. Еще в юности он уехал в Новый Свет, много путешествовал, и периодически появлялся в Остхилле с подарками и множеством историй о своих приключениях. Кэролайн видела его, когда была еще маленькой девочкой, и их с Эмили приглашали на какое-то торжество. Она запомнила образ шумного мужчины средних лет, с неизменной трубкой в зубах, и улыбкой на лице. — На него вся надежда, — вздохнула миссис Молл, — иначе наша бедная Мэри умрет от горя. Лорд Оскар приехал спустя пару месяцев, когда от Мэри остались одни кости и глаза. Большой, шумный, светловолосый, с шикарными бакенбардами, он внес приятную суету в их скучное существование. Кэрри разглядывала его, и ей казалось, что к ним в Остхилл явился самый настоящий корсар. От лорда Оскара так и веяло морскими далями, приключениями, пиратскими кладами. Ей безумно хотелось послушать о неведомых землях, бурях, несметных богатствах, но три родственницы облепили его и наперебой жаловались на лорда Эдвина. А после торжественного обеда он отправился к лорду Эдвину в кабинет и провел там так много времени, что Кэролайн перестала бояться, что он сумеет уговорить ее мужа дать согласие на брак. Лорд Эдвин был непоколебим в своем ханжестве, и даже лорд Оскар не мог изменить его мнение. Мэри все это время молилась. Кэрри безумно бесили обрывки слов, что шептала неудачливая невеста. Не так давно стало известно, что мистер Лейсон писал лорду Эдвину, и что тот ответил ему отказом принять его и категорическим запретом появляться в Остхилле. Сможет ли лорд Оскар переубедить племянника? Кэрри хотелось верить, что нет. Наконец он спустился. Все четыре женщины вскочили ему на встречу. Лицо лорда Оскара было бледно и печально. Он посмотрел на Кэролайн, и ей показалось, что он ее ударил. В глазах его был приговор. Кэрри вся сжалась под его взглядом, и даже сделала шаг назад. — Мэри, крошка, — проговорил лорд Оскар, останавливаясь перед девушкой, — ваш брак с мистером Лейсоном не может состояться. Он снова посмотрел на Кэрри. Казалось, его интересовала только она. Но тут Мэри, ставшая бледнее своего воротничка вскрикнула, схватилась рукой за горло, и лишилась чувств, как подкошенная рухнув к его ногам. Она лежала на паркете белая и безжизненная, волосы ее растрепались, а губы были раскрыты в немом крике. Поднялась жуткая суета, служанки, тетушки, все бегали вокруг Мэри, пытаясь привести ее в чувство. На шум со второго этажа спустился лорд Эдвин, и остановился в дверях. Наконец Мэри очнулась, слабо застонав. Лорд Оскар поднял на руки ее хрупкое тело и положил на софу, укрыв пледом. Тетушка Фелисити терла ей виски уксусом, а мать бегала вокруг и причитала, до чего довели ее девочку, ведь она просто хотела выйти замуж за того, кого полюбила. Лорд Эдвин молча смотрел на них, и лицо его не выражало никаких эмоций. Мэри подняла на него глаза, но не стала ничего говорить. В глазах ее был немой укор и покорность судьбе. Взгляды их встретились, две пары одинаковых красивых синих глаз, и некоторое время кузены смотрели друг на друга. Потом лорд Эдвин отвернулся. — Напишите мистеру Лейсону, что я готов принять его, — сказал он без всякого выражения, — если он так дорог вам, кузина, я готов его выслушать. Кэролайн вскрикнула и закрыла лицо руками, но никто не услышал ее возгласа. Тетушки наперебой обнимали Мэри, а та рыдала в голос, благодаря лорда Эдвина всеми возможными словами. Через два дня появился мистер Лейсон. Видимо, он вскочил в коляску в тот же миг, как получил письмо от Мэри. Он сильно хромал, но лицо его выражало настолько полное счастье при виде возлюбленной, что даже лорд Оскар признал, что эти двое непременно должны пожениться. И только несчастная и тихая Кэролайн молилась, чтобы лорд Эдвин отказал жениху. Увы, этого не произошло Глава 13. Темная комната Свадьба состоялась спустя три недели в домовой церкви имения миссис Ромель, тетушки мистера Лейсона. Приглашенных было не много, в том числе не было и лорда и леди Фицжеральд. Невесту вел к алтарю лорд Оскар, проникшийся их историей любви. Когда же влюбленные соединились в браке, лорд Оскар даже утер слезу, скатившуюся по щеке, настолько хороши и настолько счастливы были жених и невеста. Брачную ночь молодые провели в доме миссис Ромель, а наутро отправились в путешествие во Францию. Кэролайн же, проплакавшая всю ночь и весь день, осталась наедине с двумя тетками, которые с утра до ночи обсуждали все детали свадьбы. Они многократно пересказывали каждую мелочь для Кэролайн, которой, увы, не удалось побывать на таком торжестве. И Кэролайн, потерявшей и любовь, и надежду, казалось, что она сойдет с ума. К концу недели она окончательно замкнулась в себе, старалась не выходить из комнаты, и не желала никого видеть. Тетушки решили, что Кэрри заболела, и даже пригласили доктора, но тот только развел руками. Кэрри лежала на кровати, не желая подняться, молчала, и из глаз ее лились беззвучные слезы. — У миледи депрессия, — сказал он вошедшему лорду Эдвину. Тот только усмехнулся. Он хорошо понимал происхождение ее болезни. — Насколько это серьезно? — Следите за миледи. Ей давно пора стать матерью, тогда она бы занялась ребеночком. А так хандра переросла в болезнь. Какое-то событие толкнуло ее в тоску, и теперь ей не выбраться из нее без посторонней помощи. Но Кэрри и не хотела выбираться. Тетушки поили ее настойками, выводили гулять в парк, пытались радовать, дарили безделушки, развлекали как умели. Кэрри же перестала интересоваться этим миром, уходя с головой в свое горе, которым ей не с кем было поделиться. Ей стало безразлично абсолютно все. Она могла часами сидеть и смотреть на огонь, либо лежать в кровати, бездумно пялясь в потолок. Лорд Эдвин приказал отвезти ее в Бат, но поездке Кэрри воспротивилась. Ей было тяжело даже ходить, не то, что ехать куда-то, где будет много незнакомых людей, незнакомые места, незнакомые комнаты. Лорд Эдвин несколько раз приходил к ней, но Кэролайн просила его уйти. Говорить с ним и видеть его ей не хотелось. Тем более, что он знал ее тайну, а от этого ей становилось еще страшнее и тяжелее. Единственным, кто смог помочь ей, неожиданно оказался лорд Оскар. Как-то он пришел к ней в беседку, где Кэрри сидела, делая вид, что читает. На самом деле она даже не знала, как называется книга, которую держала в руках. Лорд Оскар тоже знал ее тайну. Но его Кэрри не боялась. Она инстинктивно доверяла ему, такому большому и сильному. Лорд Оскар в тот день рассказал ей что-то про море. О том, как корабль зарывается носом в волны во время шторма. Как его кидает, как щепку. Как сам лорд Оскар стоял у руля, а волны пытались смыть его с палубы. Кэрри слушала раскрыв рот. А на следующий день она сама пришла к нему, когда он отдыхал после обеда на балконе, попыхивая трубкой. Лорд Оскар был прекрасным рассказчиком. Он указал Кэролайн на соседнее кресло, и поделился с ней новой историей. Историй этих было у него столько, что каждый следующий день он рассказывал ей что-то новое, ни разу не повторившись. Он говорил об Америке. О своих путешествиях по пустыням, горам и рекам, про то, как ловил аллигаторов, как пересек огромную пропасть, на дне которой была река, как шел по навесному мосту в горах... Кэрри слушала его, затаив дыхание. Америка влекла ее, а истории, одна другой прекраснее, картинками мелькали перед глазами. Она уже видела себя с первопроходцами, рядом с лордом Оскаром. В простой одежде, в широкой шляпе, на коне, она неслась по пампасам, спасаясь от индейцев, или стояла на вершине горы, любуясь открывшимся видом на широкую долину и серебристую ленту реки, сияющую в лучах солнца.