Танцы, которые устроили для молодежи на приеме, порадовали красавицу Мэри. Кэролайн смотрела на нее, изучая каждую черточку ее лица — и синие глаза, и коралловые пухлые губки, и черные брови в разлет. Все было в ней хорошо и красиво. Под руку со своим мужем она казалась невероятно счастливой, и как никто другой она была достойна своего счастья. А Кэрри... Кэрри стояла рядом с лордом Эдвином и леди Фелисити. Неужели она не заслужила счастья? Неужели она заслужила вот этот вот бездушный кусок мрамора с твердо сжатыми губами, доставшийся ей в наследство от ее сестры? Душу его Эмили забрала с собой, оставив Кэролайн красивую и холодную оболочку. Кэролайн посмотрела на лорда Эдвина. Она знала, что его можно расшевелить. Она заставит его страдать. Забыть Эмили хоть на минуту и по-настоящему ненавидеть ее, Кэрри. И Мэри она тоже заставит страдать. Миссис Мэри Лейсон, укравшую у нее то немногое счастье, которое она видела в жизни. Глава 15. Маленькая месть Кэрри поискала глазами Роджера Лейсона. Он разговаривал с каким-то джентльменом, и весь светился от радости. Это Рождество было для него счастливым. Как и для нее вчера. До его приезда. Перед приемом лорд Эдвин сообщил Кэролайн, что наутро они покидают Лондон. Кэрри понимала, что иначе поступить он не может, но ужасно расстроилась. Оказаться в Остхилле наедине с ним ей совсем не хотелось. Она уже привыкла к заботе тетушек, которые вновь переключились на Мэри и не отходили от нее ни на шаг, тут же забыв о Кэролайн, она привыкла, что ей есть с кем поговорить, поделиться мыслями о прочитанном или просто спросить, как дела. Ей было нечего терять. Тетушки вряд ли пожелают приехать в Остхилл, если Мэри будет жить в Лондоне. Кэролайн не боялась их осуждения. Простят они ее или нет, одиночество в любом случае станет ее уделом. Кэролайн вела светскую беседу с кем-то из приятельниц леди Фелисити, из-под ресниц следя за мистером Лейсоном. Вот он поклонился собеседнику, вот он отправился на веранду, где, видимо, думал найти Мэри. Кэролайн оглянулась, но Мэри не увидела. Она скользнула следом за мистером Лейсоном, и тоже оказалась на веранде, тут же прокляв все на свете, особенно свою забывчивость. Было безумно холодно, она тут же замерзла, но не отступила. Веранда выходила в сад, освещенный фонариками, подвешенными на ветви деревьев. Из-за холода гости предпочитали не выходить из дома, поэтому на веранде никого, кроме Роджера, не было, как не было и в саду. Он обернулся, уставившись на Кэрри. Красивое лицо его выразило удивление. Кэролайн усмехнулась. — Не бойтесь, мистер Лейсон, я не буду преследовать вас, — сказала она, облокотившись о холодные перила. Руки ее заледенели, но она улыбалась ему, будто на дворе стоял июнь, — я просто вышла освежиться, в зале слишком жарко. — Если вы не слишком замерзнете, леди Кэролайн, то я рад вашему обществу. Роджер поклонился ей, он хотел уйти, но приличия не позволяли сразу покинуть вернаду, что было бы похоже на бегство. Кэрри смотрела в сад и вид у нее был совершенно невинный. Потом она стала рыться в своем ридикюле, но никак не могла найти то, что требовалось. Она сняла ремешок с запястья, и... и маленькая черная сумочка вдруг полетела вниз, в снег. Мистер Лейсон тут же спустился вниз по ступеням. Кэрри последовала за ним. Роджер наклонился и поднял ридикюль, протянул его Кэролайн. Она взяла, потом запрокинула голову, посмотрела на него снизу вверх. — Благодарю вас, мистер Лейсон... На веранде показался лорд Эдвин. Кэрри ждала его, зная, что он не позволит ей долго находиться в обществе мистера Лейсона. Следом за лордом Эдвином вышла и тетушка Фелисити... Сейчас или никогда! Кэролайн подняла руки, обхватила Роджера за шею и приникла к его губам. Дальнейшие события развивались с неимоверной скоростью. Лорд Эдвин мгновенно оказался рядом с ними, он оторвал Кэрри от мистера Лейсона, размахнулся и ударил Роджера по лицу. Тот упал на землю, но тут же поднялся, завязалась драка, а Кэролайн прислонилась к дереву, прижимая ридикюль к груди, и смотрела, как мужчины наносят друг другу удары, как Роджер снова падает в снег, и уже лежит, не шевелясь. Как тетушка Фелисити бросается к Роджеру, кладет руку ему на шею, потом начинает суетиться, зовет слуг. На веранде скапливается толпа гостей, все пытаются понять, что же произошло. Лорд Эдвин вытирает кровь из разбитой губы, поворачивается к Кэролайн, и смотрит на нее так, что Кэрри роняет ридикюль в снег. Он протягивает ей руку, и Кэрри кладет в нее свою. — Мистеру Лейсону стало плохо от холода, — говорит лорд Эдвин толпе гостей пользуясь тем, что в неверном свете фонариков те не могут видеть его разбитую губу и стремительно краснеющую скулу, — я уверен, что ему окажут помощь. Роджера уносят слуги. Появляется Мэри, она ничего не понимает, пытается привести Роджера в чувство, пугается и закрывает лицо руками. Кэролайн смотрит на нее, и на губах ее появляется дьявольская улыбка. — Леди Кэролайн, нам нужно подняться наверх, чтобы собрать вещи, — совершенно спокойным голосом говорит лорд Эдвин. — Да, милорд, — отвечает Кэрри и кладет руку на его, чувствуя, как его тело сотрясает дрожь. — Мы уезжаем прямо сейчас. Сбор вещей занимает несколько минут. Кэрри кидает в шляпную картонку какие-то вещи не глядя, украшения, перчатки, белье... Да и нужно ли ей все это? Лорд Эдвин сказал собраться, значит нужно собраться. Вот он стоит и смотрит, как она мечется по комнате, прислонившись к косяку двери. Скула его приобретает фиолетовый оттенок, глаз заплывает, а губа распухает. Красавец. Лед, который он приложил к губе совсем не помог. Но он молчит, только глаза горят на избитом лице. Кэролайн останавливается напротив него. Глаза ее сверкают смехом. — Ну же, не молчите, милорд, — говорит она игриво, — скажите, как вы меня ненавидите. Лорд Эдвин смотрит на нее молча, но синие глаза его загораются адским пламенем. Кэрри не успевает испугаться, как он поднимает руку и изо всех сил бьет ее по щеке. Кэрри прижимает руку к щеке, отступает и падает на софу. Ей больно, но она звонко смеется сквозь слезы. Лорд Эдвин подходит к ней, хватает ее за руку и тащит вниз по лестнице, где ждет их запряженная карета. Он буквально заталкивает Кэролайн внутрь, садится сам, карета трогает, и Кэролайн обхватывает себя руками. В карете безумно холодно, напротив нее — разъяренный мужчина, и им предстоит провести несколько часов наедине друг с друг с другом. … Утро застало лорда и леди Фицжеральд подъезжающими к поместью Остхилл. Они сидели на заднем сиденье кареты прижавшись друг к другу и укрывшись двумя меховыми пледами, которые лорд Эдвин ночью приобрел на постоялом дворе, буквально заставив хозяина продать их. Кэрри спала, наконец-то согревшись в объятьях мужа, и он тоже не шевелился, боясь потревожить ее сон. Карета загрохотала по подъездной аллее, разбудив супругов. Лорд Эдвин отстранился, и выскочил из кареты, как только та остановилась. Кэрри последовала за ним, кутаясь в меха, и быстро прошла в дом, туда, где заспанные слуги спешно разводили камин. Кэрри села на диван, ожидая, когда принесут горячего вина, и смотрела, как лорд Эдвин встал у камина, грея руки. Она не ожидала, что он пойдет за ней, и расценила это как свою маленькую победу. — Зачем вы сделали это, леди Кэролайн? — спросил он неожиданно. Он должен был подняться наверх, спрятаться там от всего мира, в том числе от нее, а он стоит тут, в сполохах огня, и она хорошо видит ссадину на его скуле. Кэрри молчала, разглядывая его. Вошла служанка, принесла горячее вино, и лорд Эдвин взял со стола бокал с напитком. Кэролайн с интересом смотрела, как дрожит его рука, как он, чтобы не расплескать вино, ставит его обратно на поднос. — Я ничего не сделала, — сказала она, изобразив невинный взгляд. Я уронила ридикюль, а мистер Лейсон поднял его для меня... — Леди Кэролайн, вы совершенно не умеете врать. — У меня достаточно большой опыт, лорд Эдвин, — усмехнулась Кэрри. — Зачем вы сделали это? — в его голосе, обычно бесстрастном, прозвучали металлические нотки. И тут впервые Кэрри поняла, что перешла какую-то грань, за которой заканчивается его терпение. Хорошо это или плохо она еще не знала, но ей удалось вывести его из себя, взбесить так, что он при виде нее не может взять бокал с вином не рискуя расплескать его. — Я ничего не делала, повторила она, уже тише. Мистер Лейсон... — Леди Кэролайн, я сам видел все. Она подняла голову. — Он притянул меня к себе и стал целовать. Я просто не успела среагировать... Лорд Эдвин закрыл глаза, видимо, сдерживая желание ее убить. — Чего вы добиваетесь, леди Кэролайн? Она помолчала. Чего она добивается? Она уже добилась того, чего хотела. Она хотела увидеть его ревность и злость. Она увидела. Она хотела увидеть, как лицо его искажается от ненависти, переставая быть лицом каменной статуи, раз уж никаких других чувств вызвать она не могла. А еще... а еще она помнила, как он укутывал ее в карете в теплые меха, думая, что она спит, прижимал к себе, чтобы согреть, раздувал жаровню и ставил ей под ноги... — Я ничего не добиваюсь, лорд Эдвин. Я не виновата в том, что Роджер Лейсон оказался плохим мужем. При имени соперника лорда Эдвина передернуло. Кэрри видела, как дрогнули его губы, и он сжал их, боясь сказать грубость. Повисло молчание, лорд Эдвин все же взял бокал, и сделал глоток вина, а потом залпом выпил содержимое бокала. — Я хочу просить прощения, что ударил вас, — сказал он вдруг. Кэрри подскочила, испугавшись того, что последует за его извинениями, — я признаю, что был не прав. Но есть еще кое-что, что я хочу сказать вам, леди Кэролайн. — Я слушаю вас, милорд. Он помолчал, собираясь с мыслями. Кэрри смотрела на него, вдруг осознав, что на самом деле сумела нарушить его душевное равновесие. Только ничего хорошего из этого не выйдет. И хорошо, если он не пристрелит ее, как хотел пристрелить Роджера на охоте. — Вы понимаете, что между вами и мной нет ничего общего, — проговорил лорд Эдвин тихо, — что мне этот брак так же мало приятен, как и вам. Вы не любите меня, я не люблю вас, и ничто не может изменить этого. Но я призываю вас сохранять подобие приличий, потому что моя репутация мне все еще важна, хотя вы и так оставили от нее одни ошметки. Я буду ждать ваших извинений, леди Кэролайн. Я извинился, признав свою ошибку, теперь я жду, когда придете просить прощения вы. До этого дня вы не имеете права покидать свою комнату без моего особого разрешения, и выходить из дома без моего сопровождения. А я очень занят, леди Кэролайн, поездка, предпринятая только для того, чтобы доставить вам удовольствие, отняла у меня очень много времени. Надеюсь, она вам понравилась. Лорд Эдвин говорил тихо, но голос его прерывался. При словах, что ее запирают, как провинившуюся ученицу в комнате, Кэрри вскочила, но под взглядом лорда Эдвина попятилась, не смея ему возразить. Замолчав, он некоторое время смотрел на свою жену, и синие глаза его отражали всполохи пламени. Грудь его высоко вздымалась. Лорд Эдвин все еще держал в руках пустой бокал из-под вина, крутя его в пальцах. Наконец он отвернулся, размахнулся, и швырнул бокал в камин, после чего быстрым шагом вышел из комнаты. Глава 16. В новый мир Она ни за что не станет извиняться! Кэрри трясло от ненависти и обиды. Ни за что! Чего он хочет? Хочет, чтобы она пала к его ногам и униженно молила о прощении? Да, ей удалось вывести его из себя, она достигла цели, и не жалела об этом, но на третьи сутки в комнате она готова была лезть на стену. Она металась от стены к стене, ни в силах чем-то занять себя. Книги были скучны, рукоделие валилось из рук. Она ни за что никогда не извинится! Чертов тиран! Кто дал ему право запирать ее в комнате, кто дал ему право издеваться над ней все это время? — Ненавижу, ненавижу! — шептала она, сжимая голову руками, — я ненавижу вас, лорд Эдвин! Само имя его было ей противно и вязло в зубах. Уж лучше она сгниет в своей комнате, чем унизится перед ним! Кэрри плакала, вспоминая, как счастлива была, когда в поместье гостил лорд Оскар, и как весело проводили они время... Лорд Оскар был единственным, кто любил ее! Кэролайн села писать ему письмо, но поняла, что во всей этой истории она выглядит просто ужасно, и сочувствия его не добьется. Как было бы прекрасно, если бы лорд Оскар явился снова в Остхилл... Через несколько дней Кэрри получила письмо от леди Фелисити. Та подробно описывала, какой скандал получился из всей истории с Роджером Лейсоном, и как несчастная Мэри отреагировала на измену мужа. Мэри, которая оказалась беременной, сделалось плохо, и доктор приказал ей лежать, не вставая, несколько дней, запретив волноваться ради сохранения малыша. Мать и тетушка ухаживали за ней, но Мэри все равно все время плакала. Роджер явился к ней в первые же часы, бросился к ее ногам, со слезами умоляя простить его и позволить все объяснить. Мэри слушать не захотела, приказав выгнать его из дома тетушки, а мать и тетка не пускали его, боясь, что при виде него Мэри может стать хуже. Роджер целыми днями слонялся вокруг дома, посылал Мэри записки и цветы, но позволения войти ему так и не дали, а все письма были возвращены нераспечатанными. Кэрри нравилось то, чего ей удалось добиться. Мэри пострадала невинно, но уж такова ее судьба — страдать за грехи других. А вот Роджер... Раз Роджер Лейсон действительно любит свою жену, то Кэролайн радовалась его страданиям. Пусть мучается как можно больше. В конце письма тетушка Фелисити попыталась узнать у Кэрри, что же на самом деле произошло, но Кэролайн решила на письмо не отвечать. Оправдывать Роджера ценой своей репутации в глазах тетушек ей не хотелось, а врать не казалось необходимым. Да и что она напишет ей? Что муж запер ее в комнате, как провинившегося ребенка? Что она сама вешалась на шею Роджеру, чтобы вызвать ревность лорда Эдвина? Кэрри села в кресло, листая письмо. Пусть разбираются сами. Пусть думают, что хотят. Ей казалось забавным, что в ее порядочность тетушки верили больше, чем в порядочность мистера Лейсона. День, ночь, ночь, день... Кэрри пыталась читать книгу, но чужие истории не вызывали ее сочувствия. Если бы лорд Оскар явился в Остхилл... Он бы понял ее. Он бы освободил ее от тирании своего племянника... Лорд Оскар... Кэролайн взяла карандаши и стала вспоминать его лицо. Она долго рисовала, добиваясь сходства, но не добилась. С листа на нее смотрел совсем молодой мужчина, хоть и относительно похожий на лорда Оскара. Кэрри улыбнулась. Вот будь ему на двадцать лет меньше, она бы влюбилась в него. Волосы его были бы золотистыми... Она взяла карандаш и раскрасила волосы. А глаза — темными. А улыбка... Улыбка была бы такая, что Кэролайн теряла бы голову. Она вздохнула. Встала, прижимая лист к груди. Жаль, что она не может выйти за лорда Оскара. Даже и пожилого. Она была бы ему хорошей женой. А он был бы ей хорошим мужем. Всю ночь Кэролайн думала о лорде Оскаре. Мысль ее петляла, рисуя самые невероятные картины. А наутро... Наутро Кэрри встала уверенная в том, что она должна делать. Сердце ее билось, как сумасшедшее. Она забегала по комнате, складывая нужные в дороге вещи в шляпную картонку. Два платья. Запасные туфли. Белье. Украшения. Деньги... Деньги. Денег у Кэрри было мало, но, пересчитав всю наличность, она решила, что достаточно. Ей вполне хватит на то, что она задумала. Тем более, она возьмет украшения, которые при необходимости можно продать. Руки ее дрожали, когда она завязывала ленты коробки. Осталось дождаться вечера, когда слуги угомонятся, когда стемнеет, и Кэрри сможет незамеченной выбраться из комнаты. Вот наступил долгожданный вечер. Кэрри сидела на подоконнике, смотря, как солнце заходит за облако, и сжимала кулачки, стараясь не думать о поражении. Она хорошо все продумала. Она сумела вытащить из кармана служанки ключ от комнаты и теперь даже не придется слезать из окна, цепляясь за простыни. Она выйдет в дверь... Когда окончательно стемнело и дом затих, Кэролайн тихо выбралась в коридор. На ней был черный плащ с капюшоном, делающий ее незаметной в темноте. Прокравшись к черному ходу, Кэрри побежала вдоль стены до конюшни. Собака, подскочившая к ней, завиляла хвостом, и Кэрри погладила животное по голове.