— Тише, — прошептала она. Двери конюшни заперты не были. Кэролайн вошла, взяла седло, взнуздала самого быстрого коня и вскочила верхом. Сидеть по-мужски было гораздо удобнее, юбка серой амазонки ей почти не мешала. Кэрри взяла повод, ударила коня пятками, и выехала на тропинку. Главное, не ехать по выложенной камнем аллее, тогда цокот копыт разбудит весь дом. А по дорожке никто ничего не услышит. Конь всхрапнул и повел ушами. Кэрри прижалась к его шее. — Не выдай меня, — зашептала она, — гони же, гони! Она пустила коня рысью, и вскоре выбралась из парка на темную дорогу. Конь резво нес ее в неизвестность. Добравшись до городка, Кэрри постучала в двери таверны, где ее принял заспанный хозяин. Накинув плотную вуаль, она попросила комнату, и всю ночь ходила из угла в угол, боясь, что проспит дилижанс. Но дилижанс она не проспала. Ей даже удалось продать коня этому самому хозяину, который, оценив породистое животное, выдал ей увесистый кошель денег. Спрятав его в складках юбки, Кэролайн села в дилижанс, и с радостью смотрела, как городок скрывается из виду. Она надеялась, что покидает эти места навсегда. Лондон встретил Кэрри шумом толпы. С трудом разузнав, как найти пароходную компанию, Кэролайн долго бродила по улицам в поисках нужного адреса. Когда же она оказалась в офисе, то выяснила, что пароход до Филадельфии, столицы Конфедерации, недавно ушел, но Кэрри может взять билет до Нью-Йорка, куда вскоре отправится другой рейс. Не долго думая, Кэрри купила билет в первый класс. — И билеты для ваших слуг, мэм, — проговорил служащий, выдавая ей три бумажки, — их надо будет предьявить при посадке, иначе ваших людей не пустят на борт. Слуг. Слуг у нее не было и это казалось подозрительным. Леди не может отправляться в путешествие без слуг. Про слуг она подумает завтра... Кэрри вышла из конторы, вдохновленная и окрыленная своей маленькой победой. Не зная, чем ей заняться, она бродила по городу, изучая его впервые не из окна кареты, а с точки зрения простого обывателя. К вечеру она сняла номер в гостинице в самом центре, назвавшись чужим именем, благо денег у нее теперь было достаточно. Ей понравилось и здание, и номер, и обед, который она заказала наверх. Наутро она разузнала, где можно нанять девушку в прислуги, и отправилась в агентство по найму персонала. — Вы ищете место гувернантки? — спросил ее служащий, окинув взглядом ее скромное платье, но Кэрри отрицательно покачала головой. — Мне нужна камеристка. Служащий всмотрелся в ее лицо и извинился. — Простите, мэм, я решил, что вы ищете место. Но камеристку найти не сложно. Тем более, что две девушки еще ждут возможности подать заявление. Если хотите, вы можете посмотреть их. Кэрри заверила его, что готова посмотреть девушек. Обе они сидели, сложив руки на коленях в белых чепцах и серых платьицах. Кэролайн оглядела обеих. — Я отправляюсь в Новый свет и мне нужна служанка, — сказала она, подходя к девушкам. Те синхронно посмотрели на нее и встали. Одна из них, светленькая, хрупкая, сделала книксен. — Возьмите меня, мэм, — проговорила она, — меня в Лондоне ничто не держит. Теперь Кэролайн стала хозяйкой Кэйт. Та шла за ней, как пришитая, не отставая ни на шаг. Казалось, она впервые в Лондоне, так как озиралась по сторонам и пугалась собственной тени. Кэрри же была счастлива. Она отправилась по лавкам, накупив себе готового платья, которые Кэйт взялась переделать по ее фигуре. Она покупала всякие мелочи, посчитав, что без багажа будет выглядеть на корабле белой вороной. Купила платья и Кэйт, которая была в восторге от щедрости новой хозяйки. Наутро Кэролайн наняла извозчика, сложила все покупки в большой саквояж, который Кэйт с трудом поднимала от пола, и пустилась в Дувр, где ждал ее корабль. В порту кипела жизнь. Утреннее солнце освещало настоящий человеческий муравейник, спешащий, копошащийся, галдящий, и множество парусов на рейде. Кэрри, которая никогда не видела моря, смотрела на него раскрыв рот от восхищения. Сердце ее замирало от предвкушения невероятного путешествия. Невероятного, невозможного. Кэрри шла по пирсу, и ей хотелось бежать, раскинуть руки и взлететь, как чайка, в небо. Кэйт не успевала за ней с ее саквояжем, но Кэрри было все равно. — Миледи! — девушка чуть не плакала. Кэрри остановилась, придерживая шляпку и шарф, которые трепал ветер. — Мэм, купите негра. Дешево отдаю. Она обернулась. Рядом с ней стоял моряк с прокуренным и обветренным лицом. Кэрри замерла, рассматривая его. — Купите, мэм, дешево... Кэрри посмотрела на негра, который сидел, угрюмо уставившись на море. Совсем старик, с седыми редкими курчавыми волосами, худой, уставший, осунувшийся. В руках он держал узелок с пожитками. Казалось, каждое движение причиняло ему боль. Кэрри заметила, что губа его разбита. Как у лорда Эдвина, мелькнуло в голове. Но про лорда Эдвина думать она не хотела. У нее защемило в груди. Кто так обращался со стариком? Кто мог ударить старого больного человека? Негр даже не обернулся, когда Кэролайн подошла ближе. Ей был не нужен негр, но она не могла оставить человека в беде. Что будет с ним, если она сейчас пройдет мимо? Запрошенной суммы он, конечно же, не стоил. Кэролайн не разбиралась в ценах на живой товар, но понимала, что за эти деньги можно купить более здорового работника. Но спорить ей не хотелось, поэтому она раскрыла кошелек, отсчитала монеты и протянула моряку. — Вы берете? — удивился тот, решив, что юная леди совсем сошла с ума. — Да, конечно. — Ну, в добрый путь, красавица, — улыбнулся он во весь рот, — где ваш корабль? — ”Цезарь”, — ответила она. Моряк взял саквояж из рук уставшей Кэйт. — Я провожу вас до лодки, — сказал он, и прикрикнул на негра, — пошевеливайся, дядюшка Питер! Юная леди забирает тебя обратно в Америку! Старик встал, и поплелся за Кэролайн, хромая на левую ногу. Вот и лодка. Моряк помог Кэрри спуститься в нее, отдал саквояж дядюшке Питеру, который, казалось, прогнулся под его тяжестью, и помахал рукой. — Доброго пути, юная леди! Дядюшка Питер в обиду вас не даст! Кэрри обернулась на дядюшку Питера. Тот сидел, глядя куда-то вдаль. Скорее ему понадобится защита, подумала она. Кэрри отвернулась и стала смотреть на море и на приближающийся огромный корабль. Сердце билось часто-часто. Впереди ее ждал новый мир, новая жизнь. И Кэрри верила, что этот мир будет прекрасен. Конец первой части Часть вторая. Глава 1. Через океан Плаванье запомнилось Кэролайн как бесконечный праздник. Пассажиры тридцати двух комфортабельных кают достаточно быстро познакомились, и ежедневно собирались в салоне, где устраивали музыкальные вечера, играли в карты или просто разговаривали. Кэролайн, назвавшаяся миссис Грей, пользовалась успехом у мужчин, кокетничала и целовалась с ними в коридорах. Ей нравилась свободная жизнь. Никто не мог контролировать ее поведение, никто не знал даже, кто она на самом деле, никто не сообщит о ее проказах ее мужу... Мужу... Кэрри старалась не вспоминать о лорде Эдвине. Иногда, лежа в ночной тиши в качающейся кровати, она думала о нем. Ей было бы интересно посмотреть, как вытянется его лицо, когда он узнает, что пленница его сбежала. Когда он найдет своего лучшего скакуна у хозяина гостиницы, последует в Лондон, и уже там навсегда потеряет след Кэролайн. Будет ли он ее искать? Кэрри была уверена, что будет. Но он никогда не догадается, что ее нет на острове. Что она плывет по огромному бескрайнему океану на встречу своей судьбе. Судьбе, где никогда больше не будет лорда Эдвина. Иногда Кэрри хотела, чтобы лорд Эдвин все же ее нашел. Это было бы знаком... знаком чего? Знаком, что ее снова запрут в комнате? Нет! Нет... это было бы знаком, что она ему не безразлична. Она закрывала глаза, представляя, как он при виде нее отворачивается, стараясь сдержать свои чувства, как светлеет его лицо, как он, не сдержавшись, бросается к ней и сжимает ее в объятьях... Кэрри бы отстранилась. Она была бы жестока и отвечала бы сдержанно и холодно. Она бы делала вид, что ей он не интересен. Кэрри вздыхала. Каким бы был его поцелуй? Он ведь никогда ее не целовал! Был бы он нежным и трепетным, или наоборот, злым, обидным, таким, что кровь бы выступила из губ... Кэрри согласна была на любой, но она прекрасно понимала, что это только мечты, и они навсегда останутся мечтами. Она избавилась от лорда Эдвина и никогда его больше не увидит. Ближе к Американскому берегу разразился шторм. “Цезарь” сложил паруса и шел на угле, дымя трубой, продираясь сквозь волны и ветер. Пассажирам было запрещено покидать каюты, и Кэрри сидела на кровати, держась за поручень, и в ужасе смотря в небольшое окно. Волны, больше похожие на горы, грозили переломить корабль пополам, расколоть в щепы, и навсегда погрузить в пучину всех, кто на нем находился. Кэрри было страшно до дурноты, она пыталась молиться, но ее сбивали постоянные крики и рыдания несчастной Кэйт, забившейся в угол, и плакавшей от страха. Кэйт укачивало, и она пыталась спрятаться в туалетной комнате, где неоднократно ударялась о что-нибудь головой, от чего ее ужас только увеличивался. Неожиданно на помощь несчастной девушке пришел дядюшка Питер. Он, который все время плавания старался не выходить из своего угла, подполз к Кэйт и что-то говорил ей, от чего та замолчала, и только хваталась за горло, когда тошнота становилась невыносимой. Дядюшка Питер держал перед ней ведро, и Кэрри была безумно ему благодарна за помощь своей служанке. Сама она на редкость стойко переносила плаванье, и даже шторм не действовал на ее желудок. Кэрри завидовала Кэйт. Та была занята своим недомоганием, и ей меньше времени оставалось на то, чтобы бояться. Как было бы прекрасно, если бы лорд Эдвин был сейчас с ней! Кэрри закрыла глаза. Он бы обнял ее крепко-крепко, и держал бы так, пока она бы не заснула... Кэрри прилегла и попыталась заснуть, то падая в бездну вместе с кораблем и молясь из последних сил, чтобы падение не стало последним, то поднимаясь к небесам... Она не знала, что хуже. Господь, как же жестоко наказана она за свою гордыню! Почему, почему не пошла она к лорду Эдвину, не упала перед ним на колени, не просила его о прощении? Возможно, он бы ее простил! Кэрри молилась, обещая Богу, что как только шторм уляжется, а корабль пришвартуется к твердой земле, она тут же возьмет билет на обратный рейс, вернется к мужу и будет ему самой примерной женой... Шторм улегся к рассвету. Кэрри, измотанная страхом и совестью, заснула, как только волны начали утихать. Она проспала весь день, и проснулась только вечером, когда за ней пришла одна из ее новый приятельниц, чтобы узнать, не случилось ли чего с миссис Грей. Кэрри не пошла в салон. Она заказала ужин в каюту и отпраздновала свое возрождение к жизни вместе с Кэйт и дядюшкой Питером. Не то, чтобы ей было приятно общество слуг, но ей почему-то казалось, что судьбы их связаны одной веревкой. Впрочем, прошло еще два дня, и Кэролайн снова расслабилась, забыв о данных обещаниях и вернувшись к своему уже привычному образу жизни. За время плавания Кэролайн много узнала о новых кораблях, из труб которых вырывался черный едкий дым, превращавший ее белые платья в серые. Мужчины, прогуливаясь с ней по палубе, любили рассказывать ей о достижениях человеческой мысли, создавшей паровую машину, не так давно призванную покорять бескрайние воды океанов. Конечно, угля было недостаточно на все плаванье, поэтому при попутном ветре корабль шел под парусами, но если ветер не был благоприятным, то корабль не становился на галс, а спускал паруса, кроме бушприта, и шел, выпуская из трубы черный дым. Таким образом путешествие через Атлантику становилось короче в двое и занимало иногда даже менее месяца. Кэрри смотрела на трубы с опаской. Ей не нравился черный дым, не нравился его запах, и сажа, скапливавшаяся на палубе, перилах и ее одежде. Море Кэрри полюбила раз и навсегда. Она могла целыми днями стоять у борта и смотреть вдаль. Ей не надоедал однообразный пейзаж, ей нравилось все — соленые брызги волн, чайки, сопровождавшие их корабль, рассветы и закаты, окрашивавшие море и небо в невероятные цвета, ветер, развевавший ее волосы. На палубе ее всегда сопровождал дядюшка Питер. Кэрри вспомнила слова продавшего ей его моряка, что дядюшка Питер в обиду не даст. Он постоянно был где-то поблизости. Кэрри всматривалась в его лицо, все морщинистое, старое, но видела только уставшие добрые глаза. Казалось, старик искренне привязался к ней, и теперь ходил за ней, как старый пес. На корабле он отъелся, лицо его прибрело довольное выражение, а движения стали более спокойны. Кэйт каждый день перевязывала колено старика, и теперь он хромал гораздо меньше. Дядюшка Питер был на редкость чистоплотен. Он постоянно мылся и стирал свои нехитрые одежды. Рубаха его всегда была белой, а штаны — черными, отутюженными, а шляпа и жилет — без единого пятнышка. Возможно, раньше он служил у какого-нибудь щеголя, думала Кэрри, смотря, как старик поправляет ворот рубашки, завязывает шнур, служивший ему вместо галстука. Он же гонял Кэйт, заставляя ее постоянно быть опрятной и чистой, следить за вещами хозяйки и чистотой в каюте. Кэрри улыбалась, следя за его деятельностью. Не зря купила она старого побитого отощавшего негра у незнакомого матроса. Дядюшке Питеру цены не было. Когда она обоснуется в Америке, обязательно сделает его своим дворецким. Плаванье подошло к концу настолько неожиданно, что Кэролайн даже растерялась. В один прекрасный день матрос на мачте закричал “земля!”, все переполошились и забегали, а Кэрри стояла у борта, ожидая, когда же появится полоска земли, а потом следя, как та становится все больше и больше. Вот уже можно было разглядеть домики на берегу, порт и улицы города, достаточно большого, раскинувшегося по побережью.