Лето подходило к концу, когда лорд Оскар снова позвал ее в свой кабинет. — Леди Кэролайн, наш договор с вами подразумевает, что либо я пишу письмо лорду Эдвину с просьбой позволить вам остаться в Пенсильвании определенное время, либо вы уезжаете домой. Она молчала, хмуря брови. — Позвольте мне подумать хотя бы один день, — попросила она. — Хорошо, — лорд Оскар выглядел уставшим, — подумайте. Завтра приходите дать мне ответ. Я уже оповестил лорда Эдвина о том, что вы находитесь у меня. И, поскольку он ничего не пишет, думаю, что он позволит вам остаться на неопределенный срок. Кэрри кивнула. На душе ее было неспокойно. Он знает. Он знает, но не приехал ее искать. Он знает, но не предпринял никаких шагов, чтобы вернуть ее! Он позволит ей остаться, она была уверена. Она была этому рада, но одновременно хотела, чтобы лорд Эдвин вдруг оказался на пороге дома и даже и насильно забрал ее обратно в Англию. Но любовь к Эндрю Дайнону была не менее сильна, чем мечта увидеть лорда Эдвина у своих ног. Лорд Эдвин не оценит ее поступка, если она вернется домой. Что он сделает с ней, когда она вернется? Теперь, когда он знает, что она уехала без позволения к его дядюшке, теперь, когда он безумно зол на нее... Готова ли она вернуться к нему? Кэрри признавала, что нет, не готова. Она не готова оставить Энди, который любит ее, ради Эдвина, который ее презирает. Она не готова снова похоронить себя в Остхилле. … — Твой отец завтра напишет моему мужу письмо, и я должна дать ответ, поеду ли я обратно в Остхилл, или буду умолять лорда Эдвина позволить мне остаться здесь. Кэрри лежала в объятьях Энди и наслаждалась его теплом. При её словах Эндрю отстранился и поднялся на локте. — Обратно в Англию? — переспросил он и голос его дрогнул. — Ну да, я должна вернуться к мужу. Я... — Даже не думай! — Энди сел, сжал себя руками, — Кэрри, даже не думай. Я тебя никому не отдам. — Но мой долг...- начала она. — Вот только ханжу снова не изображай, — он посмотрел на нее, и Кэрри поразилась тому, как сверкнули его глаза. Она потянулась к нему, совсем растерявшись, но он отстранился. — Неужели я для тебя ничего не значу? — спросил он. — Как ты можешь говорить такое? — воскликнула Кэрри, — я люблю тебя! Только тебя! — Но хочешь вернуться к мужу. — Не хочу, но должна. — Да это одно и тоже! Это одно и тоже! Ты будешь принадлежать ему, а не мне! Кэрри пожала плечами. — Я и сейчас принадлежу ему. Даже если он и не желает меня видеть. Эндрю встал, накинул халат и стал ходить по комнате, нервно меря ее шагами. Потом подскочил к Кэролайн и схватил ее за плечи. — Ты можешь принадлежать только мне! — страстно проговорил он, — только мне! — Но это невозможно, Энди! Лорд Эдвин — мой муж! Только он может решать, что мне делать. Твой отец напишет письмо с просьбой позволить мне остаться до Рождества или около того. Мы так договорились. А дальше уже как решит лорд Эдвин, — она вздохнула и положила руки ему на грудь, — я надеюсь, что я ему не нужна, поэтому вряд ли он будет против. — Кэрри, — прошептал Энди, падая к ее ногам, и хватая ее за руки, — Кэрри, любовь моя... станешь ли ты моей женой? Кэролайн смотрела на него, как на сумасшедшего. — Как это возможно, Энди? — спросила она. — Не бывает невозможного. Сейчас, — он вскочил и выбежал из комнаты, рискуя перебудить пол дома. Кэролайн смотрела ему в след, совершенно ничего не понимая. Эндрю вернулся через несколько минут, неся в руках какой-то сверток. Он подошел к столу, зажег свечи, и подозвал Кэролайн к себе, разворачивая сложенный вчетверо лист темной пожелтевшей бумаги. — Послушай меня, Кэролайн... Он пододвинул к столу два стула и сел, предложив Кэрри сесть рядом с ним. — Я хочу показать тебе кое-что. Ты всегда успеешь вернуться к мужу, будь он неладен. Но я не хочу этого, видит Бог! Кэрри, готова ли ты уплыть со мной за тридевять земель? Только ты и я? Кэрри молчала. Перед ней на столе лежала старая потрепанная карта с розой ветров в углу, с обозначениями океана, островов и большого куска суши, где в глубине стоял красный крест, до которого от моря шла пунктирная линия. Надписи на иностранном языке дополняли карту. Кэролайн не знала этого языка. Голова ее закружилась, она смотрела на карту, а слышала шум моря, чувствовала вкус соленого ветра.