Но показалось мне, что сегодня в глазах Одарии я вижу грусть. Как-то даже самому не весело стало. Да ещё и Кирилл добавил пару минут назад повод для отмены хорошего настроения. И если утром я думал, что на этом неприятные моменты закончились, то к вечеру понял, как ошибался. Уставший после пар, завалился дома на диван, думая о работе, что должен ещё проделать на сегодня. Заказчику нужен новый объём сценариев для съёмки видео, которые я для него пишу. Но это ещё пол-беды. Едва я успел разделаться с работой, как почти сразу после завершения переписки с заказчиком, мне поступает вызов с незнакомого номера. Принимаю вызов, и сразу слышу: — Артём, это Кристина. — Твой голос я узнаю из тысячи, — отвечаю саркастично. А раньше, тремя годами ранее, это был комплимент. — Только не бросай трубку, — тараторит она быстро. — Номер мой тоже через общих «друзей» выловила? — Я же не просто так развлекаюсь, Артём! Почему я из-за вашей семейки должна страдать теперь? — А кто кашу-то наварил такую? Не подскажешь? — Давай сейчас не будем рыться в грязном белье. — Которое испачкала ты. — Всё ещё грустишь? — в её голосе появляются злобные нотки. — Не верю! — Грущу? Много о себе думаешь. Просто не понимаю какого чёрта ты ко мне пристала со своими личными проблемами. — Мои личные проблемы мне устроил твой отчим! — С ним и разбирайся. Говорил же. — Он не отвечает на мои звонки. — Я повторяю в последний раз: не втягивай меня в свои проблемы и жизнь. Я больше не имею к этому всему никакого отношения. — Какой же ты... — Классный? Я знаю. — Индюк! — злобные нотки в голосе Кристины никак меня не трогают, как и её глупое обзывательство. Это её любимое, кстати, «обзывательное» слово. Сколько раз в пылу наших ссор я был «индюком»? Им и оказался в итоге. Но только не теперь. Слишком поздно мне названивать и ожидать какой-то благосклонности. Нет больше того самого инфантильного индюка с богатым воображением и мечтами о вечной любви. — Кажется, пора завершать разговор, — говорю уже устало, потирая переносицу и глядя на часы. — Погоди! Мне теперь город менять из-за вас, что-ли? Неужели так трудно поговорить с Константином? Или хотя бы дай его новый номер, чтобы я могла связаться с ним сама! — «Из-за нас», — усмехаюсь. — Я-то тут при чём... Я достану тебе его номер телефона и на этом всё. Договорились? — Уж сделай хотя бы эту малость, — просит жалобно и вместе с тем со смесью злости. И жалко мне её, и видеть больше не хочется. Объявилась, свалилась на мою голову. Глава 15 Одария Кто-то все выходные спит, кто-то, как Машка, на свидания бегает. А кто-то, я, например, на работе чахнет. Именно так я и ощущаю себя с самого утра: чахнувшей, засыхающей и рассыпающейся, как старый позабытый гербарий. Вся прошлая бессонная ночь тому виной. Вчерашняя суббота не дала никаких результатов: нет той самой книги, что я ищу. Всё, что попадало мне в руки, не имело никаких записок внутри. Только пыль, запах старости или ненавязчивый аромат ещё свежей бумаги, если книга совсем новая. Я просидела вчера вовсе не до положенного времени, что прописан в моём трудовом договоре, а гораздо дольше. Боже, да я только в полночь очнулась и засобиралась домой. А дома... Продолжила копаться в тех книгах, что ухватила с собой. Мой беспокойный сон длился всего четыре часа. И вот я снова здесь: на часах всего десять утра, в книжном зале трое посетителей, а ещё пятеро в рабочей зоне за компьютерами. И чего с самого утра припёрлись? Могли бы и позже прийти... Чтобы я успела доспать хотя бы один час. Зеваю в ладонь, и в этот момент буквы на мониторе компьютера расплываются в плотном тумане выступивших на глазах слёз. Я просто устала и очень хочу спать. В выходные я всегда уставшая, но напряжённая. Пребываю в взвинченном состоянии, так как ощущаю что именно в эти дни я могу выкладываться по полной, не отвлекаясь на отсиживание пар. Надо лишь потерпеть до шести вечера, пока не будет окончен рабочий день, а затем... приходит время дрожащих рук и тупого отчаяния, что растёт с каждой неделей всё больше. Что в той записке от Ани? Очередное «Ненавижу тебя» или... «Евгения» пишет в своём письме, что сестру терзал наш с ней конфликт. Меня он терзает по сей день, но только разрешить его уже невозможно — человека больше нет. Я больше никогда не посмотрю в её глаза и не услышу родной голос. Только книга с запиской — всё, что мне осталось. Как и моим родителям. Полгода назад они сидели на диванчике напротив меня, напряжённой струной утопающей в кресле, и смотрели тем самым взглядом, что я вижу иногда в отражении в зеркале. Взгляд, полный горечи с примесью злобного разочарования, бессилия отмотать время назад и изменить будущее. — Извинения? Эта незнакомка, что прячется за выдуманным именем, просит прощения? — восклицала мать, когда я рассказала родителям о письме в тот же день, когда его получила. Я тогда примчалась к ним, позвонив заранее отцу и наказав, чтобы они оба были дома и дождались меня, так как у меня для них есть важное сообщение... Меня встретили напряжённые лица, полные настороженности. Нас троих уже достаточно помотало после всех событий, чтобы не без испуга относиться к словам вроде «есть разговор...». — От твоей злости нет толка, — раздражённо посмотрел на неё отец, а затем опустил глаза в пол. — Как и от извинений в бумажном виде! Хоть бы пришла, да в глаза мне посмотрела! — Успокойся, — не выдержала я, — отец прав: ничего уже не вернуть и не исправить. Так сложились обстоятельства. — А вы оба мне совсем не помогаете, чтобы я успокоилась, — распалялась мать, — только подругам и могу душу излить, а вы всё «успокойся» да «успокойся»! — Хватит! — оборвал её отец. — Не начинай свою шарманку. Тогда я уже понимала, что между ними настолько искрит воздух от напряжения, что они едва выдерживают друг друга в общих стенах и под одной крышей. Это был один из моих последних визитов в родительский дом. Больше мне там делать нечего. Всё, что меня там ожидает: равнодушие матери, что увлечена своими подружками и вечная пропажа отца на работе. У одной тусовки с обиженными на жизнь женщинами, у другого подработки и переработки по собственной инициативе. А у меня книги. О записке, кстати, я им не рассказала. Во-первых, послание написано именно для меня, а во-вторых, родители после этого только мешаться мне начнут со своими вопросами и предложениями о помощи. — Здравствуйте! — здоровается со мной щуплый очкарик, входящий в двери библиотеки. — Добрый день! — отвечаю, кивая головой. Парнишка проходит в рабочую зону и садится за компьютер. Вот и ещё один посетитель. Их обычно гораздо меньше, чем в будние дни, но бывают и в выходные толпы — особенно перед сессией. На часах пять минут одиннадцатого. Ужасно медленно ползёт время, и я в очередной раз зеваю. Так и проходит одна минута за другой, один час за другим. В обеденный перерыв могла бы и поспать, но не стала, ведь важна каждая минута наедине с чёртовыми книгами. Зеваю да ищу. Страдаю, но не отдыхаю. А после снова посетители, заполнение базы читателей и консультирование по оплате абонемента для работы с компьютерами. Лишь в одно мгновение я осталась в библиотеке одна. На часах четыре часа, ещё сто двадцать минут и я буду свободна от посетителей. Прикрыть бы на минуту глаза... Только на одну. Сложить руки на широком деревянном столе и приложить голову... Как же я об этом мечтала! И так мне становится хорошо, словно в сам рай попала. Словно тёплая речка плавно несёт меня, подталкивая волнами в спину. А я, раскинув руки в стороны, просто лежу и позволяю течению унести меня куда-нибудь подальше от всех тяжёлых мыслей, роящихся в моей голове. — Хорошего вечера! Приходите к нам ещё! — мужской голос заставляет меня вздрогнуть и подскочить на месте. Что за... В окнах библиотеки уже не так ярко светит солнце, но даже его жалкие остатки не освещают в полной мере моё рабочее место, так как в полметре от меня стоит и заслоняет свет... Артём. Угольников задорно улыбается уходящей студентке, стоя за стойкой библиотекаря рядом с моим стулом. Сколько я спала и что здесь сейчас происходит? — Ого! — заметил он моё пробуждение. — Решила, наконец, почтить нас своим присутствием? — Что ты здесь делаешь? — выпрямляю спину, с досадой отмечая, как затекли мышцы от неудобной позы. — Пришёл позаниматься, а библиотекарь спит на рабочем месте! — он опирается локтем о стол и смотрит на сидящую меня свысока. — Как думаешь, стоит ли доложить об этом Елизавете Петровне? — Доложи, если смелый такой. Смотрю на часы и ужасаюсь: рабочий день уже полчаса как окончен. — Отчего бы смелым не быть? Я отпахал за тебя почти полтора часа! — Артём усмехается, с особым удовольствием осматривая моё лицо. Наверняка на моей коже остались вмятины от рукавов рубашки. — Почему не разбудил? Книги кто-нибудь брал или приносил?