— А он не хочет отвечать, — встревает голос другого, — у тебя говорит спрашивать надо. — Вот так поворот... — бормочу себе под нос, а сама обращаю своё внимание на Артёма. Он смотрит на меня с вызовом несколько секунд, а затем продолжает свой разговор с Даней Рыжковым. Всё ясно: сейчас, в эту самую минуту, Угольников мне предлагает решить судьбу наших с ним отношений. Глава 36 Артём Она смотрела на меня, но я вскоре отвернулся. Пусть сама разбирается. Крылова так сильно хотела быть на расстоянии вытянутой руки, и вот прямо сейчас ей предоставляется возможность здесь и сейчас окончательно закрыть вопрос нашей с ней связи. Пусть сама и закрывает его. Даня не комментирует ситуацию, и я рад этому. Мы просто продолжаем обсуждать мою работу. — Сколько времени ты пишешь один такой сценарий? — спрашивает староста. — Два, три, а бывает и четыре. Всё зависит от сложности темы. Иногда мне нужно лезть в Интернет и изучать вопрос... Бывают завалы с несколькими заказами, но зато платят хорошо. Да какое мне сейчас дело до моих заказов, если личная жизнь и новые отношения рушатся, даже толком не начавшись. Я бы хотел, чтобы Одария прямо сейчас сама и при всех подтвердила, что мы пара, что мы встречаемся. Мне даже кажется, словно «да, встречаемся» звучит и в самом деле, но кого я обманываю? Зачем вообще я бегаю за ней всё время? Если Крыловой ничего не нужно, то и я не буду навязывать себя, унижаться. Что же она молчит-то? — Я даже и не задумывался всерьёз, что видеоблогеры могут быть работодателями, — Рыжков выглядит заинтересованным. — Думал только монтажёры им нужны. Может, и я смогу? А то официантам в нашем городе не очень хорошо платят... — Да, понимаю, — усмехаюсь, — сам до этого в ресторане с подносами бегал. Аудитория взрывается свистом и аплодисментами, мы с Даней отвлекаемся от разговора и смотрим по сторонам. Одногруппники столпились вокруг Одарии и начали кучковаться возле нас с Даней. Кто-то меня даже по плечу хлопает, как-бы поздравляя. Я же растерянно киваю и перевожу взгляд на Крылову. Она в ответ сощурила глаза, уперев руки в бока: — Ты хоть подтверди что-ли, — говорит, — чего молчишь? И тут я понимаю, что слова «да, встречаемся» мне не послышались. Девушка и в самом деле их произнесла. Аж пульс слегка ускорился от неожиданности... — Ну, да, — говорю громко, чтобы все слышали, — мы встречаемся. Но все уже итак всё поняли. Улыбки наших ребят настолько широки, словно им только что объявили, что их стипендия станет ощутимо выше. Ну и ну, а я думал, что счастливей меня в этот момент не будет никого! Только один человек скрещивает руки и показушно закатывает глаза к потолку. Алина Иванова. Я случайно пересёкся глазами с этой блондинкой, заметив её недовольство. Она стоит возле доски в паре метров от Одарии. — Наконец-то замену Ване нашла? — спрашивает Иванова у моей девушки. У «моей девушки» — звучит-то как! — Что ты к Ване прицепилась? — Крылова направляется к своему месту, где уже сидит Мартынова в ожидании подруги. — Не замечала раньше за тобой особой любви к нему. — Не к Ване, а к тебе я прицепилась. — А от меня тебе чего надо? Все затихли и с интересом наблюдают за диалогом. Я и сам весь подобрался, не желая упустить что-то, возможно, важное. Всё-таки мужское имя прозвучало. — Адекватности. — Алина подходит к аудиторному столу, за которым уже сидит Одария и извлекает из своего рюкзака лекционную тетрадь. — Сейчас выйдешь из своего панциря и снова начнёшь не смешные шутки шутить. — Я же не виновата, что ты такая ранимая. Работай над собой, а ко мне не лезь. — А ты ко мне не лезь. — И не собиралась: ты мне больше не интересна. Чего прилипла? Алина, вероятно, ответила что-то грубое. Нам здесь не было слышно слов, но я задался вопросом: а что это Иванова сейчас делала? К ней ведь и правда никто не лез. Зачем сама же провоцирует конфликт? Я чего-то не знаю, похоже. Это один из тех моментов, когда я особенно остро осознаю себя полным новичком в этой группе. Они-то всё понимают, в отличие от меня. Я уже было повернулся к Рыжкову, чтобы спросить, но быстро опомнился. Я же парень Одарии. Теперь уже даже официально. А значит и вопросы буду теперь все лично ей задавать. Звенит звонок, начинается пара. В затихающую аудиторию входит препод, старенький Антон Павлович. Он идёт медленной шаркающей походкой, и всем нам ясно, что следующие полтора часа мы проведём «весело». Вновь длинные паузы в нудной речи немолодого мужчины, задумчивые взгляды на наши лица, зачитывание лекции с потрёпанного учебника... Но всё же я давно заметил, что всем студентам словно жалко его, и они учтиво соблюдают тишину. В один удачный момент, когда Антон Павлович надолго уткнулся в книгу, пишу Одарии сообщение: — Пообедаешь со мной? — В буфете? — Ресторанов в этом вузе не предлагают. — На большой перемене? — Конечно. — Договорились. В этот раз я не пытаюсь скрыть от Дани, с кем переписываюсь. Да и ему уже не так интересно, когда никакой таинственности не осталось. В телефон ко мне не заглядывает, рожи странные не кривит, как Ермолин, например или некоторые другие кадры. Когда наступает обеденное время, не таясь, хватаю Крылову за руку и веду по коридору. Я впервые иду обедать не с парнями, а с кем-то другим. С Крыловой! Кто бы мог подумать. Одногруппница идёт рядом со мной с почти безмятежным видом. Плечи расслаблены, походка уверенная и голова высоко поднята. Впрочем, по другому эта девушка и не может. Она в любой ситуации будет гордо нести себя. Даже будучи в траурном молчании не даст себя в обиду. — Не тяжело тебе? — Одария кивает на моё плечо, на котором я тащу сразу оба наших рюкзака. — Шутишь? Настолько жёстко ты меня ещё не оскорбляла! Даже сравнение с надоедливой собачкой было приятней. Или как ты там говорила? — Любые мои слова подобны райской песне. Наслаждайся тем, что вообще говорю с тобой, — фыркает. — Я в тебя ещё и засовываю периодически. Это ещё круче! — Вот же идиот! — Сама такая! Ругаемся, но скорее шутливо, по привычке. Вроде и рассмеяться даже хочется, когда Крылова щипает ноготками мою ладонь, чтобы «отомстить» и в очередной раз продемонстрировать мне свой нрав. А то я же ещё не понял, что она женщина с характером! В самом буфете аншлаг: всё забито голодающими студентами. Мы еле находим один из последних пустующих столиков. Маленький, в самом углу и прямо возле раковин, где моют руки. Не популярное место, но другие заняты. — Я заметил, что между тобой и Алиной какое-то напряжение, — начинаю разговор, когда мы вместе с купленной едой уселись за стол. — Конфликт интересов ещё с первого курса, — пожимает плечами. — И в чём его суть? — В том, что Иванова тупая курица, а я таких терпеть не могу. — Я смотрю, ты всех считаешь тупыми, — не сдерживаю смеха. — Я тоже иногда бываю такой. — Вау! — искренне удивляюсь. — Ты впервые отзываешься о себе подобным образом. Мне казалось, что твоя самооценка пробивает озоновый слой планеты и стремится к Солнцу. — Я же не говорю, что тупая, — щурит глаза. — Только иногда. Девушка маленькой ложкой поглощает салатик, а я пожираю глазами её рот. — Или не иногда, — дразню. — Возьми свои слова назад или отсядь от меня. Она блефует. Я вижу это по хитринкам в её глазах. — Я бы, пожалуй, подсел поближе и... но вокруг слишком много людей. — Стесняешься?