— Почему бы тебе самой этого не сделать? — Меня он не послушает, а ты... — А что я? Тебе он ближе, чем мне. — Только не начинай... — Это ты начала, придя сюда. Забудь меня и мой адрес. Говорить ни с тобой, не с Константином не собираюсь. Обхожу свою бывшую стороной и направляюсь к подъезду, давая понять, что разговор окончен. — Артём! — кричит она мне вслед, но я отгораживаюсь, скрываюсь за тяжёлой дверью в молчаливых стенах дома. Я не видел её три года, и не хотел бы видеть ещё столько же. Стало как-то вдруг неприятно, противно что-ли. Всё хорошее настроение развеялось, как дым. Расслабиться после неожиданной встречи смог только вечером за бокальчиком «северного сияния». Крышесносная вещь... Я поначалу не понял, что мне подсунули. Спросил: «Это что вообще такое?». — Это бомба быстрого действия, — со знанием дела ответил Кирилл. — Только я умею твёрдо стоять на ногах после такого коктейля! — Что в составе? — Водка и шампанское. — Звучит как... — Как будущее жёсткое похмелье, — с каким-то горделивым видом закончил одногруппник. Что же, видимо этот парень любитель смочить свой болтливый язык. Ещё бы: с таким-то упорством им работать... Мы сидим в баре: я, Ермолин, Даня, Стёпа-шалун, ещё трое из нашей группы и двое ранее не знакомых мне парней со своими девчонками. Поначалу всё чинно и благородно: знакомство, обмен рукопожатиями, разговоры о планах на жизнь и марках машин. После неизбежно начался отрыв с матами на весь бар, дружным гоготом над всякой похабщиной, что несёт Стёпа, рассказывая нам байки о том, как позавчера снял себе грузную женщину через сайт знакомств в Интернете... В какой-то момент все плавно переключаются на разговоры о меркантильных лживых женщинах. Присутствовавшие в компании девчонки бурно отстаивают свою честь, а парни стебут и доказывают свою правду. Я слушаю их, посмеиваясь. Меня, откровенно говоря, развезло настолько, что потолок меняется с полом местами и обратно. Уже никуда не рыпаюсь, удерживая свою пятую точку на стуле. Лишь бы не свалиться на пол, честное слово... — И вообще вы изменщицы лютые! — пьяно вопит Стёпка, тыча пальцем в воздух в направлении девчонок. — Мы?! — Не конкретно вы, — успокаивает Даня, хватая Стёпу за предплечье, словно останавливая того от настоящего нападения. — Он просто пьян и несёт чушь! — Пьяная чушь у Стёпы каждый день, — смеюсь я, забавляясь от картины плавающих в глазах стен и огней бара. — Даже на трезвую голову. Я едва слышу, что мне отвечают. Вроде, поддержали шутку — я молодец, должно быть. Но битва полов продолжается уже без меня, так как я под действием текущей темы вдруг вспоминаю Крылову с её пальчиками. Меня накрывает фантазиями о том, а что же ещё она умеет ими делать. Настолько же она горяча, насколько груба в своих высказываниях? О, этот контраст... Не знаю от чего голова больше кругом пошла: от мыслей о ней или выпитого алкоголя. Беру в руку телефон и печатаю Крыловой сообщение: — А эротику тоже любишь читать? И хихикаю. Глупо, пьяно, с озорством, на которое способен только человек под действием «северного сияния»... Глава 9 Одария Наступил понедельник. Привычный кофе, сборы на учёбу и поглядывание на часы. Хотя беспокоит меня не возможное опоздание на первую пару, а совсем другая вещь... «Ты отлично справилась в эти выходные», — пытаюсь успокоить себя. Потому что снова ничего не нашла. Уже которые поиски не привели к нужному мне результату. Этот тот самый случай, когда я безумно расстроена тем, что библиотека в нашем вузе настолько огромна. Сколько ещё времени и нервных клеток я должна убить в её стенах? Надеюсь, меньше, чем на достижение статуса человека с оконченным высшим образованием. Погода не прекращает радовать ярким солнцем. Оно слепит мне глаза, пока я сижу в городском автобусе, набитым такими же студентами, как я. В день похорон Ани тоже было солнечно. Весело чирикали птицы, сидящие на кладбищенских деревьях, лёгкий ветерок гладил шелковистую травку. Всё было в природе нормально, и люди занимались своими прежними делами. Будто и не умер никто. Будто совсем ничего не изменилось. Только я, родители и, может, пара родственников заметили утрату целого куска жизни. У всего остального мира всё по прежнему. И я, не смотря на горькое чувство, продолжаю делать привычные вещи. Например, как сейчас, ездить на пары, глядя в окно автобуса на проносящиеся мимо городские улицы. Отец продолжает работать, а мать... Справляется своими силами, как она считает. Но все мы трое так или иначе изменились. Я поняла это, когда полгода назад была в последний раз у родителей дома. Позвонила заранее, что буду. Дверь мне открыл отец. В квартире стояла тишина, так как оказалось, что мать спит. Я удивилась, ведь дневной сон не в её правилах — тогда я ещё удивлялась. Родитель налил мне чай, предложил сделать бутерброды. — Бутерброды? Чем же вы питаетесь? — спросила я тогда. — Берём доставку, — ответил отец и вышел из кухни, оставив меня на время одну. Вскоре он вернулся. Отец медленно сел за стол, демонстрируя мне опустошённую бутылку из под вина в своих руках. Он глядел на неё с задумчивым видом, повертев туда-сюда в разные стороны, будто любуясь этикеткой. Вдруг он показался мне очень старым. Старым, безумно уставшим, измученным. Мне стало дурно. — Почему ты мне её показываешь? — спросила, кивая на бутылку. — Мы питаемся доставкой, потому что твоя мать увлекается распитием вина со своими подружками. — Сильно увлекается? — Не сказал бы, что у неё алкоголизм, но достаточно для того, чтобы я был зол, — в подтверждение своих слов отец недовольно хмурил густые брови. — Ты говорил с ней об этом? — Она меня не слышит. Только ругаемся по итогу. Не могла бы ты поговорить с ней? — Я попробую... Я попробовала на следующий день, но не знаю насколько это сработало. Мать во время нашего телефонного разговора была абсолютна трезва и вела себя, как обычная здоровая женщина. Она ужаснулась тому, что я и отец думаем о ней плохо, и обещала впредь быть осторожней при общении со своими подругами. Однако, то и дело до меня доносится информация, что подружки никуда не делись и никуда не денутся, так как только общение с ними помогает пережить потерю младшей дочери. Видеть такой настрой тягостно; в родительском доме висит в самом воздухе что-то мрачное, густое. Так я и перестала к ним ездить, созваниваясь теперь лишь по телефону. Автобус качнуло, когда мы встаём на нужной мне остановке, отвлекая меня от мрачных мыслей. Пора вливаться в студенческий поток и переключиться мыслями на учёбу. В аудитории практически никого. Только Алина Иванова, сидящая в телефоне, да спящий на аудиторном столе Стёпа. Вынимаю заранее тетрадь с ручкой и кладу на стол, чтобы «застолбить» себе место у окна. Времени до звонка ещё достаточно, и я решаю, не дожидаясь большой перемены, сразу сходить в библиотеку. Набрасываю на спину неизменно тяжёлый рюкзак и выхожу из аудитории. Всё, как обычно: обмениваю одни книги на другие, возвращаюсь в аудиторию, выслушиваю от уже пришедшей Мартыновой замечание о прекрасной погоде. — Да, солнечные дни настали, — киваю Маше, рассеянно глядя в окно. — В библиотеку на большой перемене пойдёшь? — Я уже сходила. — Ри, слушай... — Мартынова тихо касается пальцем моего локтя, чтобы привлечь к себе внимание. — Чтение действительно помогает тебе? — Что? — поворачиваюсь я к ней, в недоумении приподняв брови. — Ты уходишь от реальности с помощью чтения? Ты ведь никогда особо не любила книги... — Машка явно чувствует себя неуверенно, впервые поднимая эту тему. — Ох, ты об этом... — на секунду задумываюсь над ответом. — Да, ты права. Я киваю, словно подруга попала в самое яблочко. Потому что так проще. Зачем тратить свои силы на объяснения и терпеть последующую жалость в свою сторону, если люди сами могут всё додумать, а мне останется лишь согласно покивать головой. Пусть думают, что я горюю о сестре. Ни к чему им знать, что последние слова, что я слышала от Ани, были о ненависти ко мне... И горечь моя смена с отчаянием.