Нормальный заход, а? – Что они натворили? Что-то серьезное? – спрашиваю с ходу. – Или поранились? Если что, вызывай скорую! – Кто поранился? – не понимает она. Будто издевается. – Тигран с Артуром! – громко отвечаю. – Или ты нянчишь других моих детей? На другом конце провода раздается покашливание, а потом Кристина начинает бубнить: – Я вот как раз об этом, то есть не об этом. Нет, нет, не волнуйся, никто не поранился, с близнецами порядок. Но мне очень нужно с тобой поговорить. Ты утром предлагал выпить кофе, помнишь? Давай выпьем сейчас. Я готова. Эта женщина вообще нормальная? Хоть немного адекватная? Я что, по ее мнению, пудель? Она свистнула, и я прибежал? Пока думаю, что бы ей такого ответить, она продолжает: – В общем, приезжай, пожалуйста, я очень жду. Очень-очень! На этом нахалка кладет трубку. И что? Я вот так сорвусь по первому зову? Я что, дурак? Никуда я не поеду! У меня что, других дел нет? Да у меня этими делами стол завален, почту и вовсе страшно открывать. В этот момент в кабинет входит мой секретарь Елена. Плавно виляя бедрами, она подходит к моему столу, ставит поднос с американо. – Рафаэль Артурович, я подумала, вдруг вы захотите немного прерваться и выпить кофе, – с милой улыбкой тянет она. Хмурю брови и отвечаю: – Я выпью кофе в другом месте. Поднимаюсь и вправду выхожу. Как последний идиот, еду по всем пробкам к Кристине. А что? Ее величество изволила освободить для меня пять минут своего драгоценного времени. Отчего бы не сорваться к ней тут же сразу… Сказать, что я на нее зол, – ничего не сказать. Оно понятно, что ехать меня никто не заставляет, и тем не менее еду. Потому что я кто? Баран, вот кто. Как ни странно, Кристина встречает меня уже на парковке. Видит мою машину и машет, причем очень активно. Подъезжаю к ней, опускаю стекло и приглашаю: – Присаживайся, съездим пообедаем? Тут недалеко есть отличное место. – Нет, ты выходи, так поговорим, – просит она. Теперь кому-то сильно не терпится. Что ж, ладно. Паркую джип, выхожу на тротуар и наблюдаю удивительную картину, как Кристина начинает заламывать руки. С чего бы? Она начинает первой: – Помнишь, ты говорил, что если мне что-то понадобится, то я могу обратиться к тебе. Ты же тогда не шутил, да? А-а, ну все понятно. Кому-то просто понадобилась помощь. Это уже наглость! Значит, как по-человечески поговорить со мной, выслушать – так фигу с маслом тебе, Рафаэль. А как что-то понадобилось – прибежала и теперь сверкает своими каре-зелеными глазищами, буквально слепит. Кристина тем временем тараторит: – Максим забрал Еву из школы, запер в квартире. В полиции мне вряд ли помогут, ведь по документам он ее отец, так что это фактически не похищение. Вот я и позвонила тебе, ведь ты предлагал… – Кристин, что ты от меня хочешь? – наконец не выдерживаю. – Чтобы ты забрал Еву из его квартиры. Забери, пожалуйста! Нормальный такой заход. Я что, ей брат? Или сват? С чего вдруг она подумала с моей помощью решить свои проблемы с мужем? Хотя сам факт того, что тот забрал девочку, очень настораживает. – Почему сама не заберешь? – спрашиваю ее. – Я пыталась, – она разводит руками. – Он не отдает. Придумай что-нибудь, а? Ты же мужчина, ты можешь… – А мотив у меня какой? – хмыкаю на нее. – С какого перепугу твой муж должен отдавать мне свою дочку? Представь картину: приходит к нему какой-то левый мужик, и он ему на ребенка, так, что ли? Я бы на его месте вот ни в жизнь не отдал… Я своих близнецов никому просто так не доверю. Кристина мнется, кусает губу. Наконец выдает: – Он не ее отец. Я забеременела Евой еще до знакомства с Максимом. – А я при чем? – спрашиваю с раздражением. И тут Кристина впечатывает в меня возмущенный взгляд. – Очень даже при чем! – выдает она. – Презервативами надо уметь пользоваться, Давидян! Ева – твоя дочка, а не его. Если не веришь, можем потом сделать тест ДНК… На этой ее фразе у меня начинает дергаться левое веко. Глава 31. Робокоп Кристина Я стою, вот уже секунд двадцать наблюдаю за реакцией Рафаэля на мое признание. Надо сказать, реакция у него странная. Давидян стоит столбом, не моргает и даже, кажется, не дышит. Единственное движение на его лице – это дергающееся веко. Нервный тик? Что-то мне подсказывает – не к добру. – Ра-а-аф? – тяну тихонько. – Ты как-то странно выглядишь. Я надеюсь, у тебя сейчас не инсульт? Только после этих слов его взгляд фокусируется на мне. Он будто немного приходит в себя, спрашивает хрипло: – Почему ты говоришь, что Ева моя дочь? Ты в этом точно уверена? Пф-ф-ф… Хотела бы я иметь сомнения по данному поводу. Но их нет. – У меня за всю жизнь было лишь два мужика, – развожу руками. – Ты и муж… Причем с ним у меня случилось уже после того, как я узнала о беременности. Так что думай сам! И учти, что после выпускного я больше не пью. К тому же, если ты внимательно посмотришь на Еву, сравнишь ее с Тиграшей или Артуриком, то… – Моя, значит, – цедит он. Безрадостно цедит, хочу отметить. А потом в глазах Давидяна появляется опасный блеск. Он шумно дышит и интересуется зычным басом: – То есть ты изначально знала, что залетела от меня, так? Какого хрена ты не сказала?! Смотрю в его глаза, полные праведного гнева, и не понимаю, он действительно не догадывается о мотивах моего поступка? – Ничего, что ты меня изнасиловал? – складываю руки на груди. – Или, по-твоему, это недостаточный повод, чтобы не вводить тебя в курс дела? Сразу понимаю, я это зря сказала, потому что гнев в его взгляде удесятеряется в одну секунду. Мне очевидно, что Давидян еле сдерживается, чтобы меня не пристукнуть.