Чжун налетел, как ураган. Бросил на пол саквояж. – Я привезла тебе куртку … Не давая Эль опомниться или хотя бы договорить, он взял ее лицо в ладони и, не раздумывая, поцеловал в приоткрытые губы. Она огорошено застыла, но секундой позже выпустила из рук пакет и, обняв, ответила на ласку. Чуть позже, отстранившись, колдун прижался лбом к ее лбу. Она улыбалась и была точно такой, как на фотографиях из ее человеческой жизни: открытой, веселой и теплой. – Аннён, Чжун. Давно не виделись. Мне нравится твоя новая стрижка. – Я скучал. Как же сильно я скучал по тебе! Он сходил с ума. Наплевав на зевак, сжимал Эль в объятиях посреди аэропорта, терялся в аромате ее волос, утопал в головокружительной близости. И отчаянно боялся, что она отпустит его руку и исчезнет навсегда, как мимолетное виденье, оставив после себя утонченный запах зеленого чая и ускользающие воспоминания. *** Снег, перемешанный с дождем, не давая продыху, сыпал на город. На асфальтных дорогах загустела ледяная каша. Разгулявшаяся стихия сковала город крепкими путами. До дома удалось добраться только затемно, когда улицы расцвели витринами и озарились фонарным светом. Открытые настежь ворота демонстрировали заваленный мокрым снегом двор. Автомобиля Марка не было, но в коттедже горели окна. Оказалось, что в гостиной возвращение корейского наследника дожидались двое поверенных сеульской Властительницы. Не зная, как реагировать на появление грозных визитеров, Элис бросила быстрый взгляд на Чжуна, судя по непроницаемому виду, он пришел в крайнее раздражение из-за вторжения нежданных посетителей. Колдун заговорил на родном языке, и пусть девушка не понимала ни звука, но от ледяных интонаций даже ей стало не по себе. Поверенные что-то отвечали, коротко, отрывисто, словно отчитываясь, но никак не оправдываясь. Неожиданно речь иссякла и в комнате повисла неуютная тишина. Растерянная Элис случайно встретилась взглядом с одним из визитеров. В глазах азиата светилось неодобрение, даже укоризна. Он словно давал понять, в ком именно заключалась причина и их появления, и неприятного разговора. Неожиданно даже для себя Элис выдохнула по-китайски: – Ни хао ма?28 В лице стряпчего промелькнуло неподдельное изумление. – Оставишь нас ненадолго? – обратился к ней Чжун изменившимся голосом с мягкими, бархатными нотами. – Конечно, – согласилась девушка, хотя хотела бы остаться и выяснить, что именно случилось во время поездки в Сеул, если не успел Ким Чжун сойти с трапа самолета, как в их доме появились няньки, присланные властительной маменькой. Элис пыталась терпеливо дождаться, когда гости, вдоволь вытрепав подопечному нервы, уберутся восвояси, но не утерпела и выглянула в коридор. Затаившись, она прислушалась, но вдруг поняла, что дом тих и как будто пуст. Совершенно ошарашенная, девушка спустилась на первый этаж. Нежданные гости ушли, а вместе с ними исчез Ким Чжун. В гостиной и на кухне с накрытым к ужину столом царило неуютное безмолвие. На цыпочках Элис выскочила на веранду и, распахнув входную дверь, выглянула на улицу. Метель сменилась ледяным дождем, смывавшим мокрый снег. Машина Чжуна исчезла, а ворота были плотно закрыты. Выходило, что грандиозные вечерние планы рухнули, даже не претворившись в жизнь. И зачем она надевала кружевное белье? Элис вернулась в дом, убрала со стола в холодильник приготовленные перед отъездом в аэропорт закуски, спрятала в шкаф купленную бутылку красного вина и вдруг почувствовала себя ужасно глупо из-за суматошных приготовлений к встрече, отнявших почти весь день. Выключив в гостиной свет, Элис завернулась в плед и без интереса следила за глупым китайским телешоу по кабельному каналу. Стараясь сохранить остатки гордости, она убеждала себя, что вовсе не ждет сбежавшего кавалера, а старается перебороть бессонницу, и злилась каждый раз, когда неосознанно проверяла время на мобильном телефоне. К ночи аппарат звякнул. Она подскочила, надеясь получить сообщение от Чжуна, но писал Марк: «Больше не жди меня. Марину люблю – не могу. Завтра женюсь». Изумленно изогнув брови, Элис несколько раз перечитала послание, пытаясь найти некий сакральный смысл. Даже продекламировала эсэмэску вслух. Однако походило на то, что Марк напился до бессознательного состояния на очередном кошмарном свидании с будущей женушкой и решил воспользоваться оказией, раз уж под рукой оказалась абсолютно свободная дама. Или же Мистер Совершенство изобразил из себя Мистера Деликатность и позволил влюбленным соседям остаться на ночь тет-а-тет… Элис действительно встретила ночь наедине, но – вот незадача – с пустым домом. Мысленно объявив всем мужчинам бойкот, она заснула на диване, а проснулась от нежного прикосновения к лицу. – Почему ты снова спишь в гостиной? – невозможным, ласкающим голосом прошептал Чжун. Она притаилась, стараясь не выдать пробуждения. Позволила дотронуться кончиком пальца до своих ресниц, очертить скулу, нарисовать невидимую линию на переносице, нежно скользнуть по подбородку. – Я знаю, что ты уже проснулась. Элис открыла глаза. Чжун сидел на корточках так близко, что их губы разделяла лишь тоненькая перегородка из воздуха. На лице любимого танцевали разноцветные пятна от телевизионного экрана. – Я думала, что ты меня бросил, – прозвучало сердито. Он нежно улыбнулся и покачал головой. – Все хорошо? – Элис протянула руку к его растрепанным волосам. Чжуну шла короткая стрижка. – Ты мне веришь? – тихо спросил он и, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил: – Пообещай, что не испугаешься и не убежишь, чтобы ты не услышала. – Мне уже страшно, – пошутила она. – Ты должна мне доверять, другого пути нет. Обещаешь? – Хорошо. Она не понимала, к чему он ведет, но решила до поры до времени подождать с вопросами. – Ты выглядишь усталым, – прикладывая ладонь к его ледяной после улицы щеке, произнесла она. Чжун осторожно взял ее руку, поцеловал пальчики и, заставляя девичье сердце сжаться в крошечный комочек от восторженного предчувствия, предложил: – Идем спать? Он помог Элис встать с дивана и не отпускал руки, пока они поднимались на второй этаж. Внутри девушка трепетала от волнения и сладостного ожидания. Казалось, что с каждой ступенькой, приближавшей их к комнатам, становилось труднее дышать. Лицо горело. Чжун проводил подругу до дверей девичьей спальни, а потом одарил целомудренным поцелуем в лоб. – Чаль чжа. Элис могла поклясться, что у нее вытянулось лицо. – Ты мне сейчас… спокойной ночи пожелал? – с запинкой уточнила она. Как бы ни было паршиво признавать, но в своем голосе, точно прозвучавшим со стороны, она расслышала откровенное разочарование. Кореец отступил, спрятал руки в карманы и одарил ее таким понимающим взглядом, что в Элис вдруг алогично проснулась совесть. Будто нескромные желания или, еще хуже, высказанные вслух откровенные предложения, опорочили бы чистую карму их общего дома. Она неопределенно махнула рукой, догадываясь, насколько красноречивым выглядит ее замешательство, а потом не удержалась: – Нет, ты серьезно собираешься спать?! Чжун не дал ей договорить и не позволил передумать. Поцеловал, неожиданно и смело, сметая обиду, защитные барьеры и беспорядочные мысли. Элис жадно отвечала на поцелуи, стаскивала с него одежду. Под ногами плыл пол, в животе разливалось жидкое пламя. Бесконечный мир растворился, сузился до одной смятой постели и сплетшихся обнаженных тел. Чжун был по-мужски дерзким и умелым. Не рассчитывал движений, не скупился на ласку и нежность. Она терялась, словно находясь на грани сна и яви. Ощущала под ладонями твердость мужского тела, видела бездонные, потемневшие от страсти глаза… Позже, усталые и пресыщенные, накрывшись одним одеялом, они лежали на еще горячих простынях. Впервые за много дней бессонница уступила и на Элис накатывала сладкая дрема. – Спасибо, что вернулась, – произнес в неземной тишине Чжун. Девушка улыбнулась сквозь сон. – Я решила, что умру от разочарования, если не узнаю, как ты целуешься. Судя по ответному молчанию, мужчина шутки не понял. – Господи, ты такой кореец, – вздохнула Элис, прижимаясь к нему. Уютно пристроив голову на крепком мужском плече, она провалилась в глубокий сон без сновидений. *** Телефонный звонок словно взорвал в голове Марка ведро с гвоздями. Он дернулся, сморщился от утреннего света, казавшегося несоразмерно ярким и резавшим глаза. Непослушно-отлежанной рукой колдун попытался нащупать аппарат на тумбочке у изголовья кровати, но даже тумбочки найти не смог. Пиликающий мобильник обнаружился между подушками. – Да? – хриплым голосом просипел Марк, прислоняя трубку к уху. Телефон разразился оглушительным стрекотом, заставившим колдуна болезненно дернуться. Выругавшись сквозь зубы, он включил вызов, даже не веря, что сумел пережить все перипетии и не сдохнуть от напряжения. – Вознесенский, ты время видел? – проорала трубка голосом Полоцкого-старшего. – Яков Игнатьевич? – не понял тот и послушно проверил время на экране мобильника. Матерь божья! Одиннадцать?! Марк резко сел, за что поплатился пронизывающей болью в затылке и покатившим к горлу комком тошноты. Осторожненько он прилег обратно на кровать, пристроил голову на подушку. Шефу ни жарко ни холодно оттого, как с ним разговаривают по телефону, растянувшись в постели или стоя навытяжку. – Ты где сейчас? Марка, признаться, этот самый вопрос тоже немало взволновал. Взгляд как раз остановился в розовом светильнике с белыми ромашками, спускавшемся с потолка. Колдун оглядел совершенно незнакомую комнату, судя по бело-розовым тонам, плюшевым медведям и фарфоровым куклам, принадлежавшую нежной барышне, и его прошиб пот. – Ты почему молчишь? – А? – Голос скатился до хрипловатого фальцета. – Что вы сказали, Яков Игнатьевич?