– Стой! – Она точно очнулась от забытья. – Не звони папе. У него не выдержит сердце! Давай, попробуем сами… выгнать это существо. – Ты о чем сейчас говоришь? – В твоей книге написано. – Алиса принялась лихорадочно перелистывать гримуар, но, не найдя нужной страницы, захлопнула томик. – Книга утверждает, что каждый второй одержимый вылечивается с помощью экзорцизма. Мы проведем ритуал, пока я в сознании, как тогда, в начале октября, когда ты мне поставил метку. Колдун молчал. Она сравнивала сложнейший ритуал изгнания беса и простейшее клеймение. Экзорцисты-практики, порой, оставляли людей калеками, а что уж говорить об Алексее, знавшем об обряде исключительно из книг. Он чувствовал себя санитаром, принужденным встать к операционному столу со скальпелем в руках. В глазах Алисы блестели слезы. – Если люди узнают, то меня закроют в лечебнице, а я не могу! Не хочу! Не тогда, когда… Его девочка влюбилась, возможно, в самого неподходящего колдуна на земле, и ради него она хотела рискнуть жизнью. – Хорошо. – Алексей и сам не понял, каким образом согласие слетело с уст. Как и семь лет назад он чувствовал себя преступником. Он повернулся к крестнице и вдруг обнаружил, что выражение ее лица изменилось, исчез страх. Черты разгладились. Она смотрела с холодным расчетливым спокойствием, точно старалась вычислить, где очутилась. Расширенный зрачок застыл, а радужка потеряла четкое очертание, будто художник провел сухой кистью по еще сырой краске, портя правильный круг. – Колдун, который мечтает, чтобы она называла его отцом, – произнесла Алиса ровным голосом на чистейшем колдовском языке, какой отродясь не знала. И у Алексея на затылке зашевелились волосы. Слышать голос крестницы, лишенный эмоций и теплых интонаций, казалось диким. Его девочка угасла, перед колдуном предстал пришелец из высшего мира. – Скажи, колдун, правда, что эта оболочка – привлекательная? Демон поднялся с кресла. Он двигался неловко, словно калека, пытавшийся приноровиться к новому протезу. – Она сильная. – Бес замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. – Она хочет вернуться. Не позволяет собой управлять. Существо, занявшее тело Алисы, сделало несколько шагов и будто ударилось о невидимую стену. Воздух пошел мелкой рябью, точно тонкие струйки течений, выплетающие узор на глади кристально-чистого источника. Демон замер, дотронулся кончиком пальца до преграды, возмущая новую волну. Обрисовывая контуры стакана, она поднялась от пола и затухла у потолка. Наверху закачалась люстра, от ковра взвилась возмущенная пыль. Демон прислонил к прозрачной стенке магического сосуда узкую ладонь. – Ты умен, колдун. – Лицо оставалось отрешенным. – Ты заманил меня в ловушку. Для того чтобы поставить крохе Алисе первую метку, посреди собственного кабинета Алексей нарисовал пентаграмму… Двадцать три года спустя, спасшую ему жизнь. Колдун не сомневался, что живым из одной комнаты с демоном он вряд ли вышел бы. *** Срываясь со светофора, Ким Чжун втопил педаль газа в пол. Мотор рыкнул, покрышки шлифанули по мокрому асфальту. Глянув в боковое зеркальце, кореец резко и рискованно перестроился. Вслед ему полетел возмущенный гудок, заглушенный расстоянием. На пассажирском сиденье лежала черного цвета шкатулка, украшенная перламутровыми танцующими аистами. Внутри пряталась заговоренная лента, оплаченная кровью Чжуна. Все самые красивые заклинания писались в трансе, когда рукой шамана управляла магическая сила, и они же забирали больше всего жизненных сил. В тот день в первый раз Чжун потерялся, когда возвращался в дом на камышовом озере. Глаза резануло резкой болью. Он выругался сквозь зубы и рванул зеркало заднего виденья. Быстрого взгляда хватило, чтобы удостовериться – белки налились кровью из-за лопнувших сосудов. Он успел съехать на обочину, прежде чем сознание вновь погасло. Перед мысленным взором появилась играющая в воздушных потоках алая лента. Чжун открыл глаза. Красная шелковая полоска прилила к стеклу, один конец трепал сильный ветер. Шаман вышел из машины, чтобы снять ленту и провалился в беспамятство. В чувство его привело собственное сбивчивое дыхание, словно он долгое время работал физически. Он стоял на обочине спиной к оживленному шоссе. Ветер трепал волосы, в спину летели брызги от грохотавших многотонников. Под ногами во влажной грязи были написаны совершенно незнакомые китайские иероглифы. Хотя он разбирался в ханча, подобрать правильной трактовки все равно не смог. Грязные руки тряслись от слабости, замерзшие перепачканные пальцы саднило. Видимо, он поранился, когда в трансе рисовал заклинание. Колдун постарался запомнить начертание, чтобы ничего не перепутать, и затоптал надписи ногой. Он уселся в машину, уже чувствуя, что начинает подниматься жар, а кровь внутри закипает. Поскорее, пока память еще не стерла штрихи, Чжун вытащил из бардачка записную книжку и принялся зарисовывать иероглифы. Перо тряслось, столбцы танцевали, дрожащие линии неровно ложились на лист, пытались вырваться за его пределы. И тут в гудящую голову пришла несвоевременная мысль об алой ленточке. Куда она делась? Точно растворилась в воздухе. И он нашел ее, но позже, когда в ванной комнате истекал кровью и лишь чудовищными усилиями воли удержал себя в сознании – боялся, что стоит закрыть глаза, наступит конец. Алая змейка была вплетена в длинную косу их новой соседки с именем книжной героини. В жизни Чжуна не случалось никаких совпадений. Яркой лентой цвета крови колдовство пометило ту, кому предназначалось новое заклинание. Через зеркало над раковиной он следил, как от страха расширились глаза Элис, как она надевала непроницаемую маску и возвращала напускную невозмутимость. И Чжун позволил ей войти, увидеть его уязвимость. Ведь он никогда не писал заклинаний для посторонних людей. И вдруг шаман понял, что именно означала иероглифическая вязь. Предназначенное для Элис заклинание не было красивым и переводилось очень просто. По-русски три жалких слова: «Демону – вечный сон»… С Марком они подъехали к воротам ректорского дома почти одновременно. Видимо, сонбэ, передавший Чжуну страшную весть о том, что у Эль погасло сознание, не захотел остаться в стороне. На обочине уже скособочился огромный внедорожник давно устаревшей модели с включенными фарами и открытой водительской дверью. Вероятно, рухлядь принадлежала отцу Элис, и сегодня господину Лазареву было глубоко наплевать позарятся ли угонщики на допотопного гиганта или же пройдут мимо. Пока Марк, любивший во всем порядок, закрывал двери внедорожника и рисовал на капоте магический знак, прозванный в народе «антивор», но в действительности просто отводивший любопытные взгляды, Чжун открыл шкатулку. Алая лента юркой змейкой скользнула под рукав рубашки и мягко обвила предплечье. Закончив разбираться с Лазаревским автомобилем, сонбэ кивнул, то ли приветствуя друга, то ли поторапливая. – Ты давно узнал? – сухо спросил он, не глядя на Чжуна, когда они поднимались на крыльцо. – Да. На улице властвовала серость, но, войдя в дом, молодые люди словно ослепли. Внутри царили потемки, словно за окном погас дневной свет, и наливались свинцовые сумерки. – Алексей Дмитриевич! – позвал Марк хозяина дома, и от того, как он запросто обращался к крестному его Эль, в Чжуне совершенно иррационально вспыхнула ревность. Ректор появился из комнаты. Он выглядел болезненнее, чем обычно. – Мы не смогли ее вернуть ни на секунду, – пожимая руку Вознесенского, пожаловался он. Алексей говорил приглушенным голосом, будто в доме находился покойник. Судя по всему, они не ждали счастливого финала, никакого хэппи энда, абсолютная беспощадность жизни. – Почему она раньше не сказала про демона? – пробормотал Марк. – Думала, что ее опоила сестра. Все уже готово для колдовского круга… – Говорите громко! – не выдержал Чжун, словно со стороны услышав в своем голосе злость. Мужчины с недоумением уставились в его сторону. Хотелось еще добавить: не хороните живую девушку! Но он, выученный европейской школе колдовства, знал, что с большой долей вероятности при насильственном отселении демон повредит занятую человеческую оболочку. Его друзья просто пытались смотреть на вещи трезво, не врать друг другу и давали Эль мало шансов на то, чтобы оправиться от экзорцизма. Наплевав на манеры, Чжун без церемоний подвинул хозяина дома в дверях кабинета. Он вошел в темное помещение с громоздкой мебелью, едва заметно поклонился колдуну Лазареву, со страдальческой гримасой следившему за существом в центре комнаты. Девушка ходила по кругу, шагами отмеряя невидимый контур. Движения казались скованными, несколько неловкими, словно ей стало тесно собственное тело, как располневшей ачжуме32– старый наряд. Лишь глянув на создание с лицом, лишенным эмоций, и с пустыми глазами, Чжун осознал, что его Эль здесь не было. Она потерялась, закрытая демоном в лабиринте собственного сознания. Что она видела сейчас? Представляла пронзительно синие небеса или же пыталась выбраться из полыхающего незнакомого дома? Потусторонний гость замер, безвольно вытянув руки по бокам, словно превратился в живую статую. Он внимательно следил за тем, как колдуны занимали места вкруг ловушки. – Не хватает того, кто меня выпустил на свободу. – Демон повернул голову к Матвею Лазареву и принялся считать: – Тот, кто всю жизнь ее разочаровывает. На комнату обрушилось оглушительное молчание. Мужчины оцепенели, а демон обратился к ректору Петрову: – Тот, кто сделал мое пробуждение возможным. Алексей изменился в лице. Он инициировал задержание Элис в родном городе. Ректором двигало беспокойство за крестницу, но если бы только она вернулась в Гонконг, обратно в налаженную человеческую жизнь, то, возможно, никогда бы не столкнулась с черной магией, и демон, спящий внутри, не окреп бы настолько, чтобы окончательно потушить сознание полукровки. Существо повернулось к Марку. – Тот, кто отпугнул ее, но все равно влюбился. От жестокой правды у сонбэ заходили на лице желваки. Он никогда не являлся асом в искусстве лжи, и как бы не таился, с каждым днем его чувства становились очевиднее. Хотя надо отдать должное, он отчаянно пытался бороться с любовью, сильно осложнившей жизнь наследнику угасающего клана. Демон развернулся и подошел вплотную к корейцу. Разделенные тонкой невидимой границей они стояли практически нос к носу. На Чжуна смотрели чужие холодные глаза с разбитыми радужками. – Тот, кто в итоге ее убьет. Вдруг с отрешенным лицом демон заговорил голосом Эль, раскрашенным эмоциями, мягкими нотами, теплыми оттенками и глубокой печалью: – Через два года, когда ты осознаешь, что потерял из-за меня все, то сможешь любить меня по-прежнему? Ты все еще будешь думать, что я подхожу тебе? Ты не заставишь меня превратиться в человека, которого неизбежно возненавидишь! Жить в мире, где ты меня ненавидишь, будет невыносимо. Это убьет меня… – Не слушай! – резким тоном приказал Алексей. – Иначе мы не стянем круг. Все верно, для магического круга была необходима синергия, полная отдача, чтобы усыпить демона хотя бы на мгновение… – Ну же, Элис, – пробормотал Чжун, – выйди… Неожиданно что-то изменилось. Девушка точно бы отозвалась на его зов, часто заморгала, пытаясь сфокусироваться. Пошатнулась и вытянула ладонь, словно стараясь опереться на невидимую стену, но провалилась в пустоту. Немыслимым образом Эль удалось побороть демона и вернуть сознание. Не теряя драгоценного времени, Чжун схватил подругу за руку. Из-под рукава рубашки молниеносной змеей выскользнула алая лента, стремительно обвила обнаженное запястье девушки.