– Аннён? – со смехом пробормотал кореец в ответ. – Аннён. Колдун вытер руки полотенцем, и Элис невольно приметила, что нож как ни в чем не бывало продолжал шинковать овощи, точно участие повара в готовке являлось желательным, но вовсе не обязательным условием для приготовления вкусного ужина. – Как прошла встреча с родителями? – чуть оглянувшись через плечо, спросил кореец. – Сносно. Они хотят, чтобы я вернулась домой. – Что ты им ответила? – Что стоит тебя спустить с короткого поводка, как ты сбежишь в Корею. – Как можно меня «спустить с поводка»? – не понял колдун. – Вот и я говорю, что этого ни в коем случае нельзя делать, – снова отшутилась Элис. Чжун повернулся к девушке, заключил лицо в ладони и сладко поцеловал. В доме крестного влюбленные не позволяли себе даже случайных прикосновений, а потому изголодались по ласке. Они самозабвенно целовались, забыв о времени, а вокруг творился колдовской произвол. Кастрюли сами варили, ложки – мешали, нож, нашинковав абсолютно все овощи, продолжал трудолюбиво стучать по деревянной доске. Колдун мягко подхватил Элис и усадил за стол. Она обхватила ногами его за пояс, прижалась. Поцелуи стали настойчивее, ласки – смелее. Если бы неожиданно в собственную кухню вошел Марк, то наверняка бы умер от неловкости, что застал друзей за столь откровенным занятием. Внезапно руку Элис резануло сильной отрезвляющей болью. Она вздрогнула от неожиданности и зашипела, точно кошка. Оттолкнув Чжуна, соскочила со стола и задрала рукав джемпера. Вросшая в кожу алая ленточка ослабла, открывая нежно-розовый спиральный след. – Что это? – испуганно выдохнула Элис, быстро глянув на поменявшегося в лице колдуна. Схватив девушку за руку, кончиком пальца он дотронулся до шелковой полоски. В воздухе сверкнула яркая вспышка. Видимо, кореец пытался остановить разрушение заклинания, но добился обратного эффекта. Провернувшись винтом, лента окончательно повисла на руке. Сердце дрогнуло от страшной догадки. – Потуши магию! – приказала Элис, чувствуя, как из живота поднимается волна удушающей паники. – Немедленно! Потуши всю магию! В следующее мгновение оживленная колдовством утварь с грохотом посыпалась на стол. Обмякла лопатка в кипящем супе, упал нож, разлился кляр, а венчик, оставляя след из жидкого теста, докатился до самого края столешницы. В кухне наступила оглушительная тишина. Лента шевельнулась, пытаясь стянуться, но ее словно вытягивал невидимый магнит. – Ты тоже отодвинься, – сдавленным голосом попросила Элис. Подняв руки, словно оказался под прицелом, белый, как полотно, Чжун отошел на шаг. Лента закрутилась, возвращаясь на прежнее место. Тонкие шелковые края, словно наточенные бритвенные лезвия, впились в предплечье, и девушка сжала зубы, стараясь справиться с резкой болью. На коже выступили капли крови. В гробовом молчании потрясенные влюбленные смотрели на кровавые слезинки, сбегающие по руке. – У вас что-то сгорело? – донесся из гостиной голос Марка. Элис поскорее опустила рукав и отвернулась, ведь видеть растерянность в лице всегда уверенного в себе корейца было невыносимым. Они оба отказывались верить, что прикосновения Чжуна, глашатая магии, превратились для нее в смертельный яд. – Мне страшно спросить… вы здесь едой швырялись? – уже из дверей кухни уточнил хозяин дома. Вероятно, он решил немедленно навести порядок и попытался совершить какой-то магический пассаж, мгновенно засеченный корейцем. – Никакой магии! – громыхнул он. – Ты предлагаешь вымыть пол руками? – недовольно буркнул Марк. – Заклятье Элис конфликтует с остальной магией. – И что это значит? – тихо переспросил хозяин дома, и отчего-то не оставалось сомнений, что вопрос являлся риторическим. – Это значит… – Она резко развернулась к мужчинам и обнаружила, что на их лицах застыло такое выражение, словно в гостиной, лежал покойник, не меньше. – Это значит, что я должна избегать любого колдовства. Правда прозвучала, как приговор, и разгромленная кухня погрузилась в пронзительную тишину. Как же не хотелось думать, что это был конец. *** Элис проснулась от того, что в коттедже кто-то громко разговаривал, а стены содрогались от грохота. Сонная и растрепанная, жиличка спустилась на первый этаж, но так и замерла посреди гостиной, пытаясь сообразить, не сбрендила ли она окончательно из-за спящего демона. Их тихий уютный дом за утро превратился в типичный дурдом. В подвале нецензурно ругались, и девушка могла поклясться, что голос принадлежал Мистеру Совершенство. Из открытой настежь входной двери несло холодом, и было видно, что во дворе сновали рабочие. Не разуваясь, белобрысый парень в синем комбинезоне протопал в уличной обуви в гостиную и хитро улыбнулся: – Доброе утро. Судя по плотоядному взгляду, рабочий понятия не имел, кем являлась Элис, и выходило, что не принадлежал теневому миру. Обычный человек – в колдовском доме? Она ответила хмурым кивком и подчеркнуто запахнула кофту. Тут из подвала в компании незнакомого усача появился Марк. Выглядел сосед очень деятельным и сильно возбужденным. – Проснулась? – кивнул он Элис. – Что происходит? В этот момент к общему гвалту прибавился зубодробильный визг работающей дрели. Девушка сморщилась. Показалось, что сверло впивалось не в стену, а аккурат в висок, где с ночи появилась болезненная пульсирующая точка. Когда инструмент притих, то Марк объяснил: – Мы меняем котел, чтобы заработало отопление. – Зачем? – вкрадчиво уточнила Элис. – Потому что старый сломан уже лет пятнадцать. Девушка посмотрела на усача, нетерпеливо дожидавшегося, когда навязчивая профурсетка уберется в свои розовые покои и даст нормальным мужикам раздолбить старый коттедж на дощечки. – Марк, можно тебя на минуту? – Она кивнула в сторону кухни, куда прежде прошлепал белобрысый «комбинезон». По чистому полу тянулась цепочка из пыльных следов такого размера, словно топал обутый в сапоги йети, а не человек. – А это не может подождать? – раздраженно воскликнул сосед. – Нет, не может. Парень с ногами йети ковырялся в батарее, возле него на кипенно-белом кухонном полотенце, собственноручно отглаженном Элис, лежали промасленные инструменты. – Оставьте нас, пожалуйста, – сухо спросила она. – А я не буду слушать. – Прямо сейчас, – тихо добавила девушка таким угрожающим тоном, что рабочий, странно покосившись на Марка, поскорее убрался из кухни. – Что ты хотела обсудить? – пошел сосед в наступление. – Поменять котел? – возмущенно выдохнула Элис. – Ты не считаешь это перебором? – Ты не можешь пользоваться «добрым теплом», а наши пробки не выдерживают обогревателей. Хочешь замерзнуть окончательно? Девушке показалось, что у нее самой прямо сейчас вылетят пробки, и тогда она пристукнет хозяина дома сковородкой, чтобы отформатировать ему мозги, а пока Марк будет перегружать основные программы жизнедеятельности, выставит взашей всех рабочих. – Я улетаю в Гонконг, – напомнила она. – Ты даже не успеешь поставить этот чертов котел до моего отъезда! Некоторое время они молчали, пытливо разглядывая друг друга. – Но ты же будешь изредка приезжать… – Ты уверен в этом? – А ты нет? – Я не знаю. Каждый из них по-своему справлялся с безвыходной ситуацией. Марк развил бурную и никому ненужную деятельность по насильственному «очеловечиванию» колдовского дома. Элис готовилась к возвращению в светскую жизнь, пыталась найти приличное жилье, досадовала, что успела отправить коробки с вещами из Гонконга в сторону родного дома. А Чжун с раннего утра до глубокой ночи просиживал в дворцовой подсобке и искал способ остановить разрушение заклятья. Кажется, за эти дни они трое достигли высшего пилотажа в искусстве самообмана. То, с какой виртуозностью друзья делали вид, что не происходило ничего особенного, заставило бы самого отпетого мошенника пустить слезу от зависти. Им так сильно хотелось верить, что заклинание – исправляемое. – Марк Иванович, так что мы делаем? – заглянул усач. – Как что делаем? – взвился Марк и, видимо, очень хотел добавить крепкое словцо, но, покосившись на соседку, только произнес: – Выносим старый котел, уважаемые! Выносим! Элис тяжело вздохнула. В кармане кофты завибрировал мобильный телефон, требуя немедленно ответа. – Алло?