– Ваша младшая дочь рассказывает, где я могу найти вашу старшую дочь. У Лазарева, без преувеличений, вытянулось лицо. – Выметайтесь из моего дома, молодой человек! – процедил он, указывая пальцем на выход. – И не смейте приближаться ни к одной из моих дочерей! – Первое – точно пообещаю, а вот со вторым – проблема. Чтобы с грохотом шибануть дверью и запереть все замки, Виктору даже не пришлось читать заклинание – небрежно махнуть рукой. Он встал, отряхнул с брюк несуществующую пыль, словно намекая, что пол в доме грязноват, и сделал шаг к главе никчемного семейства. – У вашей старшей дочери есть кое-что, в чем я отчаянно нуждаюсь. – Вы рискуете, молодой человек, когда вламываетесь в жилище мирной колдовской семьи! – процедил хозяин дома. – Уже завтра властитель узнает о вашей выходке! – Вы назвали мое желание убивать – выходкой? – усмехнулся Виктор. – Право слово, какой вы милый человек! Мысленный приказ, красивый пасс рукой и воздух всколыхнулся возмущенной волной. Отлетевший от ладони комок энергии стремительно приобрел вязкость и ударил в лицо папашки Лазарева, намертво залепляя тому рот. Колдовство выглядело чудесно, появлялось полное ощущение, что с худой физиономии противника начисто стерлись губы. От силы удара Матвей опрокинулся и, выронив книгу, утянул с собой вешалку. Он нелепо, как длинноногий кузнечик, закопошился в ворохе шмоток, хватался за рот, пытаясь заблокировать заклятье. Но что такое жиденькая магия неофита преклонного возраста с силой молодого колдуна древней крови? С кривой ухмылкой Виктор присел рядом с папашкой, пока тот мычал и бился в конвульсиях. Указательный палец Полоцкого уткнулся в блестящий от пота лоб противника. Брызнула в разные стороны яркая вспышка и Матвей Лазарев потерял сознание. – Ты убил его! – выкрикнула Мышка, вскакивая с пола. – Сидеть! – рявкнул Виктор, со всей силы толкая в ее сторону воздушный шар. Она отлетела в угол и закашлялась. Наверное, ему не стоило пугать боязливую девчонку, но он потерял всякое желание любезничать. – Не переживай, твой папа просто поспит часик другой и забудет большую часть сегодняшнего вечера, – попытался успокоить девчонку Полоцкий. – Твоя милая мамаша дома? Девчонка замотала головой. – Вот и славно, – улыбнулся он. – Теперь мы можем нормально поговорить? – Из-за тебя я почти лишилась дара, – всхлипнула она. – Нет, милая. – Виктор поцокал языком. – Ты разучилась колдовать из-за своей непроходимой тупости, но если тебя это успокоит, то спасибо за жертву. Были моменты, когда я восхищался твоими наивными попытками меня завоевать. Глядя в уродливое лицо, колдун заправил девушке за ухо шелковистую кудрявую прядь. – Почему ты делаешь все эти отвратительные вещи? – По бескровному лицу текли слезы, она некрасиво шмыгнула носом. Виктор улыбнулся: – Тебе стоило слушаться старшую сестру, Мышка, – промурлыкал он. – Она была права, когда говорила, что от меня стоит держаться подальше. – Я думала, что нравлюсь тебе… – Мне нравится черный кофе, тихая музыка и английская классика, а ты вызывала во мне отвращение. – Виктор улыбнулся, по-доброму, он умел быть милым, когда хотел. – Так ты отвезешь меня к своей сестре? Воздух между ними загустел от колдовства. Девчонка даже не сопротивлялась магии принуждения. Таращась на Виктора широко распахнутыми глазами зомби, она просто кивнула. *** Кафе в соседнем с общиной городке, видимо, пользовалось популярностью у местных, по крайней мере, столики не пустовали. Еду, кажется, готовили неплохую, просто Элис не чувствовала вкуса, ела машинально. Компания подобралась достойная… или походило на то. Из столицы приехали друзья Бена, и они оказались вроде неплохими ребятами. Запросто общались с клейменным колдуном, делая вид, что разговор по-английски для них в порядке вещей, и из деликатности не узнали скандально известную Алису Лазареву. Интерьер заведения тоже выглядел приличным, но проблема заключалась в том, что в нем преобладали часы. Какие угодно: настенные блины, огромные будильники с несоразмерными металлическими ушами, домики с кукушками, деревянные напольные свечки. Элис начинала себя чувствовать параноиком, не видела ничего, кроме бесчисленных циферблатов, слышала только беспрерывное тиканье. Тик-так! Часовые стрелки неуклонно сходились на восьми вечера. Легко представлялось, как внутри механизмов двигались шестеренки, щелкали пружинки. При первом ударе гонга Элис вздрогнула и сердце защемило так сильно, что начала отниматься левая рука. На долгую минуту, прерывая гул разговоров, кафе заполнилось часовой какофонией. Только что самолет до Сеула вырулил на взлетную полосу, набрал скорость и взмыл в небо, точно огромная сильная птица. Ким Чжун навсегда возвращался в Корею. Хотя Элис прекрасно знала непостоянность слова «навсегда», все равно чувствовала себя больной. – Все хорошо? – Бен невольно привлек к девушке внимание компании. Все примолкли. – Да. – Она слабо улыбнулась и натянула широкий ворот платья на оголившееся плечо, когда заметила пристальный взгляд одного из молодых колдунов. Мимо проходил официант, и Элис махнула рукой. – Будьте добры стакан воды, – попросила она по-русски, а когда обернулась к столику, то поняла, что сотрапезники замерли от изумления. – Ты не забыла русский? – уточнил один недоверчиво. Она покачала головой. – Но печать… – Моя печать растаяла еще осенью из-за одержимости. То с какой легкостью бывшая ссыльная произносила запретные слова, заметно покоробило колдунов. – Тогда как же? – уточнила рыжеволосая девица, поглядывающая на Элис с плохо скрываемой антипатией. – Я зачарована. – Демонстрировать алую ленту казалось сродни тому, чтобы раздеться посреди кафе до нижнего белья. – Таких заклинаний не существует! – безапелляционно заявила спорщица. – Просто для хороших девушек специально пишут заклинания, – раздался спокойный голос Ким Чжуна и Элис почудилось, что она окончательно свихнулась от тоски. Она медленно повернула голову. – Отвратительное платье, – буркнул кореец и собственническим жестом натянул на обнаженное плечо подруги снова сползший вырез платья. Почти уверенная, что у нее черепичина за черепичиной сгорает крыша, Элис задала, наверное, самый глупый в мире вопрос: – А твой самолет? – Улетел без меня. – Кореец кивнул ошарашенной компании. – Добрый вечер, господа. – Ты кто? – без особых церемоний вопросил Бен. Дотошного до правил вежливости корейца от просквозившей фамильярности едва не скривило. – Я тот, кому совершенно не понравилось, как вы смотрите на голое плечо моей невесты! – В его лице появилось знакомое суровое выражение, когда он сдерживался, чтобы не наброситься на противника с кулаками. – Ким Чжун! – возмущенно воскликнула Элис. Народ онемел. Она давно заметила, что имя корейца действовало на людей подобно местной анестезии, отнимавшей дар речи или возможность пошевелиться. Невольно вспомнилось, как Марк шутил, мол, они трое такие знаменитые, что просто обязаны сжиться… – Я отвезу тебя домой, – резюмировал Ким Чжун. – Ребята, извините. – Элис взяла сумочку и улыбнулась Бену: – Увидимся в общине. Когда они отходили от столика, то услышали, как колдуны возбужденно зашушукались. – Они думали, что мы герои анекдотов, – буркнула Элис, на ходу натягивая шубку. – Что значит «анекдот»? – уточнил Ким Чжун. – Почитай в «Википедии». Они ехали в тишине и в темноте. На пустой дороге, убегающей под капот белой лентой, не было других автомобилей, но кореец для чего-то поглядел в боковое зеркальце, когда поворачивал в сторону поселка. Остановившись у ворот, Чжун выключил фары. Неяркий свет поселковых огней рисовал на его лице тени. Он смотрел вперед, задумчиво потирая губу. – Я пойду… – произнесла Элис. – Почему ты злишься на меня?