– Да ладно. Ты, главное, иди и сделай все так, чтобы все упали. Это я могу, да. – Состояние у меня сейчас прямо как по сценарию, – сказала я. – Так что надеюсь, что все получится. – Конечно, получится, – усмехнулся Бирек. – Это же ты. И вытолкнул меня за дверь так шустро, что я не успела ответить. По пути на съемочную площадку я даже особо не старалась придать своему лицу хоть мало-мальски ильеррское выражение. Стоило мне дойти до поворота к декорациям, как притихшая на время трясучка вернулась, в груди разливалось странное огненно-ледяное чувство, которое я прогнала парочкой глубоких вздохов. Что я, в самом деле, в первый раз, что ли. Давай собралась и пошла. Раз, два… На мысленное «три» я шагнула вперед и увидела Джамиру. Она уже беседовала с актером, с которым нам предстояло играть первую сцену в новой постановке, а заметив меня, махнула рукой: – Танни! Привет. Иди к нам, есть у меня одна идея… Я улыбнулась и шагнула вперед. – Мои чувства к тебе – это танец над пропастью. Рано или поздно я сорвусь, и тогда почувствую крылья, которых я лишилась по воле судьбы. Почувствую так ярко, как если бы они раскрылись у меня за спиной. Я смотрела в глаза мужчины, за которого собиралась замуж. Смотрела и не чувствовала ничего, ни единого слова из того, что говорила сейчас. – Мои чувства к тебе – это хождение по хрупкому льду, который уже идет трещинами. Когда я уйду под воду, я буду видеть только твое пламя. Сильнее и ярче которого не знал никогда. В идеале мы стояли на башне, откуда открывался прекрасный вид на Ильерру, сейчас мы стояли на фоне зелененького полотна. Потом умельцы вроде меня дорисуют все остальное, и будет зрителям и башня и массовка (массовку, кстати, дорисовывать не придется, она тоже будет стоять на фоне зелененького полотна). – Стоп. Танни, ты вообще где? В отличие от Гроу, у Джамиры это не звучало как: «Детка, выйди с площадки, тебе самое место в уборщицах». Хотя, может, стоило бы – по крайней мере, когда Гроу на меня орал, мне хотелось орать в ответ, а тут вдруг стало стыдно. – Извини. Выпала. Такое больше не повторится. Джамира внимательно на меня посмотрела. – Повторится, и я хочу знать почему. На нас пялилась вся съемочная группа. Пялился и мой жених, то есть жених Теарин, с которым мы познакомились до первого дубля. Это, кстати, был третий дубль (первый не состоялся, потому что сбился он, второй показался Джамире унылым дерьмом – да он и был унылым дерьмом, если честно), а третий… третий вот. – Слишком большой перерыв, – сказала я. – Сложно вот так с ходу влиться. – Ты все это время не бралась за Ильеррскую? – Джамира приподняла брови. – Нет. Ну а что я могла сказать? При одном взгляде на архивы у меня начинал дергаться глаз, я даже сценарий читала только вчера, поздно вечером, и сегодня во флайсе. Слишком много воспоминаний он провоцировал, и по ходу справиться с этими воспоминаниями наскоком не получится. Разве что постепенно. – М-да. Танни, если есть какая-то проблема, я должна об этом знать. Проблема в том, что ты не он. Проблема в том, что мы расстались. Проблема в том, что я все еще продолжаю об этом думать, хотя обещала себе, что не стану. Попробуй тут не стань, когда на тебя пялятся зрачки камер, и каждый осветительный и светоотражающий прибор напоминает о нем. Даже вон тот стул и вон та куртка, брошенная на спинке. Так, все. – Нет. Проблемы нет… – Ну, я бы так не сказал, – меня перебил гаффер, пялящийся куда-то за спину Джамиры. Я подхватила его взгляд и увидела бодро шагающего Гайера в новеньком хрустящем костюме. На этот раз он явился без шкафообразного сопровождения (видимо, отсутствие Гроу на съемочной площадке придавало ему смелости). – Почему зависаем? – поинтересовался у Джамиры. – Я, кажется, объяснял, что у нас очень плотный график. – И я вас прекрасно поняла. Но мы же хотим получить на выходе яркий фильм, а не наспех сляпанную историю, в которую не поверит даже младшеклассник. – Младшеклассники у нас по рейтингу не проходят, – не остался в долгу Гайер. – Так что мне плевать, как вы это сделаете, но вы ускоритесь. Думаю, не надо напоминать, что ваш предшественник был снят исключительно из-за манкирования сроками? Несмотря на всю свою гениальность. Умение Гайера опустить было таким же тонким, как хвост дракона. К слову, сняли Гроу вовсе не из-за этого, но я предпочла промолчать. Я вообще в последнее время подозрительно много молчала. – Мы уложимся в отведенные сроки. – Непробиваемость Джамиры я бы сравнила с драконьей чешуей. – Думаю, мне не стоит напоминать, что мы с вами делаем одно дело и в равной степень заинтересованы в том, чтобы все получилось наилучшим образом? Второй смены режиссера Ильеррская может не пережить. – Вы сейчас мне угрожаете? – подобрался Гайер. – Напротив. Очень рассчитываю на поддержку коллеги. – Замечательно. В таком случае вы не будете возражать, если я останусь и понаблюдаю за процессом. Это был даже не вопрос, но Джамира ответила: – Разумеется, нет. Гайера слегка перекосило, но в его случае это было нормально. Он по жизни ходил либо с перекошенной физиономией, либо как проглотивший арматуру. Сейчас это было нечто среднее: он направился к стулу (тому самому, который напоминал мне о Гроу), пристроил на нем свой начальственный зад и приготовился внимать. Джамира же повернулась ко мне: – Танни, сейчас у Теарин такой период, когда она погасла. Если ты понимаешь, о чем я. О да, я, как никто другой, понимаю, захотелось сказать мне. Вместо этого я кивнула. – Мы с тобой обсуждали это перед сценой, но в тот момент, когда он произносит эти слова, она оживает. Ты помнишь почему? – Помню, – кивнула я. – Потому что вспоминает Даармархского. – Теперь скажи, что мешает ожить тебе? Оживать – это больно. – Ничего, – я покачала головой, – ничего не мешает. Джамира сдула упавшую на лоб челку и улыбнулась. – Хорошо, если так. Потому что он уже неоднократно намекал мне на то, какая великая честь оказана женщине, ставшей режиссером потенциально перспективного блокбастера. – Что, прямо так и сказал? – поинтересовалась я. – Нет, разумеется, он же не хочет оказаться в суде. Но смысл был в точности такой. Я фыркнула: – Слушай, я правда сделаю все от меня зависящее, чтобы ему тут стало скучно и он ушел. – Чтобы скучно – не надо, – сказала Джамира. – Сделай так, чтобы у него челюсть отвисла. – Думаешь, это реально? Для него творчество это уже давно просто бизнес. – Вот-вот. И если челюсть отвиснет даже у него, значит, с задачей мы справились. Я кивнула. – И еще. Танни, постарайся в ближайшее время упасть в Ильеррскую. Тебе это пригодится. Упасть – это я могу. Главное, не рухнуть. – Хорошо. – Я кивнула. – Тогда начинаем. И мы начали. По традиции в Ильерре венчание происходило на стене замка, откуда открывался вид на просторы государства. Сочетающиеся браком поднимались по разным лестницам и выходили с разных сторон, из разных башен. Подъемы нам предстояло снимать потом, а пока что я просто шла навстречу мужчине, который шел навстречу мне. Я знала, что с ним мне будет легко и спокойно. Знала, что проведу с ним всю жизнь и ни разу не пожалею о том, что стала его женой. Знала, что буду его любить и что в этой любви не будет ни капли той, что выжигала мои вены день за днем, заставляя кусать губы от боли или сгорать в сумасшедшей страсти.