Было уже почти два часа, когда Анри де Шомберг, в сопровождении двух своих доверенных швейцарцев, возвращался после купания в Сене. Ночь была тихая и ясная. Огромная луна, какой она бывает только в мае, светила так ярко, что был виден каждый поворот узенькой дорожки, ведущей в парковую зону дворца Сен-Жермен-ан-Ле. Купание в реке, в любое время года и в любую погоду, давно и прочно вошло в привычку капитана. Над этим его пристрастием шутили и откровенно смеялись при дворе Людовика XIV, там водные процедуры отнюдь не поощрялись, а даже наоборот, считались непристойными. Полагалось обтирать тело сухой тканью, в крайнем случае, смоченной спиртовым раствором и ежедневно, а лучше два или три раза в день переодевать нательное белье и рубашку. Но Анри пристрастился к водным процедурам с детства, а служба в армии и долгие походы, где кроме реки или моря не было других удобств, лишь укрепили его привычку. Два швейцарских сублейтенанта обычно составляли ему компанию в этом мероприятии. Вот и теперь, весело посмеиваясь, освежившись после долгого шумного и напряженного дня, они направлялись хорошо знакомой дорогой на ночлег. Попутно осматривая затихший парк, хозяйственные строения и небольшие павильоны, гвардейцы увидели на подъездной дорожке незнакомую карету. Она не могла принадлежать никому из жителей дворца. За истекшие семь месяцев, выполняя возложенную на него обязанность по обеспечению охраны короля и его приближенных, Анри де Шомберг прекрасно изучил все экипажи французской, и не только, знати. Эта карета была явно лишней. Огромная, на таких обычно едут в далекий путь, без каких-либо регалий и гербов на дверцах, запряженная всего четверкой лошадей, вызвала обеспокоенность стражей. Подъехав ближе, они нигде не обнаружили ни кучера, ни лакеев, способных ответить на вопросы. Оставив своих спутников, разыскивать незваных гостей, Анри неспеша поехал в сторону дворца, зорко высматривая ночных посетителей. Хотя дворец очень хорошо охранялся, тем не менее, он собирался выяснить, кому и что понадобилось в королевской резиденции этой ночью. Огромный дворец медленно засыпал. Большая часть окон уже погрузилась во тьму. Только некоторые еще продолжали освещаться неярким светом ночных светильников. Анри пробежался взглядом по фасаду, отыскивая окно мадемуазель де Тианж. С их совместного путешествия прошло уже почти два месяца. За это время он несколько раз видел Камилу, но только издалека. И каждый раз сердце его начинало учащенно стучать, а к щекам непроизвольно поднималась горячая волна. Понимая, что краснеет, он злился на себя и торопился уйти, чтобы ненароком не попасть красавице на глаза. Но, если поблизости не оказывалось свидетелей, Анри с любопытством наблюдал за гордой девушкой, пытаясь убедить себя, что следит за ее безопасностью по заданию отца. Не пытаясь разобраться в своих переживаниях, отметая всякую возможность более близкого знакомства с дочерью своего короля, капитан швейцарцев, со всем рвением, погружался в дела службы, пытаясь выбросить из головы зарождающиеся нежные чувства. Анри похлопал по шее своего скакуна и тот, приученный бесконечными тренировками, стал бесшумно ступать по гравийной дорожке под окнами первого этажа. До всадника донеслись обрывки разговора нескольких человек, стоявших на галерее второго этажа. Он узнал неприятный голос Луи де Буаселье. "А он что здесь делает? И опять у двери Камилы де Тианж. Ну, я ему сейчас покажу!" Анри стал высматривать как бы побыстрее забраться на второй этаж, не распугав говоривших. Их разговор стал внятным, то, что он услышал, пригвоздило капитана к седлу. – Так. Повторяю последний раз. Вы сейчас войдете через эту дверь в комнату мадемуазель. Она будет крепко спать. Не бойтесь, я побеспокоился, чтобы она не проснулась ни при каких обстоятельствах. Ей дали очень сильное снотворное. Она проспит почти сутки или около того. Ее камеристка тоже получила этот славный напиток и не сможет поднять шум. Вы завернете госпожу в покрывало и вынесете через дверь в комнате. Слева от двери внутренняя часовня, там в это время никого не бывает, за часовней лестница, дверь на улицу будет открыта. Уложите мадемуазель в карету и увезете в тот маленький домик за лесом Сен-Жермен. Там ее будет ждать наша прислуга. Не смейте даже пальцем прикоснуться к маркизе. Вы меня поняли? Ухаживать за ней будете, как за королевой. Дней через пять, когда этого наглеца капитана де Шомберга, бросят в Бастилию за то, что он не уберег королевскую дочь, я ее спасу. В благодарность Его Величество отдаст мне ее в жены. Вам же за это я сейчас заплачу две тысячи экю. А когда приеду за мадемуазель, привезу еще десять. Понятно?– Луи де Буаселье шипел и время от времени повизгивал, не замечая, что раскрывает свои планы сообщникам.– Когда выйдете из часовни, не забудьте запереть за собой дверь. Вот вам ключ. Бросите его там же на дорожке. – Мы же договаривались, что сейчас ты нам вручишь пять тысяч, а потом еще двадцать. Нет. Так не пойдет. Рисковать своей шеей за десять тысяч мы не согласны. –Хорошо. Вот вам пять тысяч. Я от своих слов не отказываюсь. Все. Я сейчас уйду. А вы, примерно через полчаса приметесь за дело. Мне надо показаться как можно большему количеству людей на глаза, что бы похищение мадемуазель не могли связать со мной. Анри замер. Поднять шум он не успевает. Конные караулы сейчас объезжают парк в поисках этих мерзавцев. Пока он обежит вокруг, сзывая своих гвардейцев, бандиты закончат свое дело и исчезнут. Помешать им, конечно, можно. Но внезапно ему в голову пришла прекрасная, как он посчитал, мысль. Подъехав к двери часовни в торце дворца, он спешился и встал в тени, так, что со стороны его не смог бы увидеть никто, даже если бы знал, что там кто-то есть. Минут через сорок дверь приоткрылась и на улицу вышел человек. Внимательно осмотревшись, убедившись, что все тихо, караул уехал в обход, он прошептал своим сообщникам, что путь свободен и стал придерживать дверь. Капитан бесшумно тюкнул его по затылку гардой своей шпаги, одной рукой придержал дверь, чтобы она не захлопнулась, другой внезапно обмякшее тело, коленом отпихивая его за угол. В это время из двери показался здоровяк со своей ношей. Анри не стал его трогать, дождавшись третьего, идущего последним. Тот держал в руках ключ. Подождав, когда разбойник запрет дверь часовни, он повторил свой трюк с гардой. Вырубив таким образом двух из трех своих противников, капитан тихо нагнал последнего и пристроился к нему за спиной так, что тот не видел идущего следом. Завернув за угол величественного здания, Анри обнаружил, что и здесь нет ни одного караульного. Это его озадачило. Но дольше рисковать он не стал, опасаясь, что двое оглушенных могут вполне прийти в себя. Он накинул впередиидущему на шею удавку и резко дернул на себя. Здоровяк захрипел и упал на спину, не выпуская из рук свою ношу. Анри приставил к его горлу кинжал и прошептал так тихо, чтобы его мог услышать только похититель: – Не советую шуметь. Вас ждет виселица, дорогой. Если вы дернетесь, я проткну вас без всякого сожаления. Протяните свои руки вперед. Здоровяк беспрекословно вытянул руки, с трудом вытащив их из-под покрывала. Анри ловко обмотал их удавкой, не заботясь об удобстве последнего. Потом поднял на руки закутанную девушку. Еще раз пригрозив разбойнику убить его, если он шевельнется, капитан направился обратной дорогой, намереваясь вернуть Камилу в ее комнату. У часовни уже не было ни разбойников, ни ключа, которым он мог бы отпереть дверь. Недолго думая, Анри с большим трудом взгромоздился на своего коня вместе со своей ношей. Камила была без чувств или крепко спала, держать ее было очень неудобно. Дворец давно погрузился в сон. Больше не светилось ни одного окна. Многочисленные входы были заперты. Больше всего капитана злило то обстоятельство, что он нигде не обнаружил своих гвардейцев. "Ну, я вам покажу, как нести службу! Вы у меня попляшете!"– костеря на все лады своих подчиненных, он продолжал искать открытые двери. Внезапно ему в голову пришла простая мысль," как он будет выглядеть посреди дворца со спящей девушкой на руках? Что об этом будут говорить сплетники и сплетницы?" Это его так ужаснуло, что он, недолго думая, повернул своего коня и направился в дом своего отца, герцога д’Альена. Решив, что позже, обсудив ситуацию с отцом, и поймав похитителей, он все сможет объяснить Камиле и спокойно вернет ее во дворец. Эта идея так понравилась молодому человеку, что он, больше ни в чем не сомневаясь, отправился домой. Надо сказать, что его гвардейцы были ни в чем не виноваты. Конные разъезды круглосуточно несли свою службу как следует, просто капитан попадал в такое время, когда одна троица уже завернула за угол, а вторя как раз подъезжала к углу огромного здания. Какие-то пятнадцать – двадцать минут тишины позволили капитану, никем не замеченному, обезвредить разбойников и увезти прочь Камилу де Тианж. Только подъезжая к особняку герцога д’Альена, Анри подумал о содеянном. Маршал Франции отличался очень вспыльчивым характером и мог устроить капитану хорошую трепку. Этого Анри не боялся, он больше боялся пробуждения Камилы. Что и как он будет ей объяснять? А главное, куда ее уложить? На его удачу привратник, открыв ворота, приказал охраннику позвать управляющего. Пока они вдвоем снимали спящую девушку с седла, пришел старик управляющий. Не задавая лишних вопросов, он послал лакея разбудить двух горничных, а сам пошел впереди капитана, показывая дорогу. Анри принес спящую Камилу в гостевую спальню и осторожно уложил на кровать. Девушка даже не шевельнулась. – Месье, она жива?– шепотом спросил управляющий. – Да. Просто эти мерзавцы ее усыпили. Утром предупредите нашего доктора, чтобы он осмотрел ее. И пусть какие-то женщины будут при ней постоянно. У нас есть какие-то женщины? – Да, месье. Я уже послал разбудить двух горничных. – Тогда я пошел спать. Все остальное утром. Я очень устал. И еще, предупредите моего отца, что я зайду к нему, как только он проснется. – Слушаюсь. только господин маршал встанет через три часа. Он всегда встает в семь часов утра. В восемь он уже завтракает. В десять часов к нему приедут господа Себастье́н Ле Претр, маркиз де Воба́н и Мише́ль Летелье́. – Спасибо, Ришар. Я составлю ему компанию за завтраком. …………………………………………………………………………………………………………… Утро наступило как-то сразу. Руки и ноги еще гудели после ночных приключений, голова настоятельно требовала продолжения сна, но камердинер уже тряс молодого человека за плечо, уговаривая вставать. – Господин капитан, просыпайтесь. Уже половина восьмого. Через полчаса завтрак. Вы хотели позавтракать с месье герцогом. – Что? Уже утро? Какой ужас. Сейчас иду…– Анри встал, не открывая глаз. Продолжая спать на ходу, он отправился в свою туалетную комнату. На столике стояла большая фаянсовая чаша, полная воды. Рядом лежал бритвенный прибор, кусочек мыла, духи и полотенце Сняв рубаху, он опустил лицо в воду и тут же проснулся, ледяная вода обжигала и прогоняла сон мгновенно. Но окончательное пробуждение наступило, едва он подумал про Камилу. Теперь ночная история не казалась удачной. В душу закралось сомнение в правильности поступка. Никогда ничего не боявшийся, Анри испытал настоящий страх от необходимости объясняться с невольной пленницей. Быстро приведя себя в порядок, гладко выбритый, с еще мокрой, вымытой душистым мылом, головой, при полном парадном костюме, он отправился в столовую. – Доброе утро, отец. Вы позволите составить Вам компанию за завтраком? – Доброе утро, Анри. Прошу. А чего это ты так вырядился? Ты идешь к королю? Что за праздник у нас сегодня? – Я еще не знаю. Но боюсь, что сегодня ночью случилось нечто такое, что потребует Вашего вмешательства. Мне необходимо рассказать Вам одну историю. – Ну, что ж. Слушаю тебя.– герцог д’Альен махнул рукой, предлагая сыну начать свой рассказ. Стараясь не упустить ни одной мелочи, не красуясь и не преувеличивая своих действий, Анри рассказал отцу обо всем, что случилось этой ночью. Он даже не стал скрывать своих мыслей и побуждений. Маршал слушал очень внимательно. Если в начале рассказа он еще посмеивался, то в конце нахмурился и отложил в сторону столовые приборы, отодвинув от себя тарелку с недоеденным паштетом и круассанами. –Ты хочешь сказать, что привез мадемуазель де Тианж в мой дом против ее желания и воли?– тон, которым герцог произнес эту фразу, не сулил Анри ничего хорошего. – Да. У меня не было другого выхода. Так случилось, что все входы во дворце оказались заперты. А мои доблестные швейцарцы были черт знает где. Я с ними, конечно, разберусь. Но мадемуазель де Тианж действительно у нас, где-то в гостевой спальне. Я точно не помню. Ришар знает лучше. – Прекрасно.– маршал сначала побледнел, потом пошел красными пятнами.– Ты ведь прекрасно знаешь кто такая на самом деле Камила де Тианж! И ты не придумал ничего лучше, чем украсть ее и привезти сюда! Ты идиот? – А что, по- вашему я должен был делать? Кричать "Караул!!!"? Они бы успели смыться, или, хуже того, сделать ей какую-нибудь гнусность. Забраться на второй этаж без должного приспособления я не смог, а обегать вокруг до ближайшей двери требуется никак не меньше десяти минут, плюс столько же на обратную дорогу, плюс время на коридоры и галерею, плюс надо было найти охрану, которой почему-то не оказалось нигде поблизости. Я просто не успевал ничего другого. Сейчас прикажу схватить мерзавцев, под пытками они все расскажут, как миленькие. – Я думаю, что их уже и след простыл. За эти четыре или пять часов они успели исчезнуть из этих мест. Почему ты сразу не разбудил меня? – Не знаю.– Анри смотрел на отца с самым несчастным видом. – Что ж. Что сделано, то сделано. Я сейчас поеду к Кольберу, если он меня примет. А ты попытайся объясниться с маркизой. Тебе тридцать лет, а ума как у пятнадцатилетнего. –Отец. Может быть, Вы поговорите с мадемуазель? Я не сумею объяснить ей свои мотивы. –Нет уж. Это твоя самодеятельность довела до этого. Если бы ты схватил де Буаселье, этого бы не случилось. …………………………………………………………………………………………………………… Камила де Тианж просыпалась с трудом. Несколько раз она открывала глаза, но тут же проваливалась в глубокий сон. Наконец, ближе к полудню до нее стало доходить понимание неестественности обстановки. Утопая в кружевах постельного белья, мутным взором лениво рассматривая незнакомый балдахин, расшитый золотыми и серебряными узорами, она пыталась вспомнить, где могла заночевать. Мысли с трудом ворочались в сонной голове. То, что она не могла остаться у Анжелики, это точно. Анжелика почти не вставала с постели, ее беременность протекала очень тяжело. Рядом с ней постоянно дежурил королевский хирург. Других подруг при дворе Его Величества она не завела. Тетка, мадам де Монтеспан тоже особо не жаловала свою племянницу. Вчера она пела для короля, потом читала ему вслух. Потом ушла к себе, к королю пришли Кольбер и начальник полиции. Камила перекусила у себя в комнате. Она пыталась и не могла вспомнить, что ела и пила за ужином. Не могла вспомнить, как и когда легла спать. Подняв руку, она увидела кружева своей ночной рубашки. Откинув в сторону одеяло, подняла ногу. Прекрасные тонкие розовые чулки тоже были на месте и подвязки тоже. Камила спустила ноги на пол и села на край кровати. Под ногами лежал незнакомый ковер с длинным ворсом. Комната тоже была совершенно незнакомой. Из высокого окна открывался симпатичный вид на цветущие деревья сада, но тоже совсем незнакомый. Камила повела головой, осматривая чужую комнату. Камин, в котором догорали дрова, возле него два удобных громоздких кресла и столик. На столике кувшин, с чем-то розовым, видимо с вином или ягодным напитком, фужер на тонкой ножке, вазочка с печеньем, тарелочка с сыром. У стены высокий шкаф с резными дверцами. На стене гобелен с охотничьей сценой, дальше огромный канделябр с десятком свечей. У двери стоят две незнакомых девушки, видимо горничные. Едва Камила обратила на них свой взор, как девушки низко поклонившись, остались стоять в неудобной позе, дожидаясь разрешения подняться. – Кто вы? Где я нахожусь? – Мы Ваши горничные, мадам. Вы находитесь в доме герцога д’Альена. –Что? Как я здесь оказалась? – Мы не знаем, мадам. Ночью нас поднял господин управляющий и сказал, что отныне мы в Вашем полном распоряжении. Что Вы изволите? – Привести себя в порядок. Умыться водой, если она здесь есть. – Может быть мадам желает принять ванну? – Пожалуй,– Камила очень удивилась такому предложению, но не стала отказываться от удовольствия. Одна из горничных проводила ее в туалетную комнату, где к удивлению маркизы, кроме предметов для личной гигиены, на вычурных ножках стояла большая ванна из меди, наполовину заполненная водой. Камила опустилась в теплую воду и почувствовала несказанное облегчение и удовольствие. Во дворце ей удавалось лишь изредка побаловать себя купанием. Только у ее тетки, маркизы де Монтеспан, в покоях была огромная напольная чаша бассейна. Остальные не могли похвастаться даже отдельными туалетными комнатами. Не раздражаясь и не придумывая себе ненужных неприятных мыслей, она решила дождаться визита хозяина дома и уже с ним выяснить все обстоятельства этой ночи. Сидя в кресле у камина, она легкими движениями руки просушивала волосы и размышляла о странных встречах с Анри де Шомбергом. Камила не могла представить себе, чтобы старый герцог д’Альен мог где-то и как-то похитить ее и привезти в свой дом, а вот пылкий капитан вполне может сотворить нечто такое. Интересно, о чем он думал в этот момент. И ведь не испугался самого короля. Все прекрасно знают, что мадемуазель Камила де Тианж является личной гостьей Его Величества. Он несколько раз сказал об этом. "Может быть здесь какой-то заговор? Но против кого? Странные, все же порядки…" – Извините, мадам, но там пришел доктор Шалю. Он просит разрешения войти.– горничная присела в глубоком поклоне. – Хорошо, пусть войдет.– Камила поискала глазами какую-нибудь одежду, но кроме ночной рубашки, в которой она сидела в кресле, больше в комнате ничего не было. – Добрый день, мадемуазель. Как Вы себя чувствуете? Голова не болит? Не кружится?– доктор поклонился, подошел и взял Камилу за руку, закрыл глаза, считая про себя пульс. – Здравствуйте, доктор. Я чувствую себя просто прекрасно. Только не могу вспомнить, как я оказалась в этом гостеприимном доме. Вы не просветите меня? – К сожалению, не имею никакого понятия. Сегодня утром Его Светлость попросил меня удостовериться в Вашем здоровье. Насколько мне известно, некие разбойники попытались Вас похитить, усыпив при этом каким-то напитком. Но вижу, что к счастью, никаких дурных последствий он на Вас не оказал. Думаю, что плотный обед будет Вам показан в качестве восстановления душевных и физических сил. Доктор ушел, а Камила задумалась. С каждой минутой ситуация, прорисовываясь, становилась все запутаннее. Она так глубоко ушла в себя, что не заметила горничную, что-то повторявшую ей несколько раз. Вслушавшись, она поняла, что Анри де Шомберг просит уделить ему несколько минут. Камила кивнула и вновь поискала глазами, чем бы прикрыть свою невольную наготу. Ночная рубашка девушки была сшита из тончайшего голландского полотна и кружев и не могла утаить ничего, из-за своей прозрачности. Бросив на колени покрывало, Камила приготовилась к визиту. Анри де Шомберг остановился у двери, не решаясь пройти вглубь комнаты: – Добрый день, мадемуазель де Тианж. Позвольте узнать, как Вы себя чувствуете? – Добрый день, капитан. Вполне прилично. Но с самого утра меня мучает один вопрос: как я оказалась в доме Вашего отца? Надеюсь, для Вас это не секрет? – Нисколько. Это я привез Вас сюда этой ночью. – Вот как? А можно узнать причину Вашего поступка?– Волна возмущения стала подниматься из глубин души, Камила сузила глаза. – Если Вы позволите, я расскажу все с самого начала. Так Вам будет проще понять мои мотивы и поступок. – Сделайте милость. Только не начинайте от Рождества Христова. Я могу устать слушать раньше, чем Вы подойдете к сути. Анри вспыхнул, но взял себя в руки. Сбивчиво, но коротко рассказал о ночных событиях, не упоминая своих размышлений. – Просто прекрасно!– Забыв, что на ней, кроме ночной рубашки, надеты только розовые чулки, Камила в возмущении вскочила и стала вышагивать по комнате.– Значит Вы, … не придумав ничего более умного,… позволили каким-то негодяям вынести меня раздетой на улицу, уронить на землю, а потом, вместо того, чтобы поднять на ноги весь дворец, Вы меня, как мешок с тряпьем, привезли сюда на потеху Вашей дворни и себя! Вы… просто… болван! О чем Вы только думали? Что же Вы молчите? Анри со страхом следил за гневным выступлением девушки. Все мысли напрочь вылетели из головы, только два ярких розовых пятна мельтешили у него перед глазами. – Мадемуазель Камила, выслушайте меня. Я действительно болван, но что бы сегодня говорили о Вас во дворце, если бы я носил Вас на руках, спящую и неодетую, по галереям и анфиладам на виду у всех обитателей? Я не мог допустить, чтобы Его Величеству было нанесено такое оскорбление. – Причем здесь Его Величество? К Вашему сведению, мы не находимся в таких близких отношениях с королем, чтобы это могло оскорбить его чувства. – Я не это имел в виду. Вы его личная гостья. Любое неуважение к Вам, является неуважением к королю. Вот, что я имел в виду. –И единственное, что пришло Вам в голову – это привезти меня в дом Вашего отца. Могу себе представить его реакцию… – Он был очень недоволен. Настолько, что уже уехал к Кольберу. Если меня сегодня бросят в Бастилию, я совсем не удивлюсь. – В Бастилию? За что?– Камила остановилась перед Анри как вкопанная- За то, что Вы спасли меня от насилия?