– Если я не поймаю мерзавцев, то останутся только мои слова. И тогда, я действительно достоин наказания. Тем более, что теряюсь в догадках, куда могли подеваться сегодня ночью мои гвардейцы? Почему их не было на месте? Во всяком случае, под Вашими окнами должен был быть караул. Но где он был? – Обычно в это время под моими окнами торчите Вы. Вашим гвардейцам это хорошо известно. Видимо они решили не мешать Вам. – А Вы откуда это знаете?– Анри густо покраснел. – Я вижу Вас каждую ночь. Да и днем тоже, стоит только внимательно посмотреть вокруг, обязательно рядом, где-нибудь в тени, в стороне стоите Вы. Я к этому привыкла. Если же Вас нет, мне уже чего-то не хватает. – Но, мадемуазель де Тианж. Я совсем не хочу оскорблять Ваших чувств. Просто… я обязан думать о Вашей безопасности.– сосем несчастным голосом прошептал Анри. – Вы прекрасно справляетесь с этим- с горечью рассмеялась Камила.– Настолько хорошо, что нисколько не заботясь о моей репутации, возите меня почти голую по улицам. Прекрасно. Ничего не скажешь. Ну, и что теперь? Как Вы собираетесь вернуть меня во дворец? Или Вы решили доиграть этот спектакль до конца? Вы опасались за мою честь, думая, что дворцовые сплетники будут потешаться сами и развлекать других рассказами о том, как капитан дворцовой стражи носит всю ночь по всему дворцу Камилу де Тианж, племянницу маркизы де Монтеспан. Зато теперь все будут иметь прекрасную возможность воочию разглядеть, как Анри де Шомберг, сын герцога д’Альена, привозит во дворец личную гостью Его Величества Людовика XIV в одной ночной рубашке после суток отсутствия в своей комнате. Ха-ха-ха! – Но, мадемуазель… – Что, мадемуазель? Что? У Вас есть план, как вернуть меня в мою комнату без ущерба для моей чести? – Пока – нет. Но я что-нибудь придумаю. Правда, придумаю. Простите мне мою глупость. Но, что я должен был делать? В эту ночь все было против меня. Я, правда, опасался, что пока буду бегать до лестницы и обратно, Вас уже увезут в неизвестном направлении, что Луи де Буаселье найдет двух или более свидетелей, которые будут утверждать, что провели вместе с ним вечер и не расставались до самого утра. Эти мысли так завладели мной, что я поступил так… как поступил. А еще отсутствие моих гвардейцев в нужный момент… – Знаете, Анри, сейчас я не в состоянии оценить Ваш поступок. Я зла, обижена и встревожена. Мне надо обо всем подумать. Уходите. И тоже подумайте, как я вернусь во дворец. – Слушаюсь…– Анри постоял еще минуту, но не решился произнести больше ни слова, поклонился и вышел. Камила упала в кресло. Сначала крупные слезы обиды потоком хлынули из глаз, но очень быстро она перестала плакать и глубоко задумалась. Машинально налив в фужер вина из кувшина, отпила несколько глотков, отметив про себя медовые нотки некрепкого приятного напитка, взяла печенье и сыр и , глубоко вздохнув стала медленно жевать, заново переживая все услышанное. – Извините, мадам. герцог д’Альен велел нам одеть Вас к обеду. – Обе горничные внесли несколько больших коробок, украшенных шелковыми лентами. – Что это?– Камила с любопытством открыла крышку одной из них. Внутри лежала восхитительная атласная юбка терракотового цвета. Девушки уже доставали из других коробок лиф, отделанный кружевами и бантами, корсет, нижнюю юбку-скромницу в кружевах и среднюю – шалунью, всю в бантиках и розочках. Платье было великолепно. Камила прикинула в уме, что герцог выложил за него никак не меньше десяти тысяч, а может быть и все двадцать. Настроение девушки взлетело до небес. Еще через полтора часа, лакей пригласил Камилу к обеду. Когда она вошла в столовую, мужчины встали. Анри вытаращил на нее глаза, приоткрыв от восхищения рот. Оценив реакцию хозяев на ее появление, гостья слегка порозовела от удовлетворения. – Месье д’Альен, благодарю Вас за подарок. Он доставил мне истинное удовольствие. – Дорогая мадемуазель де Тианж, счастлив этому. Прошу Вас быть моей гостьей столько, сколько Вам будет угодно. – Благодарю Вас, но думаю, что это не совсем удобно. Во дворце будут беспокоиться. – Я сегодня имел возможность побеседовать с месье Кольбером. Он в курсе того, что Вы провели эту ночь в нашем обществе. – Что Вы ему сказали? – Я сказал, что вчера на Вас было совершено покушение, но капитан де Шомберг смог задержать нападавших. А так как он не решился в таких условиях оставить Вас одну, то предложил Вам провести некоторое время под крышей нашего дома. Месье Кольбер удивился, но, поразмыслив, решил, что так было даже лучше. – Благодарю Вас, герцог. Вы меня успокоили. Вы сказали, что нападавших задержали. Кто они? – Ночью гвардейцы Его Величества устроили в парке облаву и задержали троих бандитов. У одного впереди были связаны руки. Один гвардеец опознал вашу удавку, капитан. – А де Буаселье?– вскинулся Анри. – Луи де Буаселье нигде найти не удалось. Видимо он уехал еще ночью. – Я достану его из-под земли. – Не стоит. Этим займется начальник полиции. Это его дело. Но я привез Вам очень печальное известие, мадемуазель. Сегодня ночью Ваша подруга, Анжелика де Фонтанж родила. Но младенец не выжил. – Какой ужас!– Камила заплакала.– А как Его Величество? – Он был несчастен. – Месье д’Альен, я должна ехать. Бедная Анжелика. Я должна сейчас быть рядом с ней. – Хорошо, мадемуазель. Но, боюсь, что это Вам не удастся. Говорят, мадемуазель де Фонтанж не приходила в себя. – Это ужасно. Какое горе. Я должна ехать. Простите. – Я прикажу заложить карету.– Анри быстро вышел из столовой. Через час Камила де Тианж отбыла ко дворцу под охраной капитана де Шомберга. ……………………………………………………………………………………………………………….. – Моя дорогая, милая Анжелика! Как Вы осунулись. А как бледны. Боже мой…– Камила стояла на коленях у ложа мадемуазель де Фонтанж. Вторые сутки молодая женщина не приходила в себя после тяжелых родов. Постель и помещение уже привели в порядок, ничто не напоминало о той трагедии, что случилась здесь накануне. Под богато расшитым золотыми лилиями одеялом, угадывались очертания ставшего хрупким и невесомым , тела. Белокурые волосы легкими завитками выглядывали из-под ночного чепца, лицо белее мела почти не выделялось на фоне белоснежной подушки. Восхитительный носик заострился, некогда полные алые губки обескровились и теперь совсем не выделялись ни цветом , ни очертаниями на безжизненном лице. Весь внешний вид Анжелики де Фонтанж напугал Камилу. Совсем не такой она привыкла видеть свою подругу. Взяв двумя руками тонкую безвольно опущенную кисть ее руки, она попыталась своим дыханием согреть ледяную ладонь и пальцы. Но это было все равно, что пытаться согреть мраморное изваяние. Камила беззвучно плакала, умываясь непрерывным потоком слез, но даже не замечала этого, погружаясь все глубже в осознание неизбежной потери. Она любила Анжелику де Фонтанж. За ее легкий нрав, за всегда хорошее настроение, незлобивость и участливость. И пусть, она считала свою подругу немного глупенькой, но все равно очень славной. И вот теперь, она теряла единственную подругу… и ничего нельзя с этим поделать. Камила даже не заметила, что в помещении находится не одна. В мягких креслах у окна расположились две придворные дамы – камеристки мадемуазель де Фонтанж. Эти особы ничего не делали, они просто сидели, исполняя свои обязанности, неотрывно находиться при мадемуазель. Зато у них было достаточно времени, чтобы обсудить все новости, все события во дворце. До Камилы донеслась фраза, заставившая девушку внимательно прислушаться к разговору двух злопыхательниц. – Вы заметили, дорогая Катрин, на мадемуазель де Тианж новое платье? – Да, дорогая Мелани. И какой удивительный цвет! Любимый цвет Его Величества. – Недаром она не ночевала этой ночью в своей комнате. Все утро и целый день ее нигде не могли найти. – И даже у Его Величества? – Он тоже не выходил… – Да что Вы говорите?.. В этот момент, совсем некстати, вошел хирург Его Величества, г-н Шарль-Франсуа Феликс. Подняв Камилу с колен, он попросил ее удалиться. Предстояли некие медицинские мероприятия. Камила безропотно вышла из помещения, оглушенная услышанным в свой адрес. Горе, охватившее ее при виде Анжелики, и сплетни, зарождавшиеся на ровном месте, совсем выбили из сил, она прислонилась спиной к огромной статуе Аполлона и закрыла глаза. Мимо нее шествовали праздно шатающиеся придворные и любопытствующие горожане. Никто не печалился, наоборот, повсюду слышались смех и болтовня. Камила глотала непрекращающиеся слезы. Впервые ее обуяло одиночество и даже страх перед будущим. – Вы слышали новость?– у портрета «королю-солнцу» остановилась группка придворных. Нисколько не стесняясь проходящих мимо, не понижая голоса, какой-то франт в пышном парике и атласном камзоле (Камила не узнала, кто это) громко проговорил: – Арестовали Ля-Вуазен! – Как? Что же теперь будет?– хором закричали, только что вышедшие из комнаты Анжелики, камеристки.– Ведь ее принимали практически во всех домах Версаля. – Да. Теперь полетят многие головы. Говорят, что она снабжала особо нуждающихся белой пудрой. Якобы эта пудра помогала быстро и безболезненно отправлять на тот свет тех, кто был неугоден или мешал. – Да! Я тоже слышала об этом! Графиня де Суассон регулярно приглашала к себе Ля-Вуазен. – Графиня де Суассон ближайшая подруга мадам де Монтеспан! Значит мадам де Монтеспан тоже принимала у себя Монвуазен? – Не только принимала, но и участвовала в черных мессах! – Какой ужас! А что же Его Величество? –Его Величество уже который день приглашает к себе Кольбера вместе с лейтенантом полиции де ла Рени! – А еще говорят, что мадам де Монтеспан приказала отравить мадемуазель де Фонтанж! – Ничего удивительного. Король охладел к ней, вот она и решила устранить соперницу. – Вы это точно знаете? – Я точно знаю. – Бедный король. Как бы я хотела отвлечь его от этих событий! – Вы уже опоздали. Этим весьма своевременно озаботилась маркиза де Тианж, младшая. – Откуда Вам это известно? – Я точно знаю, что маркиза Камила де Тианж сегодня не ночевала в своей комнате. Сами понимаете… – Так вот откуда у нее это чудесное платье! Его Величество не скуп. Это всем известно. – Да, крошка быстро сориентировалась. Недаром же она столько времени пела для короля! Камила просто оцепенела. Теперь ей стал понятен мотив поступка капитана де Шомберга. Можно только представить, что бы сейчас говорили все эти люди, если бы им донесли о событиях этой ночи. Сколько всего нового она могла бы сейчас услышать о себе и Анри. "Если бы можно было уехать, … убежать… от всего этого."– с тоской подумала Камила де Тианж. ……………………………………………………………………………………………………………….. Около десяти часов следующего утра, после мессы в королевской часовне, Людовик XIV направился в свой кабинет, сделав знак Кольберу и лейтенанту полиции де ла Рени следовать за ним. Остальные придворные, министры, даже послы иностранных государств и уважаемые горожане, подавшие прошение об аудиенции, остались ждать за закрытой дверью.