– Понимаю. – Отлично. Притязание Чарльза очень специфично. Альпийский стиль означает, что на горе нельзя пользоваться никакими перилами. Я ему не верю. Я считаю, что он пользуется веревками. – Почему ты так считаешь? – Его видел один из моей команды. – Значит, сам ты его не видел. – Я был слишком занят тем, что присматривал за командой. Сесили удалось сохранить на лице нейтральное выражение. Она очень хотела услышать от Дарио полную версию тех событий. Интересно, вел бы он себя так же нагло, разбрасываясь обвинениями, если б Чарльз был здесь и мог защитить себя? – Ясно… а тот человек сделал фото? Заснял видео? – Если б у меня на руках были доказательства, ты уже давно узнала бы о них. Сесили покусала кончик ручки. – Тогда, если ты сам всего не видел, а у твоего клиента нет никаких доказательств, почему ты в это так твердо веришь? – Разве я говорил, что это был клиент? Я сказал: человек из моей команды. Некто, кому я доверяю. – А я могу поговорить с ним? Дарио покачал головой. – Скажу тебе так: он не первый, кто говорит такое. Кое-кто говорил о том же самом на Эвересте. – Как же получается, что я раньше не слышала таких заявлений? Мне кажется, что я прочитала все о Чарльзе, что имеется в интернете, и нигде не было даже намека на такую вероятность. То, что ты утверждаешь, очень серьезно. Дарио взмахнул руками. – Да ты взгляни на него! Все СМИ без ума от него. Он красивый, харизматичный, обаятельный и очень-очень талантливый альпинист… Никому не хочется бросать тень на героя. Но я верю в честность нашего спорта и не могу допустить обмана. – А могу я поговорить с тем человеком, который видел его на Эвересте? Дарио вздохнул. – Этот человек тоже не сможет представить доказательства. Он умер, спускаясь с вершины. – Подожди… ты, случайно, не имеешь в виду Пьера Шарруэна? – Сесили удивленно захлопала глазами. – Это он считал, что Чарльз пользуется веревками? – Откуда ты его знаешь? – Я беседовала с человеком, который умер в Самагауне, с Аленом. Он сказал, что приехал на Манаслу, чтобы почтить память Пьера, который был его близким другом. Еще он хотел встретиться с тобой лицом к лицу и выяснить, что конкретно произошло на Эвересте. – Scheiβe…[44] То был трудный сезон. Много смертей. Слишком много, на мой взгляд. Сожалею о том, что случилось с Аленом и Пьером. Что до Пьера, то мне жаль, что мы не сделали больше, чтобы спасти его. – Ален говорил мне, что Пьер позвонил ему прямо перед падением. Он сказал, что у него такое ощущение, будто кто-то идет за ним. Преследует. – Невозможно. Позади него на горе никого не было. – Дуг сказал то же самое. – Вот в этом я с ним согласен. Сесили кивнула: – Значит, смерть Пьера не кажется тебе подозрительной? – Да. Прискорбной, печальной, но не подозрительной. – Это наталкивает меня на следующий вопрос. Есть ли какие-то подвижки в расследовании смерти Алена? – В расследовании? Не было никакого расследования. Он упал и разбил голову о камень. – О. Но Бен… – Бен – лжец. Приехав сюда без необходимых средств, он зря потратил наше время и ресурсы. Я бы ему не доверял. Сесили почувствовала, что Дарио закрывается, поэтому повела разговор в другом направлении: – Ты давно занимаешься альпинизмом? – После службы в армии я понял, что хочу жить в горах. В Австрии много высоких пиков. – А что насчет «Высотного экстрима»? Когда ты стал водить их группы? Дарио сделал долгий выдох. – У-уф… Наверное, лет пятнадцать назад. – Серьезный срок. Тебе не кажется, что такие компании, как твоя, тоже способствуют популярности альпинизма? Не только вся эта шумиха вокруг Чарльза и других знаменитых альпинистов? Дарио склонил голову набок. – Ты, наверное, права. Но мы все равно очень серьезно относимся к безопасности каждого. – Он встал. – Тебе пора на пуджу, веселиться вместе с остальными. Чарльзу не понравится, если он узнает, что ты общалась со мной. И Дугу тоже. Ты же не хочешь, чтобы он ожесточился против тебя, – хотя я уверен, что это уже случилось. Он не может долго держать в узде свой знаменитый характер. – Это последнее, о чем я хотела тебя спросить. Ты, должно быть, плотно работал с Дугом. Что ты о нем думаешь? Тебе известно, почему он ушел из «Высотного экстрима»? – спросила Сесили. От напряжения у нее покалывало в пальцах. – Отвечу тебе одно: я в жизни не встречал более осторожных типов, чем Дуг. Даже слишком. Что до того, почему он ушел из «Высотного экстрима», то пусть сам Дуг расскажет тебе об этом. Сесили поняла, что разговор окончен. Она сунула свой блокнот в карман и встала. Дарио окинул ее оценивающим взглядом. Она вздернула подбородок, чуть-чуть. Он улыбнулся. – Думаю, Чарльз ошибся, когда выбрал тебя для статьи. Он мог бы получить больше оговоренного. – В каком смысле? – спросила Сесили. Ей показалось, что Дарио делает ей комплимент. Тот лишь пожал плечами, чем разозлил ее, и указал в направлении лагеря Маннерса. Но Сесили не нуждалась в его указаниях. Шум вечеринки – продолжавшейся – сопровождал ее всю дорогу. Осторожно пробираясь по каменистой тропе, она размышляла над тем, что сказал Дарио. Почему Чарльз выбрал ее для написания статьи? Потому, что ему действительно нравилось, как она работает? Или он рассчитывал, что у нее не хватит мозгов задавать правильные вопросы? Что она будет в таком восторге от восхождения на гору, что не станет вникать в разногласия, в намеки? Если честно, она не подозревала ни о каких разногласиях, пока не оказалась здесь. Вся информация, собранная ею в интернете, все публикации в прессе о нем были исключительно позитивными. Золотой горный мальчик. А может, совсем и не золотой… Набросок второй. Победитель или мошенник? В продолжение «Четырнадцати чистых вершин» – история Чарльза Маквея Автор: Сесили Вонг Нужно почти пять километров веревок, чтобы установить перила на восьмитысячнике. Пятьсот крючьев. Двести ледобуров. И команда горных шерпов – докторов ледопада, – чтобы правильно проложить маршрут, обходя расселины, избегая сложных участков на сераках и пробивая тропу через глубокий, по пояс, снег. Для подавляющего большинства альпинистов, использующих кислород или нет, эти веревки жизненно важны. Что ставит такого альпиниста, как Чарльз Маквей, особняком, так это его решение подниматься альпийским стилем. Без использования перил на пути к вершине. Даже на мгновение. Если он прикоснется в веревке, то, возможно, и спасет себе жизнь. Но свою миссию не завершит. Альпинизм – это спорт, в котором нет регулирующего органа. Даже Гималайская база данных, наиболее полная подборка записей об экспедициях на восьмитысячники, утверждает, что их служба основана на «доверительном сотрудничестве». На кону стоят большие деньги, если оперировать понятиями спонсорства, внимания СМИ и даже телефонных звонков из Голливуда. Ставки высоки, как никогда. А с высокими ставками появляются сомневающиеся и скептики. Я спрашиваю Чарльза, чувствует ли он взгляды, устремленные ему в спину. [Вставить ответ Чарльза на слухи.]