– На горе Грант – мужчина. Поверь мне, он себя покажет. – Тебе не кажется, что это здорово усложняет жизнь? – Если мне некомфортно, я говорю: сейчас не время, чтобы заводить парня. Я знаю, как настоять на своем. Сесили изогнула брови. – Сомневаюсь, что у тебя есть проблемы с поиском мужчины. – С поиском – нет, а вот удержать его гораздо труднее… Я слишком долго бываю в горах, постоянно переезжаю, провожу много времени вне дома. Они думают, что им все это нравится. Что им нужна любительница приключений, а когда дело доходит до отношений, у них появляется желание приходить домой к той, которая будет с благоговением выслушивать истории об их приключениях. – Серьезно? Даже альпинисты? – Я встречалась с несколькими, и какое-то время все было хорошо. Вероятно, они в чем-то отвечали моим мечтам. Но потом мы расходились в разные стороны, и я больше с ними не виделась. Вот так. Я предпочитаю горы. Это моя любовь. Это моя любовь! – прокричала она, обращаясь к серакам. Сесили засмеялась. Жизнерадостность Элиз была заразительна и наполняла энергией. Сесили была горда тем, что всю дорогу до базового лагеря шла вровень с молодой альпинисткой. Семечко уверенности в себе упало на благодатную почву. Вот если б ее сейчас видел Джеймс! – У тебя дома есть парень? Сесили помотала головой: – Одно большое «нет». – В голосе прозвучала горечь. Элиз выпучила глаза. – Похоже, за этим стоит целая история… – Забавно, но мой бывший немного из тех, кого ты описывала. Из нас двоих он больше любил приключения, рассказывал кучу историй, стремясь произвести впечатление и поразить. Он тоже журналист, пишет для «Дикой природы» гораздо дольше меня. И, думаю, ожидал, что именно он получит это задание. Сесили подумала о том вечере в Королевском географическом обществе. Выступление Чарльза. Она помнила его точные слова, от которых Джеймс едва не поперхнулся шампанским. – …Это не случайность, что вы получили приглашение. Вы – «Героиня Сноудона», конечно. Но я также читал «Неудавшееся восхождение». Вы произвели на меня огромное впечатление. Она покраснела, пожала его протянутую руку. – Вот как? Мне немного неловко, ведь при ваших достижениях… Чарльз улыбнулся. – Не надо смущаться. …Сесили пересказала историю Элиз и закончила тем, что Чарльз выбрал ее как единственного журналиста, который получит исключительное право написать о нем. Элиз закинула голову и расхохоталась. – Спорим, твой бывший совсем не обрадовался этому. – Ни капельки. Через несколько дней после этого мы расстались. Она замолчала, ожидая почувствовать приступ грусти, но в обществе Элиз вся эта ситуация с Джеймсом выглядела абсурдной. Хотя и болезненной. Однако поймала себя на том, что улыбается. – Что я только что сказала? Мужчины… они не умеют справляться с женщиной, которая любит приключения больше, чем они. – Если честно, я не думала, что приму приглашение Чарльза. Джеймс был шокирован. – Нет-нет, не оправдывай его. Но ответь мне… почему? – Что почему? – Ты рассказывала, как оказалась здесь. Почему ты ответила ему «да»? Сесили хмыкнула. – Из тебя получился бы более хороший журналист, чем из меня. Но почему ты пришла в горы? Элиз ответила не сразу. – А разве можно не прийти? Она обвела руками открывающиеся виды. В плотном ковре облаков появился кобальтово-синий просвет. С того места, где они стояли, была видна вся долина с Самагауном в дальнем конце. А за деревней поднимались другие пики, их вершины упирались в небеса. – Забавно. Чарльз в КГО сказал то же самое. Он сказал, что чаще всего задают вопрос: «Почему вы поднимаетесь в горы?» И Чарльз ответил: «Потому что могу». Какое-то время они шли в молчании. – Думаю, в Чарльзе есть нечто большее, чем это, – сказала Элиз. – Например? Она остановилась на самом верху «Места повешения». – Здесь гора решает, кто будет жить, а кто умрет. Кто достигнет вершины, а кто повернет обратно. Одни люди уважают гору за это. Другие видят в этом вызов. Нечто такое, что нужно подавить и завоевать. – А ты как это видишь? – У меня было немало хороших друзей – среди них даже лучшие альпинисты мира, – кто не вернулся живым и, следовательно, так и не понял, что на горе нет ничего определенного. – Элиз опустилась на колени и осмотрела якорную точку. От нее шли две веревки. Она подергала за обе. – Эй, ты обвела меня вокруг пальца! Я так и не услышала ответ на вопрос. Сесили собралась ответить, но тут увидела ее лицо. – В чем дело? – Спусковая линия натянута… Ау! – Элиз перегнулась через край и крикнула: – На веревке кто-нибудь есть? Она принялась дергать за веревку, подавая сигнал спускающемуся человеку, что они ждут наверху. – Что нам делать? – Сидеть и ждать. – Ясно. Сесили сбросила рюкзак на снег и пристроилась на нем. Достала еду и воду, и они в приятном молчании стали восстанавливать силы. Прошло несколько минут. Веревка все еще была натянута. Элиз нахмурилась. – Может, веревка застряла? Такое случается. – Она снова крикнула, снова не получила ответа и пожала плечами. – Думаю, тут все ясно. Сесили увидела, что к ним идут Дуг и Мингма, и подумала, что мужчины вряд ли обрадуются ожиданию. – Здесь есть дополнительный спуск, – сказала Элиз. – Я привяжусь и спущусь вниз, ты за мной. – Подожди. – Сесили тронула Элиз за плечо. – Давай я пойду первой, а ты проверишь, правильно ли я привязалась. Мне не хотелось бы просить Дуга… Элиз кивнула: – Конечно. Сесили подняла веревку и под внимательным взглядом Элиз стала пропускать ее через восьмерку. Ей понадобилось несколько попыток, и в конечном итоге Элиз выставила вверх большой палец. Эта часть стены была не так сильно выкрошена «кошками», как та, по которой они поднимались. По сути, это была гладкая вертикальная поверхность с небольшим уступом посередине. Веревка свободно скользила по восьмерке, напоминая змею, вьющуюся вокруг металла; это было гипнотическое зрелище. Сесили спустилась до середины без происшествий. Внизу ощетинилась раскрытой пастью трещина, в которую упал китаец. Девушка крепче вцепилась в веревку. И только перевалив через уступ, увидела, почему первая спусковая линия натянута. Она не могла не закричать. – Сесили! Dieu[51], ты в порядке? Сесили едва расслышала Элиз сквозь звон в ушах. Ответить она не могла. Веревка соскочила с правой руки, и она повалилась назад. Ей удалось занять вертикальное положение, но ноги не держали. До земли оставалось немного, и когда Сесили преодолела это расстояние, то сразу легла на живот, и ее вырвало в расселину. Потом, вся дрожа, она встала на четвереньки, не желая оглядываться. Потому что знала, что увидит. Но оглянуться пришлось. На стене висело тело. Длинные, собранные в «хвост» светлые волосы скрывали лицо женщины. Веревка была обмотана вокруг шеи и врезалась в кожу. Руки в перчатках, безжизненные и неподвижные, свисали вниз, плечи были вывернуты под неестественным углом. От ужаса у Сесили сдавило горло – она вдруг узнала женщину, но надеялась, что ошибается. Закричала изо всех сил: – На помощь! На веревке человек!