Кэролайн. Не может быть. – Н-нет. Ее фамилия была… была Халлоран. – Девичья фамилия моей жены. Сердце пропустило удар. Сесили вспомнила, как Кэрри ободряюще улыбалась ей, как они разговаривали. Как она произнесла свою мантру: «Трудись». А потом – крик. Случайность, которой можно было бы избежать. Если б она тогда сдвинулась с места… «Сесили, ты вызвала помощь. Ты герой». Голос Джеймса звучал так уверенно… Однако она продолжала носить в себе чувство вины, ей было стыдно за себя. И вот теперь оказывается, что Кэрри – дочь Дуга? Октябрь. Дуг тогда сорвался и ударил клиента «Высотного экстрима». Печальная весть… о смерти дочери. – Дуг, прости меня. Она сорвалась. Прости. У Сесили закружилась голова, перед глазами все поплыло. Она попыталась сделать вдох, но не могла сосредоточиться ни на одном действии. Дуг даже не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен на восходящее солнце, на бледно-розовые облака, на всполохи золотистого света, отражавшегося от горных вершин, – на ставшее явью изображение рая с детских рисунков. – А теперь ты умрешь так же, как она. – Он сжал руки в кулаки. Спазм сдавил горло Сесили. Одна мысль, выкристаллизовавшаяся в ее мозгу, пробилась сквозь туман гипоксии: Дуг опасен, надо бежать. – Дуг, прошу тебя… не делай этого. – Она начала шарить по своей обвязке, словно ища что-то. – Я не хочу закончить так, как Ирина. Дуг покачал головой. – Ты же совсем ничего не знаешь, верно? Никто не спасет тебя от того, что тебя ждет. Вытянув руку, он бросился вперед, и Сесили закричала. 49 Сесили нашла его. Пальцы нащупали рукоятку ножа, который дал ей Дуг перед тренировкой. Нож был пристегнут на карабине без муфты. Нужно было лишь нажать на защелку… Крик ошеломил Дуга, но именно этого девушка и добивалась. С ножом в руке она ринулась вперед. Это сработало: Дуг не ожидал, что она станет сопротивляться. Он отскочил, лезвие чиркнуло по его куртке, и это дало Сесили достаточно времени, чтобы сделать первые несколько шагов с площадки. Она была не пристегнута, но все же рискнула: по сравнению с тем кошмаром, что ждал наверху, здесь опасности было меньше. А потом она посмотрела вниз, на отвесную стену пропасти. И приняла другое решение. С якорной точки на вершине спускалось целое переплетение веревок. Она пристегнулась к первой попавшейся и бросила взгляд на площадку: Дуг пока что за ней не последовал. Она поняла, что нужно доверять своей интуиции, которая в настоящий момент, казалось, была окутана таким же плотным облаком, как вершины восьмитысячников. Сесили стала спускаться по крутому склону, цепляясь за веревку. От избытка адреналина сердце бешено стучало, из-за недостатка кислорода зрение слегка затуманилось, а пальцы онемели из-за необходимости то и дело перестегивать карабин. Сосредоточенная на веревке, девушка не заметила, как зацепила «кошкой» гамашу другого ботинка, и начала падать. Больно ударившись плечом, она потеряла контроль над движением. Однако тренировки все же дали о себе знать: Сесили попыталась задержать себя одетыми в перчатки руками, но не смогла. Ледоруб остался в четвертом лагере. Шесты тоже. А руки были слишком слабы, чтобы остановить тело или сделать сколько-нибудь крепкий захват. Но страха не было. Если ей суждено умереть, она ничего не могла сделать, чтобы помешать этому. Сесили ощутила рывок, когда ее страховка остановилась на перилах. Падение замедлилось настолько, что получилось зацепиться за снег. Сердце билось в груди, как молот. Она лежала на склоне и дышала. Плотно зажмурилась, не желая смотреть в лицо ситуации, в которой оказалась. …Сесили не знала, сколько так пролежала. В зоне смерти время ускользало – минуты казались часами, и одновременно было ощущение, что всего несколько мгновений назад она была в своей палатке и паковала вещи. Сесили открыла глаза и прищурилась от яркого сияния снега. Остановилась на узенькой полке шириной с ботинок и осторожно перенесла вес на ноги, чтобы «кошками» вгрызться в снег. И вскрикнула, когда боль пронзила левую ногу. Колено отказывалось подчиняться ей. – На помощь! – Крик получился тихим, как хрип. К тому же вокруг не было никого, кто мог бы услышать ее, кроме Дуга. А ему она нужна была мертвой. Страховка дернулась. Она дернула веревку в ответ, показывая, что до сих пор жива. Ей показалось, что она услышала свое имя. Его как будто принес ледяной ветер. Хотя падение было слишком долгим, ей все же удалось остановиться, и, похоже, до маршрута было недалеко. Однако когда Сесили снова дернула за веревку, на нее свались перила. Конец веревки размахрился. Она уставилась на него. Веревку обрезали? Или она пристегнулась к перетершейся веревке, которая просто порвалась? Жаль, что у нее не хватает опыта понять разницу. На мгновение ветер стих. Высоко над ней раздался голос и треск рации: – Сесили сорвалась. Спасти ее не смог. Дуг не станет спасать ее. Даже пытаться не будет. Он видел, как она падала, и оставил умирать. Но она еще не умерла. Сесили сглотнула боль. Она не может здесь оставаться, не может, раскинув руки и ноги, лежать на почти крутом склоне из снега и льда. Она опять оказалась в западне, только на этот раз в зоне смерти, где каждая минута без движения приближает ее к концу. – Ты в порядке? Сесили услышала голос. Женский. Она приподняла голову и прищурилась от яркого света – во время падения с нее слетели защитные очки. Порывшись в кармане, нашла простые темные очки и надела их. – Не могу! Не могу сдвинуться! – Но голос не подчинялся, и каждое слово прерывалось учащенным дыханием. – Я вижу маршрут, до него всего несколько шагов. У тебя все получится! У Сесили звенело в голове. Она решилась еще раз посмотреть вверх, туда, откуда звучал голос, но гора была пуста. Может, выше кто-то есть? Какая разница. На этот раз ей придется сдвинуться с места. «Полагайся только на себя, Сеси». Голос бабушки. Сесили осторожно подвигала здоровой ногой. Подтянула ее под себя, затем оперлась на нее и встала. Шатаясь, вдавила «кошку» как можно глубже, а потом медленно подтянула другую ногу и оперлась на нее. Каким-то образом ей удалось отойти от края полки. – Я иду! – крикнула она. А может, и не крикнула, понять она не смогла. Но все равно продвигалась вперед. И это было главным. Когда мозг вспоминал, что она находится в зоне смерти, что она без страховки и без дополнительного кислорода, что вокруг нет никого, кто мог бы помочь, Сесили останавливалась и давала волю панике. Когда больная нога подгибалась под ее весом, пользовалась руками. Перчатки промокли от снега, но она не могла снять их. Шаг за шагом. Наконец Сесили увидела на снегу ярко-синюю веревку перил и цепочку следов. Она бросилась вперед; она была готова целовать веревку, если б лицо не закрывал воротник. Пристегнувшись, рухнула на колени и расплакалась. Она знала, что нужно встать. И еще знала, в каком направлении идти: вниз. Дуг где-то на горе. Он думает, что она мертва. Разбилась. Он велел ей идти вниз. Когда она не послушалась, пошел за ней. Чтобы спасти? Или воспользоваться шансом и убить, когда никто не видит? Голова кружилась. Все потеряло смысл. Да, она слышала голос Кэрри, ясный, как звон колокола, когда та призывала двигаться. Совершенно очевидно, что мозг снова играет с ней в игры. А что, если Дуга не было на вершине? Она слишком долго носила в себе чувство вины и стыда, а история, рассказанная в третьем лагере, вытащила их на поверхность… Естественно, сознание не могло не вызвать в воображении человека, похожего на Кэрри, и в этом образе воплотились ее худшие страхи быть обвиненной в смерти той женщины. А как же перила? Сесили не знала. Но она знала, что страх реален. И боль в ноге реальна. И приближающийся буран реален. Она спиной чувствовала, как он копит силы, как ветер все злее и злее набрасывается на нее. Нужно добраться до базового лагеря, прежде чем он разразится. Нужно найти Элиз и Зака. Убедиться в том, что с ними все в порядке. И если недавние события не галлюцинации, нужно оказаться там, где Дуг не сможет застать ее в одиночестве. Сесили смотрела то в одну, то в другую сторону, то вверх, то вниз по склону, но Дуга нигде видно не было – не было видно вообще никого. Это служило лишним доказательством тому, что ей все привиделось. Порывы ветра становились все чаще. «Дыши». Холодный воздух наполнил легкие. Ощущение было странным. Когда она представляла, как будет дышать здесь, то предполагала удушье. Может, как когда тонешь. Но все оказалось не так. Ветер с удовольствием покусывал открытые участки щек между воротником и солнцезащитными очками и сильными порывами грозил свалить с ног. То есть воздух здесь есть. Только он делает не то, что должен.