- Не будешь без шапки ходить, - вынесла вердикт Лиса. - Буду, - не согласился Игорь. – Какой-то простуде не сломить моих взглядов. - Пижо-он, - обозвалась Лиска. - Не используй стариковский сленг. - А ты не веди себя как пижон. Будь он здоров, непременно цапнул бы Лиску, шутливо (или не очень) притиснул к себе… Но распространять заразу вокруг себя не следует. Тело, почувствовав тепло не расстеленной кровати, блаженно расслабилось. Свет он не включал, и темнота помогла отключиться от внешнего мира. Тело само знает, что ему нужно для выздоровления – тишина и покой до следующего утра. Хотя и Лисино присутствие, наверное, не помешает. Она прилегла на свободный край кровати. Помедлив, подползла ближе и ткнулась лбом ему в плечо. Игоря в груди толкнуло нежностью. - Заразишься ведь… - тихо предостерег он, поглаживая густые, гладкие волосы. Кожа на руке не желала оставаться без щекочущего тепла, снова и снова скользя с макушки к плечам. - Не заражусь, - возразила Лиса и положила руку ему на грудь. Игорь перехватил тонкие пальцы, сжал их, потянул ближе к губам. Лиска хихикнула от щекочущего прикосновения. Скользнула по широкому подбородку. Сейчас казалось, что нет никого в этом мире, кроме нее и Игоря. Игорь… Какой же он классный… Вроде взрослый дядька, а с подвохом. Будто очень умный паренек соорудил себе костюм большого и умного, и теперь сидит в нем, изнутри посмеиваясь над происходящим. И тем, что никто его настоящего не видит. А ей, Лисе, показывается. Выделяет ее из остального мира. И это будто наполняет кислородом, делает легкой, почти воздушной. Ощущение полета – оно пьянит само по себе. А уж человека, который всегда думал, что рожден только чтобы ползать… - Ты на концерте простыл, да? – заботливо спросила Лиса, - поглаживая его по голове. От этого прикосновения Игорь расплылся в невольной улыбке. - Вряд ли, - он обнял ее за плечи. – Скорее на работе от кого-то заразился. Там полно кашляющего народа. Лиска завозилась, и Игоря сквозь закрытые веки толкнул яркий свет. - Смотри, как ты там чилил. Игорь поморгал, привыкая к неяркому свету. На экране мобильного было его фото. С выпученными глазами, размахивающего руками и с открытым ртом – видимо, что-то активно кричащего. - Удали, - коротко посоветовал он, хотя сам улыбался. Даже не заметил, как паршивка его снимала. - Еще чего, - возмутилась Лиска, на всякий случай пряча телефон. Предупредила: - У меня еще есть. Будешь жаловаться на старость – буду показывать. И угорать. Игорь коротко обозвал ее засранкой, а она Игоря – окаянцем (и где только откопала такой слово? Вот уж правда – с кем поведешься…). На том и порешили. Слушая Лисино ровное дыхание, Игорь начал задремывать. Надо бы, наверное, встать и раздеться. Разложить кровать. Отправить-таки Лиску к себе в комнату – зараза не липнет только к заразам, а Лиска – не зараза. Но как же лень… Да и сон уже перед глазами вырисовывается. Сегодня сон был легким и спокойным. Про поездку в тот дом, где они однажды летом отдыхали. Сквозь открытое окно автомобиля Игорь ощущал теплый солнечный свет. Рядом с ним теперь сидела не Анька, а Лиска. Держала на коленях рюкзак и жаловалась, что не может найти учебник по астрономии. Игорь напомнил ей, что школу она уже закончила, а значит и учебники сдала. Тогда Лиса расстроенно сказала, что больше не сможет увидеть звезды. А Игорь рассмеялся – он-то знал, что звезды видно всегда, надо только надеть очки с лиловыми стёклами. У него как раз такие были. Когда они приедут, он непременно отдаст их Лиске. *** Суббота – негласно-ленивый день, в который можно без зазрения совести валяться до обеда, изгоняя из памяти остатки трудовых будней. Игорь закинул ноги прямо на спинку дивана и лениво щелкал по зазывающим заголовкам, не вчитываясь толком в содержание текста - занять нужно время, а не голову. Лиске повезло чуть меньше – у нее уроки, над которыми она и корпит у себя в комнате. Но не все способны проводить выходные в тишине и покое. Кому-то нужно непременно шляться по квартирам, мешая приличным людям. Один из таких живчиков зачем-то приперся сюда – вот он, звонит в несчастную дверь. - Лис, откроешь? – вставать катастрофически не хочется, а бандиты обычно не ходят воровать среди бела дня. - Ага, - Лисины легкие шаги торопливо проскакали мимо – видимо, давно ждала повода отвлечься от математики или что ей там не учится. Бряканье звонка, и тишина. Игорь инстинктивно напрягся. - Привет… - изменившийся, сдавленный, пытающийся казаться обычным голос Лисы не вселил в него ничего хорошего. С деланной веселостью: - Заходи… Игорь торопливо сел, ожидающе глядя на дверной проем, где визитер вот-вот должен появиться визитер. Шальная, бестолковая надежда, что это просто Лискин друг, а у Игоря слуховые искажения, рассеялась, не успев толком зародиться. Увидев холодное, на грани суровости лицо гостя, у Игоря самого неприятно подступило к горлу. Если бы он не знал, то подумал, что офицер НКВД пришел озвучить ему смертный приговор и сразу привести его в исполнение. Хотя, возможно он был недалеко от истины. На пороге стояла Анька. Глава 19. Ночь темна перед рассветом [Анна] На самом деле это все странно и неприятно. Как будто тебя против воли втягивают во что-то неправильное, неприятное. Манипулируют. Пытаются убедить в том, что белое – это черное. И ты стоишь, подспудно понимая неправильность происходящего, но не находишь слов, чтобы ее объяснить. Слова приходят потом. Когда успокоишься и придешь в себя. Потому что у тебя все-таки есть моральные ориентиры. Но я не знаю, как мне надо реагировать. Нет в истории такого опыта, по крайней мере - в открытом доступе. Одна книга только приходит на ум, и там для всех все окончилось плохо. Меня такой вариант не устраивает. Но делать все равно что-то надо. А девчонка, оказывается, та еще манипуляторша… Так все вывернула, что вроде как и нормально. И я, в себя толком не пришедшая, сразу не сориентировалась. Про любовь что-то там пела… Да какая любовь? Не бывает любви без здравого смысла! Если об этом кто-то забыл, то я напомню. Ну, мерзавка… Честно, такое, наверное, только в семьях алкоголиков и прочих отбросов происходит. Когда все равно, кому и с кем. Вот чего ей не хватало? Жилье, одежда, качественное питание… Я вот вообще до тринадцати лет в общежитии жила, на десяти квадратных метрах, с родителями. Такого насмотрелась… И от соседей, и от родителей… И то нормальная выросла. А у Лиски ни стыда, ни совести. Честно, я пыталась понять. Сама в больницу попала, наверное, она переживала… Но не могу и все. Вот как можно у родной матери за спиной такие вещи проворачивать? Это, я считаю, предательство. Предательство как оно есть! Когда нарочно делаешь то, что причинит боль твоей семье. А этот… я даже слова не могу подобрать! Нормальный, приличный человек. Доброго из себя строил. Козлина… Пригрела змея на груди. Хотя он на самом деле никогда не производил человека морально стойкого. Да и мужчины всегда были слабее женщин. Потому что в мире все на женщинах держится – кто еще будет обстирывать и ухаживать за этими «завоевателями».. Сильнее всего меня раздражает то, что все творилось за моей спиной. У меня ведь, можно сказать, из-за них здоровье душевное пошатнулось. И они, заботливые родственнички, добавить решили… Ничего! Я им еще устрою… Позорище! *** - Привет, - машинально сказал Игорь, вставая с дивана. При виде строгой Аньки он против воли ощутил себя нашкодившим ребенком. Анька смерила его недобрым взглядом и ничего не сказала. Из-за ее плеча выглянула бледная Лиска и испуганно вперилась взглядом в Игоря. Он едва заметно ей улыбнулся, чтобы хоть немного вернуть краску лицу, хотя уже и понял, что поводы для радости на сегодня, по всей видимости, исчерпаны. - Чему ты радуешься? – раздраженно спросила Анька, потом коротко обернулась к Лисе, пригвоздив ее к месту, и чугунной походкой двинулась к стоящему у окна креслу. Оторопь Игоря сменилась легким раздражением. Лиса снова посмотрела на Игоря, словно прося совета, но совета у Игоря не было – пришлось просто коротко подмигнуть и развернуться к самоназванной «Хозяйке медной горы». «Хозяйка» тем временем выжидающе переводила взгляд с одного на другого, считая, наверное, что может посоревноваться с Медузой Горгоной. Тогда Игорь снова опустился на диван и торопливо кивнул Лиске. Та присела на самый край подлокотника, подальше от него, и не без напряжения вытянулась стрункой. - Чего так сели далеко, голубки? – издевательски вопросила Анька, и Игоря как кипятком ошпарило стыдом. - Ань, мне жаль… - торопливо начал он, уже зная, что эта фраза ничем ему не поможет. Анька раздраженно махнула рукой, прерывая его, и, даже не удостоив его взором, перевела все внимание на Лиску. Та едва заметно вздрогнула. - Про любовь мне рассказывала, - зло усмехнулась Анька. – Да что бы ты о любви знала… Любовь, моя дорогая, — это ответственность. А у тебя какая ответственность? Один ветер в ж… И не там. Там у тебя уже что-то другое побывало, да? Лиска вспыхнула красным и испуганно уставилась в пол, сжалась, став еще меньше, чем была. - Ань, - просяще позвал Игорь. – Ну, ладно, не надо так… На самом деле хотелось ответить по-другому. Сказать, чтобы не повышала голос в чужом доме и вообще сэкономила яда. И он бы непременно так и сделал, касайся дело чего-то вроде плохих оценок. Но тут все было куда щекотливее и неоднозначнее. Горящий взгляд мигом переметнулся на него, но в отличие от Лиски, Игорь не стушевался, и Аньку это несколько вывело из равновесия. - А ты вообще молчи! - она быстро пришла в себя, придав самой себе уверенности громким голосом. – Пока я на тебя заявление не написала! - Не примут твое заявление! – встрепенулась Лиска. – Мне уже шестнадцать есть! Анька сжала губы, посылая в нее лучи не-добра. - Все продумала, да…? – процедила она и, торопливо глянув на Игоря, проглотила нехорошее слово. Они не боятся. Не боятся так, как представлялось ей. И это только злит еще больше, подстегивая желание доказать, что она права, а остальные нет. Игорь не прячется за своей железной маской несмотря на то, что кругом виноват. Еще приезжал ее утешать, делал вид, что все для нее… Скотина! А эта еще и огрызается! Умная она, блин! Да чьей ценой ее ум? Кто с ней с первого класса уроки делал и не отпускал, пока все не выучит? Этой сейчас от рук отбилась… - Слушай, Ань, - примирительно начал Игорь. – Да, мы виноваты. Мне жаль, правда. Но подумай сама – ничего страшного не произошло… В этот раз в ее взгляде не было злости – там мелькнуло лишь разочарование. Она сжала губы, и глаза ее стали почти такими же большими, как у Лиски. Казалось, она хочет что-то сказать, но какая-то сила не дает ей этого сделать. - Ничего страшного… - глухо повторила она, и это явно было не тем, что секунду назад рвалось из ее горла. Ничего страшного. Просто ее предали. С двух сторон. Муж своими обещаниями, которым не суждено было исполниться. Дочь – поступками, выходящими за пределы этики. Она знала эту девочку и знала Игоря. И не сомневалась, кто был инициатором отношений. Мужчины – они падки на юность. Чем юность активно и пользуется. И с чем Аня уже никогда не сможет соревноваться. - Спокойные такие… И пока я не пришла, вам хорошо было, да?