Врачебная железная логика. — Ладно. Пойми ты, если мы примем эту… Эн Рин, появятся еще другие — Ри Нэн, Ни Рэн и прочие, — которые тоже захотят учиться в университете. Этим мы создадим определённый прецедент, понимаешь? — Ерунда, — отмахнулся Валлиус. — Как повалят, так и отвалят. У нас ты есть в качестве цепного пса. Всех прогонишь. Но её не принимать, Берт — преступление. Послушай меня, старика, и поверь моему опыту. Эта девочка войдёт в историю. Я чувствую. Несколько секунд Арманиус молча смотрел на своего университетского наставника, давно ставшего другом, и не мог придумать, что бы такое ещё сказать, дабы уговорить… А потом плюнул и поставил подпись на приказе. Всё равно ведь не выдержит, вылетит на первой же сессии. Не может быть иначе. Не может быть. И всё тут. Теперь, вспомнив и экзамены, и этот разговор, Арманиус испытал весьма противоречивые чувства. С одной стороны, он был прав тогда. Вероятность того, что из Эн Рин выйдет толк, была куда меньше обратной, и ректор не видел смысла рисковать. Но прошло десять лет, и история рассудила иначе. Хотя… какая уж там история. Девчонка эта сама творила свою историю. Сама придумала способ сдавать экзамены по предметам, где требовались магоктавы, сама выдержала травлю, которая наверняка была, и сама пошла в аспирантуру, взяв тему, считавшуюся безнадёжной. Недостойная, значит… Что ж, по крайней мере теперь понятно, почему Эн его недолюбливает. С её-то гордостью это совсем не удивительно… * * * После работы мы с Роном встретились в нашей любимой пивнушке. Вообще в Старой Грааге, как в элитном районе, было мало мест для того, чтобы посидеть с друзьями и при этом не разориться, но мы, прожив здесь десять лет, знали парочку. Трактир «Свинтус» подходил для этого идеально. Я была любительницей местных пончиков, Рон же обожал пирожки с курицей и грибами, а также мясной рулет, салат «Маг-обжорка» с солёными огурцами и, конечно, пиво. Светлое или тёмное, сваренное хозяйкой «Свинтуса» Элис Лаагш, оно прекрасно бодрило и почти не пьянило. Конечно, если не перебарщивать. — Снимай, — потребовала я сразу, как мы сели за столик, и протянула Рону руку, на которой он несколькими днями ранее повязал нитку-амулет. — Твоё чудо мне сегодня чуть пациента не угробило. — Арманиус к тебе полез? — светлые кудри Рона от возмущения даже чуть приподнялись. — Нет, — я развеселилась. — Он с трудом ходит, какое там лезть. Я просто упала, он поддержал, помог подняться, и тут его шарахнуло. Что-то ты не доработал явно во всём этом. Друг удивился, ощупал запястье и хмыкнул: — Демоны, я ж забыл поставить константу. Торопился… Хотел на агрессию замкнуть, а в итоге замкнул просто на прикосновения по его инициативе. Пока ты к Арманиусу прикасалась, ничего, а как он… Сильно его шандорахнуло? — Прилично. — Прости, Энни. — Ничего, восстановлению не помешает. В этот момент подошёл подавальщик, мы сделали заказ, а потом Рон поинтересовался: — И как успехи? Вернёшь академии ректора и миру архимагистра? — Сомневаешься? — я притворно-обиженно надула губы. — Ни капли, — друг шутливо поднял руки. — Единственный человек, в котором я могу сомневаться в этой ситуации — сам Арманиус. — Почему? — Знаешь, — Рон щёлкнул пальцем по подставке для салфеток, — насмотрелся я на этих архимагистров за последние годы так, что тошнит. Приходят ко мне частенько, амулеты какие-нибудь заказывают. Магазины им, видишь ли, не подходят, им надо, чтобы амулет был личный, а не, демоны их раздери, «общественный». Представляешь себе личный противозачаточный амулет? Я хихикнула. — Вот. А этим… архимагистрам… подавай что-нибудь особенное. Одному браслет, другому серьгу, третьему кольцо на мизинец левой ноги. А всё почему? Потому что большинство из них — бездельники. Своего достигли, статус получили, привилегиями пользуются, а делать ничего не хотят уже. Лень. — Ну Арманиус-то не такой. — Да демоны его разберут, — пожал плечами Рон. — На публике, может, и другой, а копнёшь глубже — а там лень, инфантилизм и нежелание бороться. — За дар все борются, — возразила я. — Все, вне зависимости от статусов и титулов… На что угодно готовы, лишь бы вернуть магию. Рон задумчиво кивнул, внимательно глядя на меня. — А ты, Энни… Ты хотела бы быть сильным магом? — Как Арманиус? — я засмеялась. — Типа того. — Нет. — Почему? — друг явно удивился. Я вновь засмеялась — настолько забавным он выглядел. Конечно, магу с восьмьюдесятью пятью магоктавами сложно понять, как довольствоваться двумя. — В таком случае я была бы как все, — ответила, подмигнув Рону и придвигая к себе принесённое светлое пиво с шапкой из белой пены в полкружки. Мы засиделись допоздна. Пятница, завтра не нужно на работу — если не считать Арманиуса, — и мы с Роном вдоволь наболтались. Я рассказала про совместный с Байроном проект, после чего получила кучу предостережений «держаться подальше от этого напыщенного аристократишки» и «нe верить старому врагу». Рон, в отличие от меня, совсем не умел прощать. В общежитие я заявилась ближе к часу ночи. Вообще отбой в одиннадцать, но на аспирантов это правило не распространялось. Как говорил наш комендант: «Большие детки, в люльке можно не качать». Почему-то было тревожно, даже несмотря на хороший вечер. Я всё пыталась понять, в чём дело, перебирала в памяти фразы друга… И наконец поняла. «Арманиусу повезло, что есть ты, — сказал Рон ближе к концу вечера. — Потеряй он дар лет пять назад…» Да, безнадёжных магов нужно лечить сразу. Повременишь хотя бы месяц — и магия растворится совсем, контур не просто сломается — он умрёт, потухнет. Но причина моего беспокойства была не только в этом. Я — учёный-одиночка. Даже Валлиус толком не в курсе моих разработок. Точнее, он в курсе, но по отдельности, а не вместе, и в случае, если со мной что-нибудь случится… Конечно, с чего вдруг со мной что-нибудь случится? А с другой стороны… У Арманиуса тоже наверняка есть «старые враги», только они, в отличие от Байрона, настоящие. Поэтому я села за стол, взяла новую тетрадь и принялась писать, выстраивая схему лечения ректора день за днём, процедура за процедурой. Оставляла кое-какие варианты — в чём-то я была не уверена до сих пор, — но в целом план лечения зафиксировала. И, успокоенная, уснула, когда за окном уже светало. * * * Почему-то Берт совершенно забыл, что ему необходимо лечиться каждый день, и Эн должна прийти в субботу. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, он чуть не подавился кофе — как раз завтракал, сидя на диване в библиотеке. Арманиус всегда чувствовал себя гораздо уютнее среди книг, и библиотека была его любимой комнатой в доме. Здесь он и ел, и отдыхал, и работал, и даже спал иногда, когда допоздна засиживался за книгой. Большинство комнат в доме вообще были заперты за ненадобностью. Когда-то давно семья Арманиусов состояла из пяти человек — кроме родителей у Берта были еще брат и сестра, — но теперь никого не осталось. Эн Рин, впорхнувшая в библиотеку, была, как всегда, деловой и собранной. Оглядела стол, на котором стояли остатки завтрака, повела носом, почувствовав запах кофе, и улыбнулась. Улыбка преображала её лицо, делая его почти детским. — Это замечательно, архимагистр, что у вас такой хороший аппетит. Как говорит Валлиус… — «Если больной хорошо кушает, значит, это не больной, а выздоравливающий», — хмыкнул Берт. — Да-да, я знаю эту присказку. Некоторые больные, точнее, выздоравливающие, имеют глупость за неё на Йона обижаться. — Почему же глупость? — Эн положила сумку на край стола, там, где не было тарелок, чайников и чашек, открыла и достала оттуда хирургические перчатки. — Все больные довольно-таки обидчивы. Когда тебе плохо, обостряются все чувства, и люди становятся… непохожими на себя. — А я? Я похож на себя? — поинтересовался Арманиус, почему-то радуясь, что девчонка наконец разговаривает с ним, как нормальный человек. Эн постучала указательным пальцем по шприцу, выпуская воздух. — Я слишком плохо вас знаю, чтобы судить. Так, — она повернулась к Берту, держа шприц на изготовке, — снимайте халат, ложитесь на живот, спиной ко мне. Сейчас будем делать укол. — Куда? — В попу. — Это хорошо, — пробормотал Арманиус, выполняя знакомые и привычные за шесть дней лечения действия. — Туда не так больно.