— Да, что-то вроде этого. Ничего особенного, но так полагается, Энни. Очень хотелось убежать и не принимать никаких решений. Но я никогда не делала так — не буду и дальше. — Я не уверена, что соглашусь на твоё предложение… когда-нибудь. Но я не хочу обижать тебя сейчас, — сказала я медленно. — Ты мой друг и навсегда останешься им. Если я могу принять этот подарок, то только как символ нашей дружбы. Глупо. Кольцо — символ дружбы. Рон будет смеяться. Арчибальд тоже улыбнулся. — Хорошо. Пусть будет символ дружбы. Но… — он встал из-за стола и потянул меня за собой. — Символами дружбы обычно обмениваются. Что ты можешь подарить мне взамен, Энни? Пока я несколько секунд пыталась сообразить, о чём он говорит, Арчибальд быстро надел кольцо на безымянный палец моей левой руки и, сжав её, продолжил: — Я прошу только одного. Поцелуешь меня? Я подняла голову и посмотрела на принца с изумлением. Мне послышалось? — Поцелуешь? — повторил он. Видимо, не послышалось. — Символ дружбы — поцелуй? — сказала я с весёлой укоризной. — Весьма необычно. — Как и кольцо, — возразил Арчибальд абсолютно справедливо. — Ну? Я жду. Я фыркнула. — Ты нахал. — Вовсе нет. Нахал — это как-то так. И, не успела я опомниться, как этот самый настоящий нахал наклонился и прижался своими губами к моим. А чтобы я не отстранилась, обхватил ладонями лицо. Поцелуй продолжался всего секунд десять, но мне хватило, чтобы смутиться и покраснеть, ощущая странный жар в груди. И когда Арчибальд отпустил меня, я отпрыгнула в сторону под его ироничный смешок. — Вот теперь ты можешь называть меня нахалом, Энни. Да, я нахал, но зато справедливый. — Справедливый нахал, — кивнула я, пытаясь справиться со смущением изо всех сил. — Так и запишем. И эта его довольная счастливая улыбка… она тоже смущала. Но я прекрасно понимала, чем она вызвана, и старалась улыбаться в ответ. Может, я и не люблю Арчибальда… но он мне очень-очень нравится. И кто знает… Как говорит Валлиус: «Любовь — не выстрел и не удар, любовь — это растение, которое нужно растить». Кто знает… Вдруг вырастет… ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Ночью я долго не могла уснуть, всё ворочалась и вспоминала произошедшие события. И наш первый успешный шаг с Байроном, и последующие разногласия, и подарок Арчибальда, и даже лёгкая, весёлая экскурсия по оранжерее — всё бередило душу. Во время прогулки на пару мгновений мне даже захотелось работать там, среди растений, настолько интересно об их особенностях рассказывал наш с принцем провожатый. Особенно меня впечатлил огромный и безумно красивый цветок из Корго* (*южные соседи Альганны) — оказалось, если уснуть на его лепестках (а очень хотелось, они были мягкими и уютными) — он тебя слопает. Серьёзно — цветок-хищник! На лепестках — мелкие «ротики», сначала они начинают выделять усыпляющий газ, а потом и вовсе — кислоту, постепенно растворяющие «пищу». Жуть жуткая! Наверное, эта жуть была написана у меня на лице, потому что Арчибальд и сотрудник оранжереи очень смеялись. И обещали показать мне ещё больше интересного в следующий раз. Следующий раз… Теперь я уже не сомневалась, что он будет. Впрочем, как и в том, что принц добьётся своего. Со временем, но обязательно добьётся… «Ваше высочество»… Я — высочество? Защитница, какая невероятная глупость… … Примерно с этими мыслями я и уснула. А утром, собираясь к Арманиусу, напрочь забыла снять кольцо. Решение об этом я приняла еще накануне. Да, Арчибальд просил «по возможности не снимать», но светить им у архимагистра, а потом на работе, я не собиралась. И тем не менее — снять забыла. Заметила только когда понадобилось надеть перчатки. Помянула всех демонов Геенны и под внимательным взглядом Арманиуса стянула тонкий ободок с пальца. Положила его в один из кармашков сумки, ощущая, как горят щёки… — Почему ты так смутилась, Эн? — спросил ректор, как мне показалось, насмешливо. — В кольцах нет ничего неприличного, даже наоборот. Я… — Он запнулся. — Я рад за вас с Арчибальдом. Я не могла пока разделить этой радости, но ответила то, что полагалось: — Спасибо. Я сделала Арманиусу два укола прежде чем решилась спросить: — Вы считаете, ему дадут… м-м-м… возможность… м-м-м… жениться? «На мне» произнести не смогла, да и не требовалось — архимагистр понял. — Да, Эн. Поверь, он уже получил разрешение Арена. Иначе не смог бы начать ухаживать. Я кашлянула. — А у семьи Альго так принято, что ли? Перед ухаживанием просить разрешение у императора? Арманиус улыбнулся, наблюдая, как я, смазывая кремом его кожу, ставлю на неё датчики. — Если речь просто об ухаживаниях, то нет, конечно. Но в случае, когда… ухаживающий собирается жениться — да, обязательно. Император должен быть в курсе. И я уверен — так оно и есть. Мгновение я колебалась, прилепляя очередной датчик. — Как вы считаете, архимагистр… Что было первично — вопрос Арчибальда про меня или его закон? Ректор кивнул — удивительно, но он понял, хотя выразилась я весьма сумбурно. — Ты думаешь, Арчибальд пришёл к Арену с вопросом, и тот поручил ему разработать закон о наследовании титулов, этим как бы убивая двух зайцев. Закон обществу нужен давно, но дабы его принятие прошло спокойнее, необходимо, чтобы кто-то из Альго женился на не-аристократке. Я закусила губу. Защитница, как же мне не хочется быть декорацией к этому закону… Последний датчик с негромким «чпок» присосался к коже, и я повернулась к сумке. Теперь самое неприятное… А Арманиус, не зная, какой кошмар его ждёт, продолжал говорить: — Или сначала Арчибальд придумал закон, а потом уже вспомнил о тебе? Эн, я могу быть не прав, но, во-первых, я считаю, что это не имеет особого значения, а во-вторых — всё могло происходить одновременно. Я достала из сумки пульт управления и поинтересовалась: — Это как? — Арчибальд давно положил на тебя глаз, закон давно требовал разработки, и принц мог сообразить об этом одновременно. Эн… если тебе нравится Арчибальд и ты видишь с ним свою дальнейшую судьбу, то должна понимать и помнить, что Альго все такие. Это в их крови. Любовь любовью, а служба службой, и они используют тех, кого любят, по максимуму, не считая это чем-то зазорным. Они правители. Они так воспитаны. Арчибальд всю жизнь будет носить тебя на руках, но при этом не забывая и демонстрировать твоё происхождение. Как и то, каких успехов ты добилась, невзирая на него и уровень дара. Да, он прав. Но пока я была не готова об этом думать. Особенно учитывая то, какую процедуру нам сегодня предстояло пережить. Я вздохнула и, сжав пульт в руке, повернулась к архимагистру. Он был такой смешной с этими датчиками по всей груди. Лёгкая небритость на щеках, карие глаза, полные какого-то непонятного для меня чувства, слабая усмешка на губах… Смотрю на него — и сердце сжимается. И в голове туман, и в пальцах дрожь… Неужели это когда-нибудь пройдёт? — Сейчас будет… немного больно, архимагистр. — Я уже догадался. — Усмешка стала шире. — Давай, Эн, не жалей меня. — Ну… кто-то же должен вас жалеть, — сказала я тихо и нажала нужную кнопку. Арманиус выгнулся на диване дугой, глаза закатились, с губ сорвался чуть слышный стон. Это была самая болезненная, самая ужасная из всех моих процедур. И увы — теперь её нужно было терпеть целых семь дней. Десять минут я пропускала через тело ректора чистейшую силу пополам с электрическим током — «демонский коктейль», как назвал этот метод Валлиус, когда я впервые предложила его использовать. Многие пациенты начинали безудержно кричать от боли, другие теряли сознание, третьи непроизвольно ходили под себя… Арманиус терпел, сжимая зубы и руки в кулаки так, что побелели скулы и костяшки пальцев. Через десять минут я вновь нажала кнопку, прекращая процедуру. Тело ректора осталось напряжённым, глаза — зажмуренными, и только с губ сорвался тихий вздох. Я подошла ближе, сняла все датчики, закинула их в сумку, а потом погладила архимагистра по голове. По сути, на сегодня я закончила, можно уходить… Даже не так — надо уходить, меня ждут другие пациенты. А я вместо этого села рядом и осторожно обняла Арманиуса за горячие, будто бы обожжённые плечи. — Ты садистка, Эн, — прохрипел он едва слышно. — Знаешь?