— Хочу, — ответил ректор, кашлянув. — Честно говоря, даже очень. — Я так и думала, — сказала Эн с детской важностью. — Тебя тоже надо покормить! Янг всё таращился, а Брайон, отойдя от первого впечатления, уже улыбался. — И ему мы кашку принесём, Энни. Видишь ли, Берт — как ты, выздоравливающий. — Хорошо! — она вновь улыбнулась и вдруг чуть покраснела. — А ты… со мной пообедаешь? Арманиус даже не сразу понял, что это к нему обращаются. Но вместо него ответил Валлиус: — Конечно, пообедает. Мы сейчас выйдем ненадолго, а потом Берт к тебе вернётся вместе с едой. Ты пока отдыхай, ладно? — Ладно, — покладисто согласилась Эн, широко зевнув. Они вышли из палаты, и главный врач, посмотрев на часы на своём браслете связи, повернулся к Арманиусу. — Сейчас не обеденное время для больных, но каша с завтрака наверняка осталась и компот уже сварили, попроси принести. Кухня там, — он махнул рукой куда-то в конец коридора, — оттуда пахнет, найдёшь. У меня через полчаса операция, вернусь, я думаю, как раз к приезду Велмара. Рон, тебе я за это время советую пообедать. Столовая на первом этаже. — Так сейчас же не обеденное время? — удивился Янг, и Валлиус пояснил уже на полпути к выходу из реанимации: — Это у больных. Для медицинского персонала еду готовят с восьми утра и до восьми вечера. Чуть позже Рон ушёл в столовую, а сердобольная санитарка, всё время приговаривающая «бедная наша Энни, бедняжечка» принесла Берту поднос, на котором стояли две тарелки с кашей, блюдце с двумя бутербродами с колбасой и кувшин с компотом. Арманиус поблагодарил её и, войдя в палату к Эн, замер, увидев, что она стоит возле окна в одной белой ночной рубашке и с любопытством ребёнка наблюдает за снегопадом на улице. Обернулась — и расцвела улыбкой. И не только улыбкой, но и трогательным румянцем на щеках. — Я принёс обед, — сказал Берт, ощущая себя полным идиотом рядом с этой незнакомой Эн. — Садись. Рядом с окном стоял маленький столик, и Берт, придвинув к нему два стула, усадил на один Эн, а на второй опустился сам. Поставил перед ней тарелку с кашей, дал ложку и налил компот в стакан. — Спасибо! — поблагодарила она восторженно и принялась за еду с искренним аппетитом. А вот Арманиус есть практически не мог. От всей этой ненормальной ситуации подташнивало, и хотелось выть от бессилия и страха за то, что сказанное Янгом может быть правдой. — А с тобой мы тоже учились вместе? — спросила Эн, доев кашу, и принялась за бутерброд. Вот… и что сказать? — Не совсем. Я был одним из твоих преподавателей. Она испуганно вытаращила глаза, и Берт исправился: — Был. Ты уже закончила университет, и сейчас я — твой друг. А еще ты меня лечишь. — Лечу… — пробормотала Эн задумчиво. — Я врач? — Да. Ты очень хороший врач и маг. — Здорово! — почему-то мысль о том, что она врач и маг, её очень обрадовала. — А ты кто? Говорить о своём ректорстве точно не стоило, и Арманиус пояснил: — Я охранитель. Эн нахмурилась. — Охранитель? А что ты делаешь? И пока она доедала бутерброд и ела компот, а каша в тарелке Берта безбожно остывала, он рассказывал Эн о том, кто такие охранители, о Геенне и об Альганне в целом. Она не помнила совсем ничего и задавала такие вопросы, что он иногда замирал от ужаса, понимая: сознание Эн превратилось в чистый лист, на котором нужно что-то писать, иначе она не сможет жить в этом мире. И он говорил, говорил, говорил… Пока она не утомилась настолько, что стала засыпать, сидя за столом, и Берту пришлось на руках относить её обратно в постель, замирая от двух противоречивых желаний — прижаться щекой к мягким волосам и завыть от осознания того, что в его руках находится не прежняя Эн, а лишь её физическая оболочка. Велмар приехал еще через час, когда Эн крепко спала, Валлиус вернулся с операции, а Рон пообедал и нервно бегал по коридору, периодически останавливаясь возле палаты и глядя на свою подругу полными отчаяния глазами. Берту и самому хотелось побегать, но сил не было, и вообще он ощущал себя очень странно — с одной стороны, уставшим и разбитым, а с другой — что-то бурлило в груди, будто он выпил слишком много шампанского. Но с приходом Велмара всё забылось. Проректор, выглядевший весьма необычно без широкой обаятельной улыбки, шагнул в палату, быстро осмотрел спящую Эн и, выйдя, сказал, устало потерев глаза: — Да, Рон верно определил — кольцо послужило нейтрализатором, точнее, его подобием — спасло жизнь, но стёрло память. — Почему так? Почему именно память? — спросил Валлиус, хмурясь. — Потому что память — это и есть жизнь, — пояснил Агрирус. — Ну и, вероятно, из-за ментальной магии, воздействующей как раз на сознание, заклинание и замкнуло. И оно забрало жизнь не физическую, а… остальную. — Это обратимо? — Единственный вопрос, который интересовал сейчас Берта. Велмар оглянулся на палату, где по — прежнему спала Эн и, вздохнув, покачал головой. — Нет. Ментальная магия оставила небольшой след, как бы часть формулы… Там знак бесконечности, Берт. Необратимость. Кровь у Арманиуса будто бы загорелась, когда он это услышал. Руки сжались в кулаки, во рту появилась горечь, а ладони почему-то жгло… — Берт?.. — Агрирус шагнул вперёд и помахал рукой у него перед глазами. — Ты резко побледнел. — Побледнеешь тут, — пробормотал ректор, разжимая кулаки. Сразу стало легче. — Ты уверен, что это именно бесконечность? — Уверен, — произнёс Велмар с жалостью, вновь оглянувшись на палату. — Но попытаться, конечно, всё равно нужно. — Мы обязательно попытаемся, — сказал Валлиус, решительно поджимая губы. — Энергетический контур раньше тоже считался невосстановимым, но благодаря Эн… — Он запнулся и сглотнул. — Так что мы попытаемся. Спасибо тебе, Велмар, что приехал. — Не за что. — Расскажешь нам, что выяснили дознаватели? — спросил Берт, прекрасно осознавая, что на самом деле он скорее пытается отвлечься, чем ему действительно интересны подробности расследования. Гораздо важнее было состояние здоровья Эн. И новости о нём были слишком неутешительными, чтобы волноваться о чём-то ещё. Но если уж по справедливости, то возможно, сведения о покушении помогут найти решение и вернуть девочке память… — Да ничего особенного. Четыре части артефакта-портальной ловушки, которые сгорели сразу после активации — следы от них я нашёл на земле. Сделано всё грамотно, но портал схлопнулся, как мы теперь понимаем, из-за кольца с родовой магией Альго. Активатор я нашёл в сумке Эн. Это ключ. — Ключ? Какой ключ? — поинтересовался Валлиус. — Не знаю. Какой-то ключ. Формула активации портальной ловушки — на нём. И он вполне мог проваляться в её сумке с месяц или даже дольше, обнаружить такую вещь невозможно. До момента, когда активатор попадает в центр ловушки, он спит, и если ты не знаешь точно, что вот этот предмет и есть активатор, ничего не увидишь. С нейтрализатором другое дело — он активен всегда, но мы-то имеем дело не с ним, а с его подобием. Кольцо Альго «просыпается» только на пальце носителя. Видимо, по этой причине Рон накануне ничего не увидел — Эн его попросту не надела или сняла. — Хитро придумано, — покачал головой Брайон. — И почему всех аристократов до сих пор не поубивали этими ловушками? — Потому что она срабатывает только если человек — носитель активатора — попадёт в определённую точку на местности. Как капкан на зверя. Лучи — «стенки» ловушки — должны сходиться именно в этой точке. Велмар замолчал, и все остальные несколько секунд тоже молчали. А потом Рон пробормотал: — И как она умудрилась… — Не знаю, — ответил Агрирус. — На этом то, что знаю я, заканчивается. Меня просили помочь только по артефактам. Сейчас свяжусь с дознавателем, который ведёт расследование, доложусь насчёт кольца-нейтрализатора. Обещал. Да, кстати… Завтра всех собираются допрашивать, кто знал Эн или общался с ней. Валлиус поморщился. — Ясно, я понял. У нас таких тут полбольницы, если не больше… — А у нас — пол-университета, — хмыкнул проректор. — Дознавателям придётся нелегко, особенно учитывая личную заинтересованность принца Арчибальда. Он связывался со мной уже трижды. Да, кстати, хотел спросить… — Велмар с тревогой посмотрел на Арманиуса. — Ты-то как, Берт? Тебе ведь нельзя прерывать процедуры. — Пока боремся, — ответил ректор. — А там посмотрим. — Без Эн придётся туго, — вздохнул Валлиус и тоже посмотрел за стекло палаты. — Эх, знать бы, кто её так… Придушил бы своими руками. Чуть позже, когда Велмар и Янг отправились обратно на свои рабочие места, Брайон позвал Берта к себе в кабинет со словами: — Надо поговорить. А потом поедешь домой. А то, боюсь, придётся тебя селить на соседнюю с Эн койку. Заметив удивлённый взгляд Арманиуса, главный врач пояснил: — В том смысле, что реанимировать тебя надо будет, а не то, что ты подумал.