— Ясно, — Арманиус вздохнул. Лицо его как будто почернело. — Архимагистр, посмотрите то, что мы с собой принесли. Это материалы по делу, артефакты. Может, вы скажете нам что-нибудь новое… — Это вряд ли. Но давай, посмотрю. Первым из пакета, который Арманиус протянул старику, был вытащен ключ. Небольшой металлический ключ от какой-то двери. — Активатор портальной ловушки, — сразу определил архимагистр. — С погасшей, то есть, использованной формулой. Ничего особенного. Кто именно сюда формулу впаял, сказать невозможно при всём желании, простейшие артефакты память о своём мастере не хранят. Следом из пакета показалось кольцо. — О, — старик чуть оживился, — а вот и магия Альго, будь она неладна. Всего-то небольшое ментальное воздействие, чтобы носитель этого кольца не мог причинить физический вред членам династии, а какая разрушительная сила в итоге! Кто бы мог подумать, что родовая магия Альго войдёт в резонанс с портальной ловушкой… После этого архимагистр достал из пакета тонкую серебряную цепочку, на которую Арманиус воззрился с недоумением. — О-о-о, — протянул старый маг, — очень талантливый артефактор делал, очень. Тонкое плетение, остатки формул аккуратные… Портальная ловушка почти всё снесла, но кое-что осталось. Всякие защитные заклинания. Простейшие, но хорошие. Отличный амулет для тех, у кого нет резерва, чтобы носить что-то более мощное. И кстати, — архимагистр прищурился, рассматривая цепочку, — возможно, дело не только в кольце Альго, но и в этом амулете тоже. Сейчас сказать сложно, здесь только обрывки формул… Но что-то ментальное могло быть, есть такие признаки. Тогда кольцо могло войти в резонанс не только с ловушкой, но и с этой цепочкой, и вызвать потерю памяти. Что врачи-то говорят? — Старик поднял голову и посмотрел на Эн. — Помогут? — Нет, — ответила Эн тихо. — Необратимо. — А вы? — вмешался Берт. — Вы не поможете? — Я тут бессилен, — архимагистр положил цепочку в пакет и отдал его Арманиусу. — Я не врач, а артефактор. Не существует такого артефакта, который создал бы что-то из ничего. Всегда нужен какой-то материал, с которым работают. А у неё в голове, — он кивнул на Эн, — пустота. — Ясно, — кивнул Берт и, прикрыв глаза на секунду, через мгновение протянул архимагистру обещанный осколок зеркала. — Держите. Спасибо вам за ответы. — Да не за что, — обрадовался старик, осторожно принимая зеркало. И, подумав, добавил: — Ты заходи, если еще что-то захочешь спросить. Тебе теперь можно. * * * Мысли мчались по кругу на бешеной скорости, перегоняя друг друга, и Берту, пока он строил пространственный лифт назад в свой дом, казалось, что голова скоро взорвётся изнутри. И на этот раз дело было не в том, что Альдеус не смог помочь Эн. Нет, совсем не в этом. По правде говоря, Берт и не ожидал, что архимагистр сможет. Шаманка сказала, что он — ключ, и теперь Арманиус понял, от чего. Точнее, к чему. К разговору с Ареном. Демоны его побери! Альго не берёт портальная ловушка. Но ведь по официальной версии считалось, что покушение было на Арена, а оказавшаяся рядом Агата его защитила, сплетя нейтрализатор. А что теперь оказывается? Ей не нужно было его защищать, потому что он всё равно бы не погиб. Тогда в чём дело? От того, какие мысли крутились в голове по поводу Арена и Агаты, Берту становилось тошно. И да — он должен поговорить с императором. Не только ради Эн, но и ради себя самого и своей семьи. — Берт?.. — почти прошептала Эн, как только они оказались в прихожей дома Арманиуса. — Ты в порядке? О нет, он не был в порядке. Но говорить об этом не стоило. — Да. Не волнуйся. Она явно не поверила. И спросила, наверное, чтобы отвлечь: — А что это за Зазеркалье такое? Выглядит как обычное зеркало… — Древний артефакт. Таких осколков всего штук пятнадцать осталось. Считается, что это зеркало, закалённое огнём Геенны, но как именно оно сделано, никто точно не знает. Зазеркалье позволяет посмотреть сквозь любое другое зеркало, какое захочешь, минуя любые защиты. Как замочная скважина, в общем. — Ничего себе… Полезно, наверное… — Не слишком. Видела его размер? Ну и что можно рассматривать через такой осколок? Масштаб же, так сказать, реальный. А двигать «картинку» нельзя. И звука нет. Так что Зазеркалье в плане полезности — полнейшая ерунда, и в основном эти осколки интересуют артефакторов, как образец их искусства. В нашем роду Зазеркалье хранится давно, и я помнил, что Альдеус как-то хотел купить его у отца, но тот не продал. Эн чуть помолчала, а потом осторожно спросила: — Но зачем ты отдал его сейчас? Просто так, по сути, за пятиминутный разговор… Зачем? — А зачем мне нужен этот артефакт? Он бесполезен, я ведь сказал. — Но твоему отцу он ведь был нужен… Берт улыбнулся. Да, отец за такое размазал бы его по стенке, а потом отскрёб и снова размазал. Отдать родовую ценность. Да что там ценность — бесценную вещь. Да, бесполезную, но она переходила от Арманиуса к Арманиусу много лет. Но как Берт ни старался, он не мог ощутить ни малейшей толики сожаления по поводу своего поступка. Оно того стоило. Если добытые у Альдеуса сведения помогут ему в разговоре с Ареном — точно стоило. — Моего отца уже несколько лет как нет в живых, Энни. И поверь, если бы он знал, что взамен на Зазеркалье я получил информацию о гибели Агаты, он бы понял меня. Пока Эн молчала, Берт продолжал рассуждать. Теперь, не откладывая, нужно идти к Арену. Если он, конечно, примет. А потом… если он даст своё разрешение и снимет печать… Да, потом нужно сразу делать то, что задумал. — Энни… Ты побудь немного дома, хорошо? А мне необходимо отлучиться. — Куда? — она встрепенулась, словно птица, почувствовав угрозу в виде кошки, подбирающейся к её птенцам. — Хочу поговорить с императором. Не переживай, я вернусь через пару часов целый и невредимый, и пообедаем. Эн смотрела на него несколько мгновений, хмуря лоб и брови, и это было так мило, что Берт улыбнулся. Увидев эту улыбку, она перестала хмуриться, но сказала всё-таки очень серьёзно: — Обещай, что с тобой ничего не случится. — Обещаю, — ответил он одновременно легко и тяжело, ощущая внутри себя щекотку радости — от того, что Эн беспокоится, — и вины — от того, что он врёт. Случится. Конечно, случится. Но всё-таки это будет чуть позже. По дороге во дворец Берт связался с императором и договорился о встрече. Ему повезло — Арен был в столице и оказался не занят никакими совещаниями или официальными визитами представителей других стран. Немного удивился, услышав просьбу Арманиуса о встрече — «и лучше сегодня» — но согласился. Берт ожидал, что сразу после прибытия его проводят в кабинет для посетителей, но ошибся — слуга привёл Арманиуса в детскую. Арен, расслабленный и улыбающийся, лежал на полу, точнее, на мягком ковре светло-персикового цвета, и играл в игрушечные магмобили вместе со своим трёхлетним сыном Александром. Рядом, забравшись с ногами на диван из белой кожи, с серьёзным лицом сидела шестилетняя Агата и изучала какую-то большую и яркую книжку. Как только Берт, слуга и охранник вошли в детскую, присутствующие в ней подняли головы. Арен моментально перестал улыбаться и лежать на полу, Александр — играть в магмобили, а Агата — поджимать ноги. Она выпрямилась и разгладила юбку, глядя на вошедших серьёзно и снисходительно. «Альго. Типичные Альго, все трое», — подумал Берт, а вслух сказал: — Добрый день, ваше величество. Здравствуйте, ваши высочества Агата и Александр. Дети склонили головы, а Арен поднялся с пола. — Я скоро вернусь, — произнёс он, обращаясь к ним, а потом вновь повернулся к Берту. — Пойдём в кабинет. Не хотел терять ни минуты, поэтому попросил, чтобы тебя привели сюда. Но разговаривать будем там. Арманиус кивнул, пристраиваясь следом за императором. Кабинет для приёма посетителей находился чуть дальше по коридору. Берт знал, что этот кабинет считается парадным — там Арен только выслушивал гостей, а работал он совершенно в другом помещении. Здесь царила идеальная чистота. Шкафы из тёмного дерева, заполненные книгами, которые, кажется, никто и никогда не доставал — такой на полках был идеальный порядок. Большой и широкий стол, на котором ничего не стояло, кроме набора для письма — бумага, карандаш и ручка с длинным декоративным пером, — кожаное кресло по ту сторону стола для императора и два дивана, будто бы согнутых дугой — для посетителей. За столом располагалось окно, и оттуда лился мягкий дневной свет, немного приглушённый явно магически затемнёнными стёклами — чтобы не так сильно бил по глазам гостей. — Рассказывай, что привело тебя ко мне. Арен сел в кресло и, сложив руки на столе перед собой, внимательно посмотрел на Берта чёрными и немного жуткими глазами. Помнится, некоторое время после коронации Арманиус не мог в них смотреть — так странно ему было, что у человека, которого ты знаешь много лет, могут вдруг измениться глаза. Почерневшая радужка, чуть увеличившаяся в объёме — это было необычно. — Я сегодня разговаривал с Атреем Альдеусом, — начал Берт и прищурился, изучая реакцию Арена — но тот молчал и казался совершенно спокойным. — Он сказал, что Альго не берёт портальная ловушка. Это так? — Да, всё верно, — ответил Арен будто бы невозмутимо, но Арманиус заметил, что ладонь на правой руке сжалась в кулак. — После гибели Агаты мне сказали — ты выжил благодаря тому, что она тебя защитила. Сплела нейтрализатор, успела. Но… — Да, это ложь. И я надеялся, что ты никогда не узнаешь о ней. Я попросил отца засекретить дело, и он дал разрешение, — произнёс император не менее спокойным голосом. — Возможно, ты бы пережил, но я не хотел ранить твою матушку. Айсиль всегда была добра ко мне. Удивительно, но Берт ничего не чувствовал. Сердце как будто застыло, заморозилось, и всё, что он сейчас мог ощущать — это сердцебиение. — Что на самом деле тогда случилось? — Мы поссорились. Мы ссорились много и начали давно, сразу после того, как я попросил руки твоей сестры. Ты не помнишь, Берт, ты тогда был на севере. Агата не хотела выходить за меня замуж, но Айсиль и Артуро уговорили её. Она меня не любила. Только на последней фразе — «Она меня не любила» — голос императора чуть дрогнул. Но совсем немного.