Я моргнула. — Куда ты шёл? — К тебе. Дело есть. Нужна твоя консультация. Что за чудеса творятся последние два дня? То резервы, считавшиеся неизменными, меняют свою наполненность, то Байрону нужна моя консультация… Но мне было не жалко, и я пригласила Асириуса в лабораторию. Там он и выложил мне свою идею. Один из постулатов магической медицины гласит — хирургия первична, терапия вторична. То есть, например, при повреждениях магического контура сначала надо залатать физические повреждения, а потом уже пытаться заниматься контуром, — а Байрону было интересно, что будет, если сделать наоборот. Я не знала, и у меня не было ни единой мысли о том, что может быть в таком случае. Кроме одной. Вдруг это каким-то образом поможет Арманиусу? В конце концов, то, что хирургия первична — это тоже постулат. Не такой незыблемый, как неизменность магического резерва, но всё же… — Давай попробуем поэкспериментировать? Возможно, следует сначала восстанавливать контур, а потом уже делать операции? Конечно, я сомневалась в том, что это будет действенно. Всё же физические повреждения не слишком совместимы с нагрузкой на организм, которая сопровождает восстановление контура. Но… всё может быть. Надо попробовать. И я согласилась. * * * Защитник, как же хорошо стало после того, как прошёл откат от первой процедуры по восстановлению контура. Мазь от ожогов холодила кожу, и туман перед глазами чуть рассеялся — Арманиус теперь мог видеть очертания библиотеки. Всего лишь очертания, но это лучше, чем просто пятна света в абсолютной черноте. А потом завибрировал браслет связи. Интересно, кто на этот раз? С тех пор, как Берт вернулся с севера — точнее, его оттуда вытащили, едва живого, — с ним постоянно пытались связаться. Но говорить Арманиус смог уже только в госпитале, когда над ним основательно поработали хирурги и лично Валлиус. Берт никому не отвечал. Конечно, кроме императора. Даже когда браслет вибрировал от вызывов кого-то из спасённых архимагов, Арманиус не откликался. Нет, не потому что не хотел разговаривать — просто разговаривать было слишком больно. Зато теперь можно. И следующий час Берт потратил, отчитываясь перед всеми, как он себя чувствует. Улыбаясь, глядел на лица ребят, погибших там, в «прошлой» жизни, и безмерно радовался, что всё получилось. Он был виноват в их гибели, но смог исправить это. Пусть ценой своей силы, но в конце концов, охранителей много. И из его отряда несколько магов лет через десять точно будут не хуже Арманиуса. А уж Эн… Теперь, когда сила не сможет к нему вернуться, никто не станет на неё нападать. Берт был уверен, что повреждения резерва необратимы — Геенна забирала магию за возможность вернуться в прошлое. Забирала навсегда и растворяла в своём огне. Честно говоря, Арманиусу казалось, что это очень маленькая цена за пятнадцать… нет, шестнадцать спасённых жизней. Браслет вновь завибрировал, и теперь его беспокоил уже не коллега и не ученик, а император. — Берт? Ты как? — Лучше, Арен, — ответил Арманиус хрипло, но чётко. — Помнишь, я говорил, что мне нужно увидеться с тобой как можно скорее? Это важно. — Да, у меня сейчас как раз есть время. Я перенесусь к тебе, если ты не против. — Хорошо. И захвати с собой, пожалуйста, Гектора Дайда. Арен поднял брови. — Гектора? Ладно. Мне уже стало интересно, что там у тебя за новости такие, из-за которых тебе необходим главный дознаватель. — Дальше будет еще интереснее, можешь мне поверить. * * * В общежитие я вернулась ближе к ночи — расписывала план лечения Арманиуса во всех подробностях, а ещё думала над предложением Байрона, набросала кое-что и по нему. А когда вошла в свою комнату, обнаружила на столе возле окна букет красивейших и очень дорогих белых лилий. «Я верю в свою мечту, Энни». Я тяжело опустилась на стул, всхлипывая и ощущая, как горят щёки. К чему это… Зачем, Арчибальд?.. Мечта? Это ведь не может быть обо мне, правда?.. ГЛАВА ВТОРАЯ Утром следующего дня я обнаружила Арманиуса не в коляске, а на диване. Он пил чай и с таким аппетитом жевал какой-то пирожок, что я не выдержала и улыбнулась. — Я смотрю, вам лучше. — Намного, — он кивнул, глядя на меня, тем не менее, всё ещё мутноватыми глазами. — И вижу лучше, и ожоги не так чешутся, и я даже смог пересесть с коляски на диван. До этого я с трудом перебирался. — И аппетит хороший, — закончила я, продолжая улыбаться. — Все признаки выздоровления. Замечательно. Доедайте, снимайте халат и ложитесь, как вчера. Сначала обработаю вам ожоги, потом займёмся глазами, и уже после этого приступим к контуру. Пока я доставала всё необходимое из сумки, Арманиус быстренько доел, допил и послушно лёг, скинув халат. Я зачерпнула ладонью мазь и, подойдя ближе, начала намазывать ректору грудь. Сегодня на мне было зелёное платье с небольшим круглым вырезом, и когда я наклонилась над архимагистром, оттуда выскользнула цепочка, которую подарил мне Рон еще в университете. Арманиус прищурился, изучая её, а потом спросил: — Что это такое блестит у тебя на шее? Амулет какой-то? — Да, — свободной рукой я вновь заправила цепочку за ворот. — Защитный, ничего особенного. Странно, но я явно ощутила, как сердце ректора под моей рукой забилось чуть чаще. — А кто его делал? Заказывала или… — Друг делал. Университетский. — Я чуть не прикусила язык: Арманиус же не должен знать, что я училась в университете, я ведь медсестра… Но он вновь ничего не сказал по этому поводу, только кивнул едва заметно, и задумался. В таком полнейшем молчании я намазала его тело мазью, затем закапала в глаза и сделала уколы, а после попросила лечь на спину, выпрямиться и приступила к массажу. Архимагистр стоически терпел все мои действия, хотя ему точно было очень неприятно, и не издавал ни звука. Иногда только чуть вздрагивал или тяжело сглатывал. Вообще-то я привыкла к подобным процедурам, но причинять боль Арманиусу оказалось неуютно. И это неправильно, Эн, в тебе всё еще слишком много личного… Ректор вдруг зашипел, выгнулся, и я поспешила объяснить: — Сейчас пройдёт, сейчас… Это контур, вы его ощутили, он вспыхнул на мгновение, и это хорошо… Чем быстрее пациент ощущает сломанный контур, тем быстрее наступает выздоровление… — Не волнуйся, я в порядке, — прохрипел Арманиус и закашлялся. — Демоны, как же сухо… — Я сейчас дам вам воды. — На кухне… — У меня с собой есть. Я достала фляжку с водой, которую носила в медицинской сумке — вода никогда не бывает лишней, — маленькую кружку, налила туда жидкости до краёв, и протянула архимагистру. — Спасибо, Эн, — он жадно выпил всё до капли и, вернув мне кружку, улыбнулся, но улыбка весёлой отнюдь не была. — Да, ощутить контур в семь магоктав после прежних девяноста пяти…. Это… — Он на секунду замолчал, словно подбирая слова. — … Необычно. Впрочем, хоть так. Выживу и с этим. У тебя и того меньше, а маг ты отличный. Я в это время убирала кружку обратно в сумку и, услышав похвалу, застыла в абсолютном шоке.