Она стала казаться более доступной, и мне нравится эта ее сторона. В некотором роде непредсказуемая и более понятная. – Ну давай. – Она толкает меня локтем, и я смиряюсь. – Да, вкусно. – Ха, я знала. – Поднимает покрытую помадкой ложку. – Я знала, что мне удастся удивить тебя. – Не тебе, а «Джирарделли». После ужина Келси потребовала, чтобы мы поднялись на холм и поели десерт в «Джирарделли». Прогулка получилась не самой простой, так что к тому времени, как мы добрались до места, ужин улегся, и у нас появилось место для десерта. Мы решили взять классический пломбир с горячей помадкой и заняли столик в центре достаточно загруженного ресторана. Я предпочел бы прогуляться и поесть на ходу, но Келси захотела получить полноценный опыт. Поэтому мы встали у круглого столика с мраморной столешницей, и люди вокруг наслаждались своим мороженым так же, как и мы. Сплошная суматоха и громкий шум! И неприятно признавать, но это идеальное завершение нашего вечера. – О боже, посмотри туда, парочка целуется. – Что? Келси указывает ложкой: – Вон там, в углу. Как думаешь, у них первое свидание? – Ты ведешь себя так на первом свидании? – уточняю я. – Насколько я помню по нашему первому и единственному свиданию, ты была крайне раздражена. – Потому что ожидала, что встречу мужчину мечты, а не героя моих ночных кошмаров. Прижимаю руку к груди. – Келси, ты ранила меня в самое сердце. Она шутливо толкает меня в плечо. – Но посмотри на нас сейчас, мы воплотили в жизнь кратковременное общение. Чудеса и правда случаются. – Не слишком зазнавайся, мы едва ли общаемся – Не знаю, ты согласился встретиться со мной второй раз, так что, похоже, у нас все серьезно. Если это нельзя назвать дружбой, то даже не знаю. – Господи, ну ты сегодня и зануда. – Лишь мизерная часть того, с чем мне приходится иметь дело, когда я общаюсь с тобой. И остроумная. Опускаю ложку в наш пломбир, но больше фокусируюсь на мороженом, чем на помадке. Я заметил, что Келси очень любит помадку, и решил позволить ей съесть большую часть. Смотрите, я могу вести себя как хороший парень. – Итак, ты так и не ответила на мой вопрос. Этим ты занимаешься на первом свидании? Целуешься в углу кондитерской, чтобы вуайеристы-романтики вроде тебя могли понаблюдать за шоу? – Возможно, если бы была моложе, то чаще целовалась бы в ресторане, но теперь, когда я приличная дама двадцати пяти, у меня есть стандарты. Я ожидаю получить вкусную еду, милое общение, а потом, если к концу вечера пойму, что он меня поразил, наклонюсь для поцелуя. – Поразил, да? И как тебя поразить? – Конспектируешь? – спрашивает она, приподняв бровь – Да, пытаюсь понять, как сделать наоборот, потому что если перестану раздражать тебя, тогда на что мне вообще тратить свою жизнь? Ее лицо вытягивается, и я смеюсь. – Раз так, оставлю подробности при себе. Толкаю ее ногу под столом. – Рассказывай. Она секунду изучает меня, а затем говорит: – Ну, во-первых, мужчина не должен быть самовлюбленным. А еще быть спокойным, уметь слушать, но при этом не бояться открываться. Для меня семья не пустой звук, так что я хочу, чтобы он был близок с родными. Что еще? О, самокритика приветствуется, ведь тогда я буду знать, что он не считает себя во всем правым. Разные особенности, но ничего чрезмерно странного. Мне нравится знать, что он заинтересован, но при этом не давит на меня. И, конечно, мне нравятся мужчины, которые умеют вести беседы, задавать интересные вопросы. Кроме того, я обожаю милую улыбку, добрый взгляд и манеры, мужчина должен как минимум выдвинуть для меня стул. Настоящий джентльмен. Медленно киваю. – Как-то я читал колонку под названием «Современный джентльмен». Автор повторял, что нужно обязательно открывать для своей девушки дверь, а когда она проходит через нее, обязательно проводить рукой по ее заднице, чтобы она помнила, кому принадлежит. Это ты ищешь? Келси несколько раз моргает, а затем опускает голову вниз, внимательно разглядывая мороженое. – Думаю, я не стала бы злиться на такое поведение. Я усмехаюсь. – Приму это за «да». Знаешь, у тебя довольно высокие стандарты. – И что, мне должно быть стыдно? – с вызовом спрашивает она. Не задумываясь, качаю головой. – Нет, я так не думаю. Зачем довольствоваться малым, если знаешь, чего хочешь? Хотя тебе не кажется, что ты просчиталась с Эдвином? – Совершенно ясно, что в случае с Эдвином произошла ошибка. Честно говоря, в этом твоя вина. – Моя? Почему ты винишь меня? Я не заставлял тебя встречаться с этим ботаником. – Он не ботаник, просто немного… зануда. – Если тебе от этого станет легче, то пожалуйста. Но не уверен, почему ты винишь меня. – Потому что наш ужин, вернее свидание вслепую, было ужасно. Из-за него мне стало казаться, что пора снизить стандарты. – Не такой уж плохой получился ужин. – Ты пришел туда не для того, чтобы с кем-то познакомиться, просто выполнял условия пари. Я же, в свою очередь, была очень взволнована, и, возможно, тебе было весело, но лично на меня ситуация подействовала удручающе. Теперь мне становится не по себе. Я никогда не думал об этом с такой точки зрения, и меня тут же охватывает чувство вины. – Прости, Келси, – говорю я, глядя ей в глаза. – В тот вечер я вел себя как надменный идиот. Ты задела мое самолюбие, и я не смог с этим справиться, пытался вывести тебя из себя. Не стоило этого делать. Она замирает, не донеся ложку до рта, и лепечет: – Ничего себе, э-э-э… спасибо, Джей Пи. – Улыбается, поднося ложку ко рту. – Карусель, фотографии, нагрудники… и извинения. Осмелюсь сказать, что это, возможно, один из лучших вечеров в моей жизни. Значительное улучшение по сравнению с тем ужином вслепую. Вся эта история с «кратковременным общением» на самом деле весьма неплоха. – Рад, что мне удалось загладить свою вину. – Да, у тебя получилось… Джосая Феникс. – Близко. Она воодушевленно смотрит на меня. – Правда? Я смеюсь. – Нет. – Уф. – Она толкает меня. – Это было подло. – А мне показалось забавно. – Ухмыляюсь, и к моему чертову удовольствию… она улыбается мне в ответ. * * * – Можешь докатить меня до моей комнаты? – спрашивает Келси, когда опускается на пол пентхауса и снимает обувь. – Кажется, я не могу сдвинуться даже на миллиметр. Затем ложится на пол, возится с пуговицей на поясе джинсов и, расстегнув ее, издает довольный стон. – Оу, вот это да.