– Ладно, заходи, если всё ещё не передумала, – он указал рукой внутрь лодки. Я вдруг отчего-то не захотела заходить первой и не сдвинулась с места. Поняв мою позицию, он тяжело вздохнул и зашел внутрь первым. Я же ещё немного постояла на мосту и мысленно проанализировала ситуацию: ну вот что этот громадный оригинал может мне сделать страшнее того, что со мной уже сделали лаборанты-пыточники Миррор, а вместе с ними Эбенезер Роудриг, Мариса Мортон и все наставники того места, породившего меня? Разберёт моё тело на детали? Так я не позволю. А больше ничего и не страшно. Наверное… Или ещё такой вариант: я знаю не так уж и много о том, на что способны оригиналы, тем более “в их мире”. Ладно, раз уже пошла за ним, так стоит хотя бы проверить, ведь ночь холодная… Он не подгонял меня. Стоя внутри лодки, так, чтобы я могла пройти мимо него, молча наблюдал за моими немыми внутренними противоречиями. Когда я шагнула вперед, он зачем-то протянул мне руку. Я отпрянула, но не испуганно, а скорее непонимающе. Стоило мне оказаться внутри, как я сразу же принялась осматриваться. После улицы здесь оказалось на удивление тепло и очень светло. Я сняла с головы капюшон… Услышав, как позади захлопнулась дверь, резко обернулась. – Яхта не новая, зато вычищенная до блеска, – он обвел руками пространство вокруг меня. Яхта? Так называется эта лодка? – Паркет, диван, кровать и кухня только полгода как обновлены, так что если что-то испортишь – из-под земли достану. – Как это? – Что? – Как кого-то можно достать из-под земли, если он стоит на земле? Мой собеседник почему-то на несколько секунд замер, а потом, встретившись со мной взглядом, наконец объяснил: – Ну, для начала человека нужно закопать в землю, чтобы потом “достать из-под земли”. – Угроза? – Иногда. Не в твоём случае. В твоём случае просто метафора. Не зацикливайся. Я не знала, что такое “метафора”, но уже “не зацикливалась” на этом – мой взгляд выхватил большие зелёные яблоки, лежащие в глубокой чаше, установленной под блестящими чистотой подвесными шкафчиками тёпло-коричневого цвета. – Можешь угощаться, если хочешь. Обернувшись, я снова встретилась взглядом с этим странным оригиналом. Высокий при не очень высоком потолке он как будто занимал четверть всего пространства комнаты. – Спасибо. Подойдя к чаше с яблоками, я приметила самое большое из них и взяла его. Укусила. Постаралась жевать медленно, но уже спустя пять секунд сделала второй укус, отчего сразу же одернула себя: “Ешь медленнее! Не кажись странной! Не смотри долго в глаза! Меньше говори!”. – Хочешь бутерброд? – Что? – не отконтролировав себя, я снова встретилась с ним взглядом – привычка смотреть в упор, прямо в глаза, даже самым ужасным оригиналам вроде Мортон или Роудрига, нередко заканчивалась для меня взысканиями. Наставники требовали от меня отводить взгляд по примеру других клонов, требовали смотреть в пол, требовали смотреть моргая… Возможно я просто не могла не сопротивляться. А теперь это может материализоваться в новую серьёзную проблему, не впору запиранию. Этот оригинал ещё не заметил, но если продолжу смотреть так уверенно прямо в его глаза – наверняка распознает отсутствие души внутри моего тела. Нужно срочно прекратить… Я буквально заставила себя отвести взгляд. – Просто ты с таким аппетитом ешь, что, наверное, не откажешься от бутерброда с чаем. Чай – это мне известно, это хорошо и согревающе, если только он не холодный из бутылки, который они здесь любят употреблять: я видела, как в парке люди пили точь-в-точь из таких же маленьких бутылочек, которые я приобрела на автостанции и давным-давно опустошила. Подойдя к шкафчикам, оригинал открыл самый большой из них – внутри этого шкафчика сразу же засветился голубоватый свет – и вынул из него что-то странное: белый квадрат, поверх которого лежало что-то отдаленно напоминающее помидор, сыр, зелень и ещё что-то. Он поставил тарелку на гладкую поверхность тумбочек и пододвинул её ко мне, затем нажал на кнопку странного аппарата, и ещё через несколько секунд закинул в пустую чашку странный пакетик, который впоследствии залил горячей водой. Я взяла в руки то, что он называл бутербродом. Постаралась незаметно понюхать его. Пахло недурно. На вкус оказалось и вовсе хорошо. Оригинал протянул мне полную чашку. Я приняла и отхлебнула из неё. И вправду очень похоже на чай. – Спасибо, – стараясь пить размеренно, пробурчала себе под нос я, при этом продолжая сверлить взглядом пол, лишь бы только случайно не встретиться взглядом с собеседником. – Пожалуйста, – упершись руками в широкие бока, вдруг гулко вздохнул оригинал. – Можешь расположиться на диване. Плед только вчера из химчистки, так что можешь смело укрываться им, – он указал на плед, сложенный в аккуратный прямоугольник и лежащий на одном из подлокотников дивана, после чего перевел указывающую руку на стену, – выключатель там, так что перед тем, как завалиться спать, не забудь выключить свет. – Спасибо, – мой голос прозвучал уверенно, может быть даже прохладно. Наши взгляды пересеклись, но только на пару секунд и, к моему удивлению, он первым отвёл свой. Оригинал ушел в короткий коридор, в котором вскоре хлопнула дверь. Я застыла, смотря на выключатель света, расположенный на противоположной стене. Глава 22 Комната была небольшой. Много места занимали угловые шкафчики, видимо, предназначенные для кухонных принадлежностей и еды, много места съедал диван, обитый гладким материалом бежевого цвета, рядом с диваном стоял небольшой квадратный стол и пара стульев с высокими спинками, которые тоже занимали значительный процент пространства. На потолке развешена гирлянда из голых лампочек – она и подсветка шкафчиков в целом давали хорошее освещение. Невысокие окна занавешены уютными шторками из тонкого материала, держащимися на веревке – наверное, самодельные, отчего еще более симпатичные. Две двери – через одну мы вошли, вторая вела в хвост яхты – были деревянно-стеклянными с закрытыми жалюзи. Внимательно осмотрев это всё, я оценила общую обстановку, как очень уютную и даже по-своему красивую. Сняв с плеч рюкзак, я подошла к дивану и опустилась на него. Этот предмет мебели оказался настолько мягким, что вызвал у меня удивление – таких мягких предметов мебели в Миррор не было, даже наши койки были не намного мягче досок. Посидев немного, я сняла обувь – наверное, стоило сделать это раньше, чтобы не топтать сияющий чистотой и тёплым цветом паркет. Пока подходила к выключателю света, оценила и приятную, едва уловимую и отдающую чистотой скользкость паркета. Вернувшись к дивану в потемках – не споткнуться помог голубоватый свет, льющийся откуда-то снаружи и слегка пробивающийся через занавешенные шторы, – я сняла кепку, положила её в рюкзак, подумала немного и решила всё же не засовывать в чистый рюкзак грязную обувь, взяла плед и снова села на диван. Плед оказался удивительно приятным на ощупь. Вздохнув, я установила рюкзак у изголовья и, наконец, легла. Накрывшись пледом, я положила под голову маленькую матерчатую подушку, найденную здесь же. Думала, что так и усну, но ноющая спина заставила меня поворочаться с боку на бок. В конце концов я не заметила, как, лежа на животе, провалилась в глубокий сон. Утро было бессолнечным, обещающим прохладный день. Я открыла глаза в шесть тридцать три. По крайней мере, о таком времени говорила голограмма часов, высвечивающаяся на стене напротив. Спала я хорошо. Хотя в середине ночи меня и разбудил кошмар, в целом я выспалась и неплохо отдохнула. Сев на диване, сразу же надела кепку и уже хотела начать обуваться, как вдруг мой желудок осязаемо заурчал. Я машинально бросила сонный взгляд в сторону шкафа, из которого оригинал накануне достал свой бутерброд. Будет ли это считаться воровством? Может быть. Но если посмотреть правде в глаза: другого шанса раздобыть пищу в ближайшее время у меня может и не представиться. Нужно будет повнимательнее понаблюдать за оригиналами, чтобы наконец понять, как же они добывают себе деньги… Воровство – точно не для меня, тошно от одной только мысли об этом варианте. И всё же голод сильнее тошноты. Тихо подойдя к большому шкафу, я аккуратно открыла его дверцу, и он мгновенно обдал меня своим голубоватым светом. Внутри оказалось негусто: один коробок с нарезанной ветчиной, один коробок с нарезанным сыром – оба наполовину опустошенные – и одна булочка, упакованная в пакетик. И ещё полулитровая бутылка воды. Ветчину, сыр и булочку я съела сразу, из бутылки сделала несколько глотков, после чего плотно закупорила её и засунула в рюкзак. Чувство вины нахлынуло моментально, стоило мне только закрыть молнию рюкзака. Это было не то же самое, что утащить конверт из-под носа Мортон. Оглядевшись, я увидела клейкие листочки и ручку, лежащие у холодного шкафчика, в котором этот оригинал хранил свою пищу. Он ведь не расстроится, если я использую один листочек? По крайней мере, не так сильно, как может расстроиться из-за пропажи еды. Взяв ручку, я написала на верхнем листочке слово “Благодарю” и, отложив ручку, уже хотела отходить от шкафчиков, как вдруг мой взгляд зацепился за яблоки. Осталось всего пять штук. Неделимое число. Взяла два. На цыпочках пройдя к двери и только возле нее обувшись, я аккуратно отодвинула целых три щеколды в сторону, сняла цепочку, зафиксированную вдавливающейся кнопкой, и незаметно выскользнула наружу, не забыв плотно закрыть за собой дверь. Для начала я решила более чётко обозначить свои цели. Вспомнив о том, что накануне обнаружила в маленьком внутреннем кармашке сумки огрызок карандаша и потрёпанный, маленький блокнот с чистыми листами в клетку, я достала их и начала писать, чтобы не только думать о своём плане, но и видеть его: ЧСБ (Чёрный список бездушных): 1) Эбенезер Роудриг; 2) Мариса Мортон; 3) Перл По; 4) Оригинал 11112. Перестав писать, я перечитала написанные моей рукой имена, как будто желая убедиться в том, действительно ли я хочу всадить пулю в каждого оригинала, внесенного в мой личный ЧСБ. Эбенезер Роудриг первый. Потому что я хотя бы примерно знаю, где именно его можно искать – дом возле фонтана поющих дельфинов. Этот оригинал разобрал на запчасти тысячи клонов, многих из них намеренно подвергал физическим мучениям. Все его жертвы, в частности мои друзья, заслуживают отмщения. Не уверена, заставлю ли я страдать его, но увидеть страх в его застеклённых глазах перед тем, как пуля войдёт в его череп – меньшее, что я хочу получить от нашей встречи. Мариса Мортон вторая. Пока ещё я не знаю, где её искать, но знаю, что в ночь взрыва её не было в Миррор, а значит, она всё ещё не отделила свою чёрную душу от вверенного ей хрупкого тела. Она издевалась над моими друзьями морально и физически, по её указанию я и ещё пятьдесят один клон прошли через жестокие пытки. И снова: не уверена, заставлю ли я страдать её, но увидеть страх в её надменных глазах перед вхождением пули в её тело – меньшее, что я хочу получить от нашей встречи. Перл По третья в списке, потому что я знаю её имя. И я знаю род её занятия: певица. Любимица оригиналов, безжалостно медленно убившая своего клона ради пересадки голосовых связок и продления собственной молодости. Оригинал 11112 последний в списке. Потому что я не имею никакого понятия о том, что это за личность, и где этого оригинала можно искать. Вообще никакой информации, зато отчётливое желание отомстить за те муки, которые он заставил пережить моего лучшего друга. Пусть испытает тот же страх, который испытывал 11112, ложась под нож Роудрига. Да, пусть и он ответит за содеянное. Перечитав список в третий раз, я окончательно утвердилась в мысли о том, что желаю мести. Список мог бы быть бесконечным, но даже этих четырех пунктов для меня было достаточно. Четыре имени – четыре пули. В конце ещё даже останется в обойме, если только не промажу и попаду во все цели с первого раза. Интересно, в момент перед самым отделением душ этих оригиналов от их тел, смогу ли я рассмотреть в их глазах их суть, понять, как существа, обладающие душами, могли сделать подобное с нами? Нужно выяснить это. Решив так, я спрятала блокнот и остаток карандаша в рюкзак, который сразу же надела на плечи, и, засунув руки в карманы кофты, вышла на поиски фонтана с поющими дельфинами, посчитав, что сегодня-то я его точно найду, ведь, в конце концов, город не может быть настолько большим, чтобы я и за второй день не разыскала такое большое сооружение, как фонтан. Я сильно ошибалась. Глава 23 Фонтана поющих дельфинов я сегодня так и не нашла. Может быть, мне стоило спросить у какого-нибудь прохожего оригинала, но я опасалась того, что он окажется более проницательным, чем все те оригиналы, которые мне встречались до сих пор, и стоит только моему голосу зазвучать, как он сразу же поймёт, что я клон, и что меня нужно срочно изолировать от оригинального общества. Поэтому я просто бродила по городу, надеясь найти нужный фонтан, но всякий раз натыкалась на совершенно не то: статуи девушек, статуи странных существ, маленькие фонтанчики непонятной формы, светящиеся фигурки – всё было не тем. Возвращаться к вчерашнему месту ночёвки я не планировала, но как-то совершенно случайно снова вышла на набережную, прошла по ней около километра вперёд и вновь увидела тот самый мостик, ведущий к той самой яхте того самого оригинала… Тяжело вздохнув, я запрокинула голову и посмотрела на небо: темнота уже сгустилась, облака клубились, предупреждая о серьёзной вероятности дождя этой ночью. Казалось, ноги сами принесли меня обратно к знакомой яхте. Может быть, они не знали, куда ещё меня нести, раз уж я всё ещё не нашла нужного фонтана, а дорогу к автостанции совсем потеряла. Я всё никак не решалась сделать шаг с моста на яхту и постучать в уже знакомую дверцу. Из-за занавешенных окон лился тёплый свет, желудок сжимался от голода, руки сжимались в кулаки от холода – на моей памяти ещё не случалось ни одного такого холодного начала лета. Сначала я уперлась кулаками в бока. Затем переместилась с ноги на ногу. Потерла глаза обеими ладонями. Выдохнула. Взялась за лямки висящего на спине рюкзака и наконец пришла к решению: нет, не вариант.