Илайя встал из-за барной стойки и отправился со своей бас-гитарой в сторону сцены. – Что ж, – тяжело вздохнула Бабирай, – будем надеяться, что из-за происшествия в Миррор не только наше правительство, но весь мир задумается о том, что творит, и остановится. Хватит с нас заигрываний с природой, а то она нас скоро отторгнет. Пойду посмотрю, приготовил ли Рой каждому из вас добавку, – с этими словами она уже направлялась в сторону кухни. – Гамбургеры и картошка фри – это фастфуд, – решила продолжать разговор Рита. – По сути своей, копия нормальной, полезной еды. Получается, что мы даже питаемся не настоящей пищей, а её клоном. Я резко вскочила со своего места и быстрым шагом направилась к выходу. Глава 33 Брэм догнал меня уже на мосту, хотя я была так взведена, что вообще забыла о нём. – Эй, ты ведь хотела ещё порцию. – Уже не хочу, – не останавливаясь и не смотря на собеседника, шагая вперед размашистым шагом, отрывисто ответила я. – Сама ведь говорила, что тебе понравилась готовка Роя. – Не хочу больше фастфуд. Хочу настоящего питания: свежих овощей и отварного гарнира. – Знаешь, я почти в шоке от уровня твоей спонтанности. – Это плохо? – я сошла с моста на брусчатку, которую заливали оранжевые лучи закатного солнца. – Да нет, не плохо, мне даже нравится. – Услышав эти слова, я посмотрела на собеседника удивленным взглядом. Он решил пояснить: – Я веду кочевой образ жизни, так что спонтанность для меня самое оно. – Какой образ жизни? Ты сказал странное слово… – Никогда не слышала о кочевниках? – идя рядом со мной шаг в шаг, он одарил меня заинтересованным взглядом, на что я лишь по привычке сдвинула брови к переносице. – Всегда ты так хмуришься, когда не хочешь признаваться в том, что чего-то не знаешь об этой жизни. А ты не знаешь очень многого. – Я не заметила, как от услышанного нахмурилась ещё сильнее, как будто оттого, что прочла его невысказанную мысль: “Это странно”.. – Кочевники – это люди, временно или постоянно ведущие кочевой, то есть не привязанный к определенной точке на карте, образ жизни. Иными словами: кочевники – это люди без определенного места жительства. Хочешь попробовать себя в Rocky Boxer? – В чём? – я резко остановилась. Брэм остановился тоже и указал на светящийся слева от нас странный аппарат: – Силомер. Ты бьешь по груше, и табло показывает силу твоего удара. – Интересно. Давай. Мы подошли к силомеру. Брэм вдруг достал из нагрудного кармана своей рубашки знакомый круглый и сплюснутый металлический предмет – такими меня одарили на обеих автостанциях – и забросил его в специальный паз. Аппарат сразу же запиликал и опустил грушу для биения. – Становись вот здесь… Так… И со всей силы бей в центр. – Я уже встала в стойку и подняла вверх кулаки, как вдруг Брэм остановил меня, положив свою руку мне на плечо. – Вот блин… – Что? – удивлённо посмотрела на него снизу вверх я. – Я совсем забыл, что у тебя сбиты пальцы. – Это ничего страшного. – Как же ничего страшного? Если ударишь – будет больно. – И что? – я искренне не понимала. Потому что меня с самого момента моего прихода в этот мир готовили к физическим мукам, и более того, убеждали в том, что испытывать их – мой долг. – Слышал о ноцицепции? Боли нет. – Кто тебя учил такому? Опустив кулаки, я снова начала хмуриться и уходить в свой личный панцирь. Не слишком ли я разболталась? Вроде бы нет. Ведь Джером Баркер был оригиналом и знал о ноцицепции, значит и другие оригиналы должны знать… – Ты интересовалась банкоматами, – совершенно неожиданно сменил тему Брэм. – Да, – утвердительно кивнула головой я. – Карточка с собой? – Да, – повторно кивнула я. – Банкомат через дорогу. Мне как раз нужно снять немного наличных со своей карты. Только учти, что банкомат принадлежит Skandinaviska Enskilda Banken. Тебе подойдёт? Я поспешно достала из кармана свою карту. Брэм взглянул на нее мимолётом и сразу же заключил: – Международная. Такие SEB обслуживает без взимания комиссий, так что подойдёт. Брэм первым воспользовался банкоматом. Я внимательно наблюдала за его действиями, при этом делая вид, будто мне совсем неинтересно. Когда он отошел от банкомата, я уже знала, куда именно вставлять карточку и как следовать инструкциям, высвечивающимся на электронном табло. Инструкция просила меня вставить карточку в нужный паз. Я вставила – банкомат проглотил её. Монитор сразу же обратился ко мне с просьбой ввести пароль от карты. На пару секунд прикрыв глаза, я вспомнила печатный текст из конверта, в котором Мортон передавалась эта карта: “Для легкости запоминания, паролем является номер пожертвованного Вами клона без первой цифры: пятнадцать тысяч девятьсот тридцать пять”. Я начала вводить цифры одну за одной 1-5-9-3… Мой палец резко завис в воздухе – последней цифре не хватило места, – и в следующую секунду я едва удержалась, чтобы не укусить свою губу до крови: нужно же было вводить без учёта первой цифры! Четыре раза я нажала на кнопку “удалить”, после чего ввела новые цифры: 5935. Хорошо. Теперь кнопка “Подтвердить”… Так, а теперь вопросы: “Посмотреть остаток на счёте?”, “Снять сумму?”, “Вернуть карту?”. Я хотела снять сумму, но поняла, что не знаю, сколько электронных денег на карте – а вдруг я запрошу сумму, которой нет на карте и банкомат сломается? Значит, для начала нужно выбрать “Посмотреть остаток на счёте”. Так, хорошо… Загрузка. Так, получилось, вот цифра, заканчивающаяся странным символом $. Так, единица и сколько нулей? Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Понятно, десять миллионов. Интересно, это много или мало? Наверное, много. В конце концов, тот незнакомец спрашивал Мортон, зачем ей так много денег, и она продала клона какому-то богачу, желавшему спасти свою дочь. Значит, десять миллионов – это много. Интересно, на месяц пропитания мне хватит? Ну это я выясню, пожалуй, позже. Теперь нужно нажать “Выполнить другую операцию”, так… “Снять средства”. Ввести сумму, которую хочу снять… Так… А какую сумму я хочу снять? В голову вдруг пришли болезненные воспоминания: за возвращение ей этой карточки Мортон назначила вознаграждение в размере десяти тысяч долларов. За эту награду лаборанты словно с цепей сорвались – так самозабвенно пытали нас, что нескольких клонов довели до операционного состояния. Я не знаю, доллары ли на этой карточке, но можно попробовать снять ровно десять тысяч, чтобы отплатить ими Брэму за его доброту – он кормит меня за свой счёт, купил мне новую одежду, даёт мне спать на своём диване, так что нужно вернуть всё, что взяла… Так, ввожу сумму – 10000. Подтверждаю… “Отмена операции: приносим свои извинения, на данный момент в данном банкомате установлен максимальный лимит в 5000$. Попробовать ещё раз?”. Да, попробовать ещё раз… Ввод цифры 5000. Пошёл отсчёт. Десять секунд, и банкомат протягивает мне плотную пачку бумажных денег. Как только я взяла её, банкомат сразу же спросил, вернуть ли мне карточку или попробовать совершить ещё одну операцию. Я выбрала вернуть карточку, и он вернул её мне. Просто чудо. Спрятав карточку в кармане рубашки, я направилась к Брэму, стоящему в пяти шагах от банкомата. – Ну что, получилось? – Ага, – я почти улыбнулась и сразу же протянула ему деньги, – это тебе. Брэм посмотрел на мою руку, удерживающую стопку денег, потом на меня, и слегка сдвинул брови: – Сколько здесь? – Пять тысяч. – Пять тысяч долларов – это очень большие деньги, Ариадна. Больше среднемесячной заработной платы одного человека. – Что такое “среднемесячная” и что такое “заработная плата”? Он нахмурился ещё сильнее: – Ариадна, пять тысяч баксов – это намного больше, чем я успел на тебя потратить. – Значит, я плачу наперед. – Что значит “наперед”? – словно скопировав мою манеру спрашивать уточняющие вопросы, вдруг поинтересовался он. – Мне же можно у тебя остаться? Секундная заминка… – Я не против. – Значит, нет проблем. Возьми, пожалуйста, – я попыталась отдать ему, но он снова не взял. – Мне не нужны от тебя деньги. И впредь даже не пробуй пытаться всунуть мне их, понятно? И не свети большими суммами перед людьми, среди которых хватает и воров, и обманщиков, – с этими словами он вдруг взял эту стопку денег, согнул её пополам и, с треском засунув её в нагрудный карман моей рубашки, едва застегнул его на пуговицу. – Повезло мне, что ты не такой, как другие люди, да? – не выдержав этой заботы, показавшейся мне комичной, я искренне заулыбалась. – Не то слово, – продолжал серьезным тоном говорить Брэм. Мы выдвинулись назад на набережную. – Каково тебе – быть человеком? – мне всю свою осознанную жизнь было настолько любопытно каково же это – иметь в своём теле душу, что это за ощущения такие, – что я всё же решилась озвучить вопрос, занимавший мой ум столькие годы. – Неплохо, – ухмыльнулся Брэм. – Во всяком случае думаю, что человеком быть лучше, чем слоном. – Но ты такой большой, что и на слона походишь, – впервые в общении с оригиналом я перешла на юмор. Брэм оценил и заулыбался, и это меня удовлетворило, несмотря на то, что как такового ответа на свой вопрос я всё же не получила. Впрочем, у меня имелся ещё один терзающий меня вопрос, ответ на который я едва ли получу, а потому – почему бы не спросить: – А ты случайно не знаешь, где в Стокгольме находится фонтан поющих дельфинов? – Знаю. – От неожиданности я резко остановилась на месте, Брэм же, не заметив моей остановки, продолжал идти вперёд и говорить: – Установлен в противоположном конце города. В чём его уникальность: тебе понравится это сооружение даже если ты ничего не смыслишь в архитектуре…