– Прости, что ты говорил? – Говорил, что твоя девушка со странностями, диковатая какая-то, ты этого не заметил? – Диковатая? Что ты имеешь в виду? – Она как новорождённая: как будто впервые пробует вкусы, видит вещи, слышит слова. – Она иностранка. – Правда, что ли? – Правда. Только не треплись об этом, хорошо? – Понял, – мой единственный друг, за двадцать лет нашей дружбы прошедший со мной огонь и воду, тяжело вздохнул, и я отметил, что его что-то беспокоит, и также с облегчением подметил, что это “что-то” не касается Ариадны. – Я думал, что ты не заинтересован в серьёзных отношениях… С тех пор как ты приехал, Рита только на тебя и смотрит. – Так заставь или научи её смотреть на тебя. – Ты серьёзно? – он в одну секунду внутренне, но только внутренне, просиял. – Она ведь тебе нравится. Так почему нет? – Потому что ей нравишься ты. – С моей стороны проблем не возникнет. Пробуй. Я не буду для тебя палкой в колесе, тем более в таком вопросе. – Это хорошо, – его внутреннее “сияние” от личного счастья уже почти проступило на его лицо, но вдруг резко потухло. Пересадив Аро со стола себе на плечо, он вдруг решил продолжать говорить об Ариадне. – Когда я в первый раз увидел Ариадну, я сразу же отметил лейкопластырь на всех её пальцах, бинты, торчащие из-под рукава, синяк на оголившемся участке плеча… Ты ведь сказал, что завязал. – Я завязал. – Правда? Потому что выглядит так, будто ты взялся за старое едва успев сообщить мне о том, что завязал с этим всем дерьмом. – Случайно не знаешь, Рой всё ещё мастер? Илайя замер, его глаза вспыхнули – он окончательно пришел к мнению, что я снова в своём деле: – Он тоже решил завязать. Сказал, что сделает ещё один-два заказа и отойдёт от этого, возможно даже уедет из Швеции вместе с женой и ребёнком. Поэтому и такса у него значительно повысилась. – Насколько? – К каждой отдельной бумажке плюсуй десять штук. Итого: за одну любой сложности – фиксированная двадцатка. – Что ж, у меня найдётся сорок кусков. – Сорок кусков? Ты отрежешь жирный кусок от своего годового бюджета. При таком раскладе тебе придётся гораздо раньше начать искать себе работу… – Мне нужно два. – Ты знаешь, как это работает. Предоплата в пятьдесят процентов. И гони фото. – Не сегодня. Может быть через пару дней приду. Пока что ничего не говори Рою. Вообще никому ничего не говори. – Понял, – друг поднялся. – Ты уверен, что это для тебя не станет фатальным? Копы сейчас землю носом роют. – То было в пригороде Осло. – До пригорода Осло были и другие случаи, один из которых был и на территории Швеции. – У меня всё под контролем. – Так значит, с Ритой ты всё для себя решил? – Ты ведь видишь, какой образ жизни я веду. Думаешь, ей такое нужно? – А ты думаешь, что “такое” может быть нужно Ариадне? Какой бы странной она ни казалась, она неплохая девушка, это заметила даже Бабирай. И всё равно ты не отворачиваешь от неё своего носа, как ворочаешь его от Риты. – Ариадна другая. – Ей хоть точно есть восемнадцать? – Точно, – теперь я это знал наверняка. – Так вы… Вместе? – Поживём – увидим. Её слишком долго не было. Всё утро, весь день, весь вечер. С наступлением ночи я начал всерьёз подозревать, что с ней приключилось что-то неладное. В половину двенадцатого часа ночи я уже начал думать о том, чтобы выйти прогуляться до набережной, вдруг что увижу, но без двадцати полночь, когда я уже собирался взяться за свою тёплую рубашку, она вернулась. Заметно уставшая, возможно даже поникшая, увидев рубашку в моих руках, она поинтересовалась, куда я собрался. Я сказал, что хотел выйти покурить. Она напомнила мне, что я сказал ей, будто бросил это дело. А я ведь и вправду бросил… Перебросившись со мной этим незначительным диалогом, она изъявила желание принять душ, и, взяв свои вещи из полки шкафа, стоящего в моей спальне, заперлась в душевой комнате на целых полчаса. Я на скорую руку приготовил ужин: отварной рис со сливочным маслом, поджаренные овощи, салат из свежих овощей, брускетты с авокадо. Выйдя из душа, раскрасневшаяся после горячей воды, она с большим аппетитом съела всё, что я предложил ей – она была очень голодна, видимо, так и не разобралась, как пользоваться деньгами, и не ела целый день. Выпив три кружки тёплого чая и съев один шоколадный батончик, она начала клевать носом прямо за столом – я предложил ей укладываться спать. Она с вялым энтузиазмом приняла моё предложение и, помыв вместе со мной посуду, спряталась под пледом на диване. В течение вечера мы перебросились всего парой фраз – девяносто процентов времени провели молча. Полночи я ворочался задавая себе один и тот же вопрос: “Убила ли она кого-то сегодня и не постиралась ли этим вечером в моей стиральной машине одежда с остатками ДНК убитого?”. Я проснулся в семь часов ровно. За окном едва вступал в свою силу рассвет, вода была очень спокойной. Выйдя в основную комнату, я увидел Ариадну привычно спящей на животе, лицом к спинке дивана. Подойдя ближе, я заметил лежащим на полу уже знакомый мне блокнот, явно случайно выпавший из её правой руки вместе с карандашом. Подняв его, я увидел первый пункт – имя “Эбенезер Роудриг” – зачеркнутым. Вернув блокнот назад на пол, я взял со стола упаковку сигарет и вышел на террасу. Включил интернет на мобильном, начал искать… И свершилось чудо: совсем свежая заметка в местном онлайн-обозревателе, фотография Эбенезера Роудрига, садящегося в свой автомобиль вместе с двумя внучками – на фоне фонтан поющих дельфинов! Сегодняшняя дата, пятнадцать минут назад, заголовок: “Не попытается ли Роудриг уехать из страны до официального начала разбирательств по делу Миррор?”. Я обернулся через плечо: Ариадна всё ещё спала, блокнот с зачеркнутым именем лежал под её не касающимися пола, почти зажившими пальцами. Зачем ей составлять список имён, если она зачеркивает в нём тех, кто продолжает оставаться в живых? Если ты киллер или мститель, или иной другой плотоядный зверь, ты должен работать без списков – все твои списки могут храниться только у тебя в голове. Впрочем, я мыслю как опытный человек, а она – неопытный… Клон. Из чего возникает серия вопросов: чего от неё ожидать мне? каковы последствия будут для меня? что мне с ней делать дальше? чей она клон? на какие чувства способны клоны и насколько их чувства могут быть или хотя бы считаться настоящими? Глава 38 Ариадна Впервые со времен пыточной я проснулась не от кошмара. И проснулась, спокойно лежа на спине – чудодейственная мазь, которой я намазала спину перед сном, видимо, продолжала творить своё чудо. Во сне меня раскачивало, и это ощущение как будто было приятным, но стоило мне открыть глаза, как качка развеялась – должно быть, она просто приснилась. Накануне ночью я смогла вскрыть щеколду кладовой Роудрига ещё до того, как он или его дочь повторно спустились на первый этаж. Молниеносно проскользнув к чёрному ходу, я ушла незамеченной. Я не всадила в его тело смертоносную пулю, хотя у меня на протяжении всего дня была реальная возможность сделать это – отомстить ему за страдания тысяч клонов, за страдания 11110 и 11112, и даже за то, что он планировал сделать со мной. За все те морозильные камеры, что он вынес из своей операционной, за умышленное неиспользование анестезии во время изъятий органов у клонов, за преднамеренные издевательства, эксперименты, пытки… У кровавого монстра Миррор обнаружились две невинные внучки, которые не догадываются о кровавой личине своего деда, которые любят его и которым было бы больно потерять его. Убив Роудрига, я наказала бы не его, а этих двух девочек. Это было бы несправедливо по отношению к ним. Душа Роудрига, несомненно, ответит за все свои деяния, когда покинет выданное ей тело и отправится путешествовать в другой мир, доступный только для душ оригиналов. Но остальные оригиналы, внесенные в мой ЧСБ, отплатят за свои деяния ещё до того, как расстанутся со своими душами. И первой отвечать придётся Марисе Мортон. Вспомнив о том, что у меня всё ещё есть осязаемая цель, с точным адресом её местонахождения, я испуганно бросила взгляд на стену, на которой высвечивались часы, и вдруг поняла, что почти проспала: уже девять часов, нужно срочно выходить!.. Как будто я могу опоздать!.. Резко сев на диване, я сразу же поняла, что что-то не так, что-то изменилось… Поднявшись на ноги, я наконец поняла, что именно меня взволновало: яхта переместилась со своего места! В окне, через которое прежде виднелся мост, теперь виднелась сплошная вода… Мы были очень далеко от берега… Мы были… А где Брэм?! Я выбежала на террасу, но не нашла его. Заглянула в его спальню – нет. В душевой – пусто. Вернулась в спальню, на сей раз забежала в нее и уже хотела выбегать обратно, как вдруг увидела приоткрытой дальнюю стену. Попытавшись взять себя в руки, я быстрым шагом приблизилась к щели и отодвинула стену вправо. Передо мной сразу же предстала необычная комната с рулём, с множеством кнопок, с застеклённым потолком и с Брэмом собственной персоной. Он стоял напротив большого кресла и с сосредоточенным выражением лица читал какую-то книгу. Заметив меня, он перевёл свой взгляд с неё на меня: – Доброе утро, соня. – Мы… Мы далеко от берега. – Ты что, испугалась? – Нет, – я мгновенно сдвинула брови к переносице, даже не задумываясь о том, как могу несерьёзно выглядеть стоя перед ним в одной рубашке и стараясь выдавливать из себя деланную смелость. – Просто вокруг столько воды… – Как будто ты никогда не видела столько воды, – он странно прищурился. – Видела. Конечно видела, – я неосознанно скрестила руки на груди. – Расслабься, всё будет хорошо, – внезапно выдал он таким тоном, будто с этой минуты в моей жизни неопределённого назначения всё действительно будет исключительно хорошо. От такой уверенности, пусть даже не моей, я, сама того не сознавая, вдруг и вправду расслабилась и даже выдохнула. – Зачем ты уплыл так далеко от берега? – я опустила руки. – Сегодня у нас будет выходной.