– Чего ты улыбаешься?! – Ничего. – Отворачивается друг. – Все сегодня будто с ума посходили! – Взрываюсь я. А Денис ржет. Как ни печально это признавать, но именно его смех вынуждает меня согласиться, что единственный псих, сошедший сегодня с ума, тут я. 11.1. АЛЕНА – Лед тронулся! – Торжествует Тая. Мы с ней сидим на трибуне школьного стадиона после уроков, пьем мутный и ядреный домашний квас, купленный на углу, у парка, и едим соленые крендельки – наш стандартный набор извращенца, любовь к которому трудно понять любому, кто в курсе наших пристрастий. – Только не начинай эту тему снова. – Прошу я. Она подкидывает тонкий кренделек в воздух, ловит его ртом и звонко прикусывает зубами. – Нет, ты меня не заткнешь! – Чавкая, произносит подруга. – Сама не умеешь кайфовать, так другим удовольствие не обламывай! – Ты раздуваешь из мухи слона. – Парирую я, наблюдая, как на поле выходит «Б» класс: им перенесли физкультуру с первого урока на седьмой, и теперь, когда все уже разошлись по домам, они вынуждены заниматься под палящим солнцем. А оно, надо заметить, сегодня жарит как летом. – Ничего особенного не произошло, а ты возбудилась так, что с утра уже все уши мне прожужжала про эту вечеринку. – Ничего особенного?! – Тая буквально подпрыгивает со скамьи. – Да ты произвела фурор! Это раз. Парни в школе теперь от тебя глаз не отводят, это два! Самый популярный парень в нашей параллели тебя поцеловал, а твой лучший друг полез за это на него с кулаками – это три и четыре! – Ох. – Устало вздыхаю я. – И самое главное! – Она выкидывает руки вверх, точно фокусник. – Никита от ревности чуть не дым из ноздрей выдыхал! Это пять. Он заметил тебя, Аленка! Он тебя рассмотрел! Он прозрел! – Тая опускается на скамью и трясет меня за рукав. – Разве не этого мы добивались? – Да… – Задумчиво киваю я. – Но мне все равно кажется, что ты преувеличиваешь. У Никиты просто сработало что-то типа рефлекса: он в эту драку полез не от ревности, а… заступился за меня по-братски, понимаешь? Стас положил руку мне на попу, ну, и… Высоцкий просто отстоял мою честь. – Ну, и душнила же ты. – Кривит рот подруга. – Я реалист. Не хочу очаровываться, чтобы потом не обламываться. – Твое право. – Тая делает большой глоток кваса из стакана. – Но мне мечтать не мешай. Я уже вижу толпы поклонников у твоих ног, и как ты со скучающим видом выбираешь, с кем сегодня пойдешь на свидание, а от кого примешь букет цветов. – Дурочка, – хихикаю я. – Да просто посмотри, как ты изменилась. – С теплом говорит она. – Твоя одежда, твои волосы, лицо. Ты нравишься самой себе, улыбаться стала чаще. – Неожиданно Тая бьет меня кулаком по спине. – Еще бы не сутулилась! – Ай! – выпрямляюсь я. Пара крендельков падает на землю. – И сядь как леди, – она руками сдвигает мои ноги и помогает закинуть одну на другую. – Вот. Как леди, а не как гопник. – Но мне так удобнее, – пытаюсь сопротивляться я, но подруга упрямо возвращает мою ногу на место. – Ты в юбке, балда! – напоминает Тая. – Если не хочешь, чтобы все обсуждали твои трусы в горошек, то больше так не сиди. – Откуда ты знаешь, что они в… ой! – Покраснев, я поправляю юбку. – Ничто не должно напоминать Высоцкому о сорванце, который лазал с ним по деревьям и соревновался в плевании черешневыми косточками на дальность. Ты должна сводить с ума, поражать воображение, возбуждать в нем страсть! Или ты уже все? Не хочешь этого? – Почему? – Удивляюсь я. – Может… поцелуй с Кощеевым все изменил? У меня перехватывает дыхание от воспоминаний. – Ой, да какой там поцелуй… – Тут же отведя взгляд, бормочу я. – Так, просто ткнулся губами, и все. Я даже ничего не поняла. И инстинктивно подношу руку ко рту, где крошечными иголочками застыли на губах кристаллики соли от крендельков. – Значит, надо повторить. – Деловито замечает Тая. – Лучше расскажи, как у вас там с Костей. – Пытаюсь перевести тему я. – Мне показалось, вы поговорили, и на вечеринке у вас все было хорошо. К тому же, незабываемые поцелуи – это же ваша тема. Вместе со смехом из подруги фонтаном вырывается квас. – Черт! – Хохочет, она вытираясь. – Ладно, подкол засчитан! – Так было или нет? Вы целовались? – Да. – Признается она, закрыв руками лицо. И, отняв ладони от лица, еще раз радостно подтверждает. – Да! – Ура! – Кричу я. Мы обнимаемся. – Он поцеловал меня, когда мы шли домой. – Тихо говорит Тая. – Оказывается, Костя так классно целуется… Да и поцелуи могут быть приятными и не слюнявыми, когда за дело берется профессионал, а не сумасшедшая девственница, без предупреждения напавшая на парня и присосавшаяся, точно пиявка! – Она кладет голову мне на плечо и обнимает мою руку. – Блин, Аленка, у меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда мы целовались… И душа переместилась куда-то вниз – туда, где ее никогда не было. Я так возбудилась – думала, умру! – Вот тебя до сих пор и не отпускает. – Смеюсь я. – Ага. – Так, значит, вы теперь пара? Она выпрямляется. Ее щеки пылают. – Да. Я даже дважды его переспросила потому, что в первый раз он просто кивнул. А потом Костя так и сказал: «Ты моя девушка». Моя! – А-а-а! – Визжу я, чувствуя, как сердце тает от радости за подругу. – Я тебе так завидую, Тайка! Так завидую! По-белому, конечно. – Не переживай, будет и тебе счастье. С Никиткой или Стаськой – неважно. – Довольно хихикает она. Я толкаю ее в плечо. – Никиту вчера целый день не было видно, а на вечерней репетиции он больше молчал, чем говорил. И сегодня какой-то… странный. – Проходит через осмысление. – С умным видом говорит Тая. – До мужиков всегда туго доходит. Пока он осознает, что у него чувства к тебе, пока до него дойдет, что вокруг полно других парней, которые тоже не прочь встречаться с тобой, пока сообразит, что и ты, в общем-то, не собираешься сохнуть по нему вечно и тоже хочешь любви. Ой, долгая история, короче. Если его не подталкивать и не провоцировать, Высоцкий очнется, а ты «оп» – и уже Кощеева! – Кто? – Кощеева подружка, имею в виду. – Продолжает издеваться она. За что тут же получает щелбан в лоб и крендельком по носу. – Ой, а это кто? Никита, что ли, наш? – Вдруг подпрыгивает со скамьи Тая. Я вглядываюсь в фигуру на беговой дорожке. – Да. Он же говорил, что снова начнет бегать после занятий… С неудовольствием отмечаю, что Высоцкий воспользовался тем, что день выдался теплым, и вырядился в тонкую беговую майку и короткие шорты. И теперь все девочки из «Б» класса пялятся на него, перешептываясь. – Смотри-ка, и время выбрал такое, чтобы эта овца им любовалась. – Хмыкает Тая. – И разоделся! – Точнее, почти разделся. – Поправляю ее я, скрежеща зубами. Никита пробегает мимо девочек, и Полина сдержанно кивает ему в знак приветствия. Наверное, у него от этого счастья полные штаны. Точнее, шорты. Если эту тряпку можно назвать шортами! Как бы там у него чего не вывалилось на скорости! – Решил показать ей свои красивые ноги. – Фыркает подруга. – Вот же павлин! Ноги у Никиты действительно красивые. Подтянутые, жилистые. Словно он бегун, а не музыкант. Да и майка почти не прикрывает его крепкий торс. От волнения у меня начинает кружиться голова. Честно говоря, как-то я уже и забыла про соперницу, а она вот – тоже не в паранджу одета. На Полине облегающие белые леггинсы и узкая футболка с коротким рукавом: все прелести если не напоказ, то четко обозначены. Черт, да они с Высоцким действительно красиво смотрелись бы рядом… А теперь еще и видеться будут чаще: пробежки, да занятия химией. И на что я надеюсь со своими переодеваниями и макияжем?