— Тристан. Лично мне ты очень симпатичен. И Куба к Испании гораздо ближе, чем Италия. — Да, мы хотя бы говорим на одном языке. — Верно. Опять же, я учился в России. — А это причём? — подозрительно посмотрел на собеседника Тристан. — Только не надо пытаться спрятать лошадь в карман, — с хитрой улыбкой ответил тот. — Весь Нью-Рино знает, что вы ведёте дела с русскими. — Многие ведут дела с русскими. — Да. Но не ТиБиТи. Он их ненавидит. — Ну и глупо, — заметил Тристан. Следующие слова очень удивили Ринеру. После встречи с русскими бандитами на дороге и неожиданно лёгкой победы над ними, после того, как взятые с этого боя трофеи оказались ничего не стоящей безделицей, он считал, что русские в этом мире представляют ничего не значащее общество. Сидят себе где-то не видно, не слышно, и, как крысы, боятся выйти на открытое пространство. Но, к великому удивлению, следующие слова перевернули его миропонимание. — Это одна из самых значительных сил Нового Мира, — уверенно говорил Тристан. — Кроме того, всем, даже ТиБиТи известно, что русские — люди слова. Поэтому с ними гораздо выгоднее дружить, чем игнорировать. — Вот сам ему это и скажи, — улыбнулся собеседник. Тристан посмотрел на часы, и продолжил беседу. Юраба, с откровенно скучающим видом, сделал глоток кофе, и удивлённо поставил чашку на стол. Вкус оказался потрясающим. Нигде на старой Земле ему не доводилось пробовать такого напитка. Он с удовольствием отхлебнул ещё, и внимательно посмотрел на официанта. Тот осторожно смотрел на соседний столик, но тем не менее, послушно приблизился. — Вы желаете сделать заказ? — Пока нет, спасибо, — вежливо ответил японец. — Я лишь хотел узнать, что за сорт кофе мне подали. — Вы у нас недавно? — с улыбкой спросил официант. Вот почему они все об этом моментально догадываются, недовольно подумал Юраба, но удержал на лице вежливую улыбку. — Да, вы правильно поняли. — Тогда с удовольствием вам расскажу. На Новой Земле любой сорт кофе меняет свои вкусовые качества. И самая простая Либерика вырастает вкуснее самой лучшей Арабики старого Мира. Нам остаётся только правильно сварить его. — Спасибо, — учтиво ответил японец. — Мне было интересно. — Рад помочь, — ответил молодой человек, и с видимым облегчением вернулся на своё место. Юраба хотел вновь прислушаться к разговору за соседним столом, но это не понадобилось. Собеседник Тристана вновь поднялся, шлёпнул ладонью по столу, и громко сказал: — Хватит переливать из пустого в порожнее! Ты сам не хуже меня знаешь, что подобные вопросы решаю не я. Эль хефе — Тони Синий Танк. К нему и обращайся. Тристан снова посмотрел на часы, и негромко поправил: — Ты не прав, Хесус. Вот уже почти минута, как эти вопросы решаешь именно ты. В этот момент зазвонили сразу два телефона у обоих собеседников. Тот, кого назвали Хесусом, зло глянул на собеседника, и вынул аппарат из кармана. — Да. Да? Нет! Тристан, откровенно насмешливо глянул в ответ, и тоже снял трубку. — Слушаю. Молодцы. Да, уже знает. Позвоните Лопесу. Его собеседник с убитым лицом сел за стол, и потерянно посмотрел на лежащий рядом телефон. — Что ты наделал? — печально спросил он. — А при чём здесь я? — наигранно удивился Тристан. — Мы оба знаем, при чём, — зло процедил собеседник. — Хесус. Я так понимаю, в наш разговор вмешались неподвластные нам обоим факторы. Поэтому, предлагаю сейчас разойтись, тем более, что у обоих есть дела. А, скажем, через три дня встретиться снова. — Посмотрим, — процедил сквозь зубы мужчина, стремительно поднялся, и вышел из кафе. Глава 9 Новая Земля. Латинский союз. Горы Сьерра-Гранде. Окрестности посёлка Суэрте. 26 год, 4 месяц 20 число. 11:13 Я очнулся от острой боли. Всё тело дёргало в разные стороны, разрывая грудь и иногда задевая раненое правое плечо. Глаза, впрочем, на этот раз открылись почти без проблем. Левый, правда, не до конца, но видеть я им мог. Сразу ударил яркий солнечный свет, перед лицом заходили тени. Лишь через несколько секунд я пришёл в себя настолько, чтобы понять, что меня куда-то несут. Запахи, звуки, лёгкие касания кожи лица… — Сэнди, ты куда меня тащишь? — Очнулся? Девушка по возможности аккуратно положила моё измученное тело на редкую лесную траву и с улыбкой глянула в глаза. — Как ты? — Похоже, смогу идти сам, если с поддержкой. Конечно, после того, как ты объяснишь, куда меня несёшь. — Домой. Одному слишком самоуверенному стрелку нужна помощь. У тебя грудь до рёбер распорота и похоже, выбито плечо. Это если не считать здоровенного синяка под левым глазом. — То-то он до конца не открывается. — Молчи уж, вояка. А вообще, спасибо. Меня эти гориллы придавили так, что и себя не помнила. — Всегда пожалуйста. Только в посёлок мне, скорее всего, нельзя. Арестуют. — Ты что, банк ограбил? — Хуже. — Ну-ка расскажи. — Неправильно ты путника расспрашиваешь, — возразил я с вымученной улыбкой. — Ты меня сначала накорми, напои, и всё такое, а потом уж выпытывай. — Шустрый какой! Накорми его. Сам, небось, у меня весь холодильник опустошил, никого не спрашивал. — Не. Я честный. Только головку сыра взял. — Ладно, пошли, честный вор. По дороге всё расскажешь, там и решим, что с тобой делать. А то, может, и правда, проще дружинникам сдать. Мы глотнули воды из моей литровой бутылки, отчего сразу схватило желудок, и захотелось спать. — Может, полчаса привал? Я бы подремал. — Дома подремлешь, на диване. Пойдём, тут пара километров осталась. Дистанция растянулась почти на час. Ноги подкашивались, грудь горела огнём, рука при каждом неловком движении возмущённо отдавалась вспышками боли. Кое-как, стараясь не обращать внимания на мучения организма, я, больше, чтобы не отключиться, начал рассказывать историю своего появления в посёлке. Сэнди то и дело прерывала монолог вопросами. — А ты точно эту девушку раньше не видел? — Говорю же тебе, что толком и в город не заходил. Я в тот день за чешуйником гонялся на полста километров выше по течению. — А ночью? — А ночь провёл с доктором. — Так что ж она никому об этом не сказала? — Боялась, наверное. У них там с моралью строго. Давай здесь присядем. Мы опустились под дерево, и я замолчал, с удовольствием прислушиваясь к тому, как боль отпускает измученное тело. Провёл рукой по груди — так и есть. Примитивная тряпичная повязка вся пропиталась кровью. — Не трогай, сейчас сменю, — заметила Сэнди. — Надеялась, что до дома хватит.