– Откуда ты знаешь? – Я не знаю, но многое на это указывает. Он опять развернулся и показал на двор, где они припарковали машину. – Если бы он разозлился на семью где-то в другом месте, он поехал бы домой, взял ружье, припарковался, взбежал по ступеням, распахнул дверь и просто ворвался. Это же… – Он повел рукой. – Это указывает на то, что он позвонил, подождал, приготовился и, когда она открыла, приставил ружье ей к груди. Они осторожно переступили через кровь и вошли внутрь. – Он раньше убивал? – поинтересовалась Ванья, когда они приблизились к кухне. – Стоит ли просматривать нераскрытые убийства? – Возможно. У него, во всяком случае, не возникнет проблем с тем, чтобы это повторить, – ответил Себастиан. Они прошли мимо остановившихся в кухне Торкеля и Билли. Себастиан бегло взглянул в сторону кровавых пятен возле кухонного стола, где по-прежнему хорошо просматривались следы детских ног. – После этого. – Ян Седер является тому хорошим доказательством. – Да, это точно… Увидев, что Себастиан и Ванья идут в сторону лестницы, Торкель вынул телефон и набрал номер Урсулы. Та ответила после первого гудка. – Мы в доме. Что ты обнаружила? – Вы на кухне? – Да. У себя в квартире Урсула откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Несмотря на то, что, пока Торкель ехал к месту преступления, она держалась подальше от экрана, головная боль усилилась. – Следы на крови остались, или какому-нибудь местному дарованию пришло в голову там немного прибрать? Торкель улыбнулся про себя. Что бы ни происходило, Урсула сохраняла полное недоверие ко всем полицейским, не работающим в Госкомиссии. – Они остались. – Я хочу, чтобы вы измерили их. В длину. – Зачем? – Хочу кое-что проверить, – ответила Урсула, и Торкель услышал по ее тону: сейчас просить каких-либо разъяснений неуместно. – Будь добр, измерь следы, – обратился он к Билли. Билли, казалось, собирался спросить зачем, но прикусил язык и направился к машине. Торкель смотрел ему вслед, выжидая, пока он окажется вне зоны слышимости, а потом продолжил разговор. – А как ты? – спросил он значительно более мягким голосом. – У тебя усталый голос. – У меня голова раскалывается от боли. – Ты должна работать, только когда есть силы. – Я достаточно долго отдыхала. – Она наклонилась к компьютеру и открыла текстовый документ, в котором пометила жирным некоторые места. – Я по тебе скучаю, – услышала она слова Торкеля, говорившего еще тише, чем раньше. – Спасибо, как мило с твоей стороны, – ответила она, увеличивая на экране текст. Она понимала, что это чересчур сухой ответ, но она действительно была не в силах одновременно любезничать с Торкелем и концентрироваться на работе, а работа была важнее. – В полученном мною материале значится, что в прихожей стояли ботинки и сапоги тридцать второго размера. – Если так написано, значит, наверное, так и есть. Хочешь, чтобы я проверил? – Торкель бросил взгляд на подставку для обуви в прихожей. – Здесь все на месте. – Нет, не надо, – ответила Урсула, и Торкель услышал на заднем плане щелчки клавиатуры. – Примерно двадцать с половиной сантиметров. – Что? – Если у человека тридцать второй размер, то стопа длиной приблизительно двадцать с половиной сантиметров, – пояснила Урсула и опять закрыла глаза, когда голову пронзила боль. Парацетамол ничуть не помог. – Какой длины следы? – Пока не знаю, – ответил Торкель, и в этот момент в кухню вернулся Билли с рулеткой в руке. Торкель кивком указал ему на следы в застывшей крови, и Билли опустился на колени. – Полагают, что мальчик, которого нашли в гардеробе, пробежал через кухню после второго выстрела, ступая в кровь брата, – сказала Урсула, встала со стула и пошла в ванную. – Но, во-первых, следы оставлены кем-то, кто шел, а не бежал, а во-вторых, у мальчика в гардеробе слишком мало засохшей крови на ступнях для того, чтобы считать, что он наступал в лужу на кухне. Она открыла шкафчик в ванной, достала баночку с анальгетиком, вытряхнула одну таблетку и сунула ее в рот. Отодвинув трубку от уха, она наклонилась к раковине и глотнула воды. Потом запрокинула голову, проглотила таблетку и, выходя из ванной, снова приставила трубку к уху. – Даже если он по пути в спальню смазал большую часть о пол или о какой-нибудь ковер, его ступни должны были выглядеть по-другому. Она опять уселась перед компьютером и открыла фотографии шестилетнего мальчика, который пытался спрятаться. Взгляд на них каждый раз причинял ей боль. – А там только единичные пятна крови, вероятно, его собственной. Билли распрямился, и Торкель посмотрел на него вопросительно. – Чуть больше двадцати трех сантиметров. – Длина следов двадцать три сантиметра, – передал Урсуле Торкель. Она не ответила. Он слышал только щелканье по клавиатуре. – Размер тридцать пять/тридцать шесть. Внезапно Торкель понял, что Урсула сказала, что она сообразила и с их помощью доказала. Следы ног на крови не принадлежали мальчику, которого нашли в гардеробе. В доме находился кто-то еще. – Кто способен на такое? Ванья и Себастиан стояли рядом, глядя в гардероб. Себастиан держал перед собой открытую папку, но никто из них на фотографии не смотрел. Следы в гардеробе делали это лишним. Невыносимым. – Ты имеешь в виду, убивать детей? – уточнил Себастиан. – Да. – Больше народу, чем ты думаешь. – Ванья посмотрела на него вопросительно. – Чтобы совершить подобное, надо дегуманизировать свои жертвы, превратить их… в «недочеловеков». – Себастиан умолк. С улицы доносилось манящее щебетание птиц. Весенние мелодии. Полные жизни. – Если ты уже это проделал, то возраст не играет роли, – продолжил Себастиан, закрывая папку. Они развернулись и покинули спальню. Вышли в узкий холл. Ванья снова бросила беглый взгляд на кровь на двери ванной. – Все это говорит тебе что-нибудь о том, кто это совершил? – Она обвела широким жестом дом. Прежде чем Себастиан успел ответить, их прервал Торкель, звавший их вниз. Им следовало спуститься. Немедленно. Они узнали, что ошибались. По крови пробежал не младший брат. А кто-то другой. Размер следов указывал на ребенка или маленькую женщину. Вариант с ребенком представлялся более вероятным, поскольку с полицией никто не связывался. Вопрос в том, кто это был. – Я поговорил с Эриком, – сообщил Билли, еще не успев войти с улицы на кухню. – О пропаже детей с прошлой среды никто не заявлял. Женщин тоже. – Узнай у ближайших соседей, кто мог тут побывать, – велел Торкель Ванье. Ванья кивнула и ушла. – Обыщи заново дом, – продолжил Торкель, обращаясь к Билли. – Посмотри, не найдешь ли ты следы пятого человека. Билли развернулся и стал подниматься по лестнице. Себастиан остался стоять, рассматривая на крови следы ног. Бросил взгляд в сторону гостиной. Так что же здесь на самом деле произошло? Застрелили мать. Застрелили старшего сына, а дальше? Может, в гостиной телевизор смотрели двое? Младший брат и кто-то еще? Младший брат бежит. Мимо убийцы. Вверх по лестнице. Убийца знает, что семья состоит из двоих взрослых и двоих мальчиков, одного из них он только что застрелил, а второго видел, значит, он даже не заглядывает в гостиную, где скрывается третий ребенок. Возможно.