– Эрик, пожалуй, мог бы допросить подвергнувшегося нападению коллегу, – предложила она. – А ты можешь сосредоточиться на пожилой даме. Она единственная видела преступника вблизи. Торкель пообещал так и сделать и взять на себя уже спешащее к ним подкрепление. Существовал риск, что теперь их окажется, наоборот, слишком много, и без какого-либо руководства все вскоре начнут бесцельно носиться вокруг, как всполошенные курицы. – Одна из медсестер высказала предположение, что кровать, которую катил мужчина, была взята из подвала, – произнес Себастиан, когда Ванья положила трубку. – Откуда она это взяла? – поинтересовалась Ванья. – У них должна быть масса кроватей. – Они, видимо, на прошлой неделе проводили инвентаризацию, пометили те кровати, которые нуждались в починке и поставили их в подвале. У кровати наверху имеется такая помета. Ванья ненадолго задумалась. – Значит, он поднялся наверх на лифте, – заключила она. Они спустились вниз и остановились перед желтой, несколько поврежденной металлической дверью, похоже, уже многое повидавшей на своем веку. – Здесь, внизу, есть входы в здание? – спросил Себастиан. – Аварийные выходы. Несколько штук. Уже собравшись открыть тяжелую дверь, Ванья на секунду остановилась. Отодвинула куртку назад, достала табельное оружие и сняла с предохранителя так, что пуля попала в канал ствола. Подвижные части «ЗИГ Зауэра» металлически щелкнули. Себастиан посмотрел на нее скептически. – Не думаю, чтобы он остался здесь. До сих пор он действовал более умело, – заметил он и сам распахнул дверь, за которой оказался погруженный в полумрак коридор. Себастиан шагнул вперед. Ванья следом. Она увидела прямо возле дверной коробки оранжевую кнопку выключателя и нажала на нее. Неоновые трубки на потолке мигнули и осветили складской коридор с цементными стенами. Справа Ванья с Себастианом увидели дверь лифта. Ванья отметила про себя, что надо попросить криминалистов поискать там отпечатки пальцев, и они молча двинулись вперед, прислушиваясь к звукам, способным выдать затаившегося человека. Но они слышали только слабый монотонный шум вентиляционной системы и собственные шаги. Чуть дальше – три двери в ряд. Подойдя к первой из них, они остановились. Ванья подняла пистолет, Себастиан открыл дверь. Внутри было темно, и он принялся нащупывать выключатель. Нашел его. Остановился в дверях. В кладовой стояло несколько разорванных картонных коробок. На полу вокруг них валялась разбросанная зеленая и белая больничная одежда. Главным образом брюки и рубашки. – Здесь он взял одежду, – сухо произнес Себастиан. – Угу, ничего не трогай. Пусть Билли посмотрит, нельзя ли здесь зафиксировать ДНК или что-нибудь подобное. Не говоря ни слова, Себастиан пошел к следующей комнате. Открыл ее и зажег лампу. Здесь в основном лежали одеяла и простыни, аккуратно свернутые и распределенные по полкам. Никакого беспорядка, что лишь подтвердило их подозрения относительно происходившего в первой кладовой. Последняя комната тоже казалась нетронутой, она была заполнена коробками с перевязочным материалом, памперсами и защитной бумагой. Напряжение немного отпустило, и Ванья почувствовала, что ее заряженный пистолет больше мешает, чем приносит пользу. Она привычным движением убрала его в кобуру. – Он, во всяком случае, убегал впопыхах. Раньше он действовал так профессионально, что, имей он время, он, наверное, все бы за собой прибрал. – В данный момент его действия вообще понять трудно, – кивнул Себастиан. – Зачем ему понадобилось ее похищать? Тут что-то не сходится. Ванья серьезно посмотрела на него. Произнесла то, что они оба думали с тех пор, как приехали в больницу, но не решались облечь в слова: – Значит, мы на самом деле ищем ее труп. Себастиан лишь кивнул. Он увидел перед собой такую картину: Николь, бледная и окровавленная. Заколотая ножом. Убранная с дороги. Спрятанная где-то под несколькими коробками. Он попытался отогнать эту картину, но она крепко засела в мозгу. Некоторым картинам это свойственно. В худшем случае, приходится жить с ними всю жизнь. Мертвая Николь будет одной из них. Он знал это. Его мысли прервала открывшаяся металлическая дверь, из которой появилась медсестра. По ее взволнованному взгляду они, еще не услышав слов, поняли, что ей не терпится что-то рассказать. – Мы нашли ее! Мы нашли ее! – закричала она. Картина вернулась. Возможно, чтобы остаться навсегда. Он сразу узнал общую идею. Место было, разумеется, другим. Предметы, которыми она воспользовалась, тоже. Но то, как она расположила их вокруг себя. Накинутое сверху покрывало. Поставленные перед маленьким закутком коробки. Она организовала укрытие. Место, где чувствовала себя надежно. Защищенной от того, от чего убегала. В кладовой белья на втором этаже она воссоздала щель из Медвежьей пещеры. Одна из санитарок обнаружила, что две коробки стоят не там, где обычно. Они лежали на полу перед стеллажом с простынями так, будто свалились вниз. Поверх них покрывало, а по обеим сторонам подушки, не дававшие посмотреть под стеллаж. Санитарка, сама имевшая детей, увидев сооружение, узнала «домик». Она слегка отодвинула одну из коробок, заглянула за нее и увидела в глубине под нижней полкой сверкающие испуганные глаза Николь. Когда появился Себастиан, Марии уже удалось извлечь ее оттуда. Она, бледная, сидела в крепких объятиях матери. Мария всхлипывала от счастья. Николь молчала. Но она посмотрела на него взглядом, сказавшим все. Ей хотелось прочь отсюда. Обратно в укрытие. Себастиан понимал ее: взрослые не сумели ее защитить. Ни мама. Ни полиция. Ни он. Только она сама. Себастиан испытывал не только облегчение, но и гордость за нее. Она – настоящий специалист по выживанию. Он улыбнулся ей. – Привет, Николь, мы за тебя волновались. Она не ответила, но он увидел, как она вроде бы слабо потянулась к нему. Мария тоже заметила это и посмотрела на дочь с удивлением. Себастиан протянул ей руку. – Хочешь ко мне? – мягко спросил он. Николь высвободилась и подошла к нему. Себастиан видел, что Марии трудно отдавать ребенка, которого она только что вновь обрела. Он попытался успокоить ее. – Я только отнесу ее вниз. В палату. Мария кивнула, и Себастиан поднял девочку. Тело теплое и слегка взмокшее, мышцы напряжены, но не так, как когда он нес ее в прошлый раз. Он почувствовал, что, оказавшись у него на руках, она сразу расслабилась. Так много для нее значить. Быть избранным ею и пользоваться ее доверием. Удивительное чувство. Но ему требовалось задать вопрос. Он постарался сделать это максимально мягко: – Ты его видела? Ты поэтому здесь спряталась? Николь смотрела на него с явным недоумением. Будто не понимала, о чем он говорит. Он попробовал снова. – Ты видела того мужчину, который был здесь? – Голос чуть-чуть жестче. Ее взгляд по-прежнему столь же растерянный, как секундами раньше. Она явно не имеет представления, о чем он говорит. Он испытал облегчение от того, что она не знает, насколько близка была к катастрофе. Погладил ее по мягким волосам. – Или ты пошла сюда просто потому, что захотела спать? Потому что так казалось лучше? Она пристыженно отвела взгляд, будто совершила какую-то ошибку. Он попытался снять стыд улыбкой. – Тебе нечего стыдиться, – проговорил он, ощущая, насколько мало эти слова передают то, что ему на самом деле хотелось сказать. Как он счастлив, что она избежала не только опасности, но и знания о ней. Он поднял ее повыше, так что ее голова оказалась у его плеча, и развернулся. Кивнул Марии и Ванье, наблюдавшей за девочкой. – Я отнесу ее вниз, и потом мы обсудим, что будем делать дальше. – Я не хочу находиться в той палате, – заявила Мария, когда они двинулись обратно. – Я не чувствую себя там надежно. – Я понимаю. Мы найдем для вас другое место, – ответил Себастиан. Он предпочел спускаться по лестнице. Видел взгляды смотревшего на них с любопытством персонала. Мужчина с девочкой на руках. Идущая следом мать. Словно семья, хотя и нет. Он пришел в их палату. Посадил Николь на кровать у окна, удивившись тому, как легко она его отпустила. Она действительно доверяет ему, поэтому уже так не цепляется за него. Знает, что он вернется к ней. Он огляделся в комнате и понял, что имела в виду Мария. Его взгляд упал на блокнот и карандаши на столике у кровати. Она нарисовала еще один рисунок. Он просматривался под первым. Себастиан поднял его и стал разглядывать. Много черного и коричневого цветов. Широкие штрихи. Маленькая девочка в пещере. Поблизости несколько разыскивающих ее взрослых. Девочка маленькая, почти незаметная в своем укрытии. Остальные фигуры слишком большие. Пропорции неверны, но такой маленькой она себя там ощущала. – Когда она это нарисовала? – обратился он к Марии. – Вчера, сразу после вашего ухода. Себастиан взглянул на Николь, неподвижно сидевшую на кровати и смотревшую на него. Он испытал облегчение. Посреди хаоса он заметил маленький прорыв. – Это работает, – сказал он. Мария посмотрела на него с удивлением.