Билли решил, что позвонит Мю уже из машины. Та оказалась довольно новой и ехала вполне нормально. Билли держал стабильные 130 километров в час по шоссе Е45, и, приближаясь к городку Сунне, отключил музыку и набрал номер Мю. Песня «Гэмблер» в исполнении Эксзибита исчезла и сменилась в колонках монотонными гудками. На третьем Мю ответила. – Привет, любимый. – Привет, чем занимаешься? – Билли поймал себя на том, что повысил голос. Используя встроенный в машине микрофон, поддерживать нормальный тон разговора невозможно. Закон природы. – Ко мне через пять минут придет клиент, – ответила Мю, и Билли представил себе, как она смотрит на маленькие золотые наручные часы. Внутренним зрением он мог увидеть только это. У нее в офисе он ни разу не был. По словам Мю, смотреть там было особенно не на что. Два очень удобных кресла, повернутых друг к другу, и маленький столик между ними. Письменный стол – в другом конце комнаты, ковер из ИКЕА – на полу между ними, плюс примитивная кофеварка «Nescafй». Все. Мю снимала помещение в бизнес-отеле, и площадь комнаты составляла не более двенадцати квадратных метров. Мю называла посетителей «клиентами». В глазах Билли они скорее являлись пациентами. Их можно было разделить на две группы. Руководители предприятий, которым требовалась помощь в том, чтобы быть именно таковыми, и «ищущие», которым хотелось достичь «полного потенциала» и «быть честными с собой». Билли знал, что Мю приносит пользу, что, походив к ней некоторое время, люди действительно чувствуют себя лучше и ощущают, что развились, но он не понимал, как она все это выдерживает. – У тебя какое-то дело, или мы можем поговорить позже? – спросила она. – У меня есть хорошие и плохие новости, – продолжил Билли, притворяясь, будто не слышал, что у нее нет времени с ним разговаривать. До следующего клиента пять минут. Ему хватит двух. – Начни с плохих, – попросила она с легким вздохом, словно ожидала худшего. – Я завтра еду в Кируну. – В Кируну? – Да. – Что ты там будешь делать? – Работать. – О’кей. – Некоторая удрученность в голосе. Турсбю с прошлого четверга было уже достаточно плохо. – В чем же тогда заключаются хорошие новости? – Я сейчас еду домой. Лечу завтра утром из Арланды, так что сегодня вечером я дома. – Ты приедешь домой? Откровенная радость. Он услышал, как она улыбается, и тоже улыбнулся. – Я уже еду. Скоро буду в Сунне. – Я по тебе ужасно соскучилась. И знаешь что? Я могу завтра поехать с тобой. Улыбка у Билли на лице слегка застыла. Что она имеет в виду? Довезти его до Арланды? Однако что-то в ее тоне подсказывало ему, что она имеет в виду нечто иное. Нечто большее. – М-м, что ты имеешь в виду? – В Кируну. Я могу поехать с тобой. У меня на этой неделе больше нет клиентов. Я собиралась взять несколько дней и всерьез сосредоточиться на свадьбе, а теперь мы сможем сделать это вместе. В Кируне. Ему следовало бы обрадоваться, но он задумывал поездку не так. Ему этого не хотелось. Но об этом она знать не должна. Требовалось думать быстро. – Это не самая удачная идея, – выдавил Билли, не успев придумать ничего получше. – Почему? – ожидаемо быстро послышалось в ответ. Потому что он поедет с Йеннифер. Потому что ему очень хотелось поехать с Йеннифер. Потому что он планировал поехать с Йеннифер. Он выбрал наиболее надежное: работу. – Я буду работать. – Но ведь не все же время? – В принципе все. – По вечерам и ночам тоже? Билли почувствовал, что Мю начала понимать, что он не хочет брать ее с собой. Она хорошо умела слушать. Различать нюансы, то, что стояло за словами, что они на самом деле значили. Это было частью ее работы, а свою работу она знала хорошо. – Мне жаль, я бы с удовольствием поехал в Кируну вместе с тобой, но это не самая удачная идея. – Он посчитал, что сумел придать голосу нужную мягкость и печаль. – Меня посылает Госкомиссия. – Я заплачу за себя сама, если тебя смущает это. – Дело не в этом, просто… Я еду по работе и думаю, мне не стоит брать с собой свою девушку. Ненадолго повисло молчание. Билли предположил, что она обдумывает, предпринять ли еще одну попытку или сдаться. Она избрала последнее. – О’кей, я просто предложила. – Мне жаль, но не получится, – повторил Билли действительно огорченным голосом. – О’кей. Послушай, идет мой клиент, поэтому… – Она не закончила предложение, но этого и не требовалось. Разговор окончен. – О’кей, увидимся вечером. Я тебя люблю. – Я тебя тоже люблю. Езжай осторожно. С этим она исчезла. Билли неосознанно немного сбавил скорость. Получилось совсем не так, как он рассчитывал. В Кируне ему предстояло работать. В принципе все время, и он не знал никого в полиции, кто брал бы с собой в командировку свою половинку. Так что он сказал только правду. Тем не менее, казалось, будто он солгал. Он снова включил «Спотифай». Эксзибит продолжил с того места, где его прервали. «Man vs. Machine». Его лучший альбом, по мнению Билли. Он прибавил громкости и опять увеличил скорость. Торкель стоял возле одной из машин с задней стороны здания и ждал, пока все разберутся. Вызванных дополнительно сотрудников проинформировали, разделили на группы и теперь те укладывали необходимое оборудование в автомобили, которым предстояло развезти их по разным адресам. Они решили, что Торкель поедет с одной группой к Бенгтссонам, а Ванья и Эрик начнут с Хедена. Тот, кто освободится первым, поедет дальше к Турссонам. Открылась дверь черного хода, и Торкель увидел, как на солнце вышла Ванья. Она несколько раз моргнула, чтобы дать глазам привыкнуть к внезапному свету. «Вид у нее очень усталый», – подумал Торкель. Черные круги под глазами, вокруг бледного лица свисают лишенные блеска волосы. Она подошла к нему, приставив руку ко лбу, чтобы заслониться от закатного солнца. – Сборы заканчиваются? – спросила она, обводя взглядом территорию позади здания полиции. – Думаю, да, – ответил Торкель. – Как ты себя чувствуешь? Ванья повернулась к нему и посмотрела на него вопросительно. – Хорошо, а что? – У тебя слегка замученный вид. – Просто плохо сплю, ничего страшного. – Ты ешь как следует? Ванья засомневалась. Торкель не знает, уговаривала она себя. Он спрашивает не поэтому. Он ничего не знает о старых демонах, которые сейчас отдыхают. Никто не знает. Кроме Вальдемара. Он помогал ей пройти через то трудное время. Без устали всегда находился рядом с ней. Как и следовало отцу. Не переставал верить в то, что они справятся. Вместе. И они справились. Несмотря на все, через что ей пришлось пройти в последние месяцы, она никогда не испытывала потребности прекратить есть. Она не стояла перед зеркалом, думая, что чувствовала бы себя лучше, если бы иначе выглядела. Не связывала свою подавленность и боль с телом. Ей не хотелось наказывать себя. Других – да, но не себя. – Да, со мной все в порядке, – искренне ответила она. С ней все было в порядке. По крайней мере, в отношении еды. – Если тебе понадобится поговорить, ты знаешь, что у тебя есть я. Ванья кивнула, одарив его слабой улыбкой. Торкеля осенило, что он давно не видел, как она улыбается. – Спасибо, но, честное слово, никакой необходимости нет. Было много всякого, но чувствую я себя хорошо. Она покинула его с новой легкой улыбкой и пошла к одной из машин, где ее ждал Эрик. Торкель смотрел ей вслед. Что-то неладно. Не только с Ваньей, но и со всей командой. У него было такое ощущение даже в начале расследования, и лучше определенно не стало. Себастиан в Стокгольме с их главным свидетелем. Билли, вопреки своему желанию, едет в Кируну. И, разумеется, Урсула. Возможно, такое тяжелое чувство было именно поэтому. Они – команда. Четыре человека – пять, если считать Себастиана, которого Торкель причислял к своей группе от случая к случаю, – развивавшиеся вместе. Выросшие вместе. Сросшиеся. Сплотившиеся. Сумма стала значить больше опыта. Достаточно, чтобы из команды выпал один человек, как баланс нарушился. Вероятно, это и произошло. Поэтому у него совсем другое ощущение. Все кажутся немного выведенными из равновесия. Торкель очень надеялся, что сегодняшняя работа принесет им столь необходимый прорыв. Ему хотелось уехать отсюда. У него не часто возникало такое чувство, когда он выезжал на работу, но сейчас ему хотелось только домой. Прочь от Турсбю, прочь от «FilboCorp», прочь от убитых семей с детьми и прочь от Малин Окерблад. После встречи в здании муниципалитета Торкель позвонил руководителю предварительного следствия и рассказал, как они собираются действовать. Еще раз допросить четверых землевладельцев, на которых повлиял запрет Карлстенов на строительство шахты, и одновременно провести во всех четырех местах обыск. Он ожидал, что та сочтет это правильным шагом, но прокурор преподнесла ему новый сюрприз. – А у нас в этой ситуации действительно достаточно оснований для того, чтобы обыскивать их дома? – спросила она сразу после того, как Торкель проинформировал ее о планах. – Запрет семьи Карлстенов на строительство шахты обошелся им в несколько миллионов. Что вам еще требуется? – поинтересовался Торкель, заметив, к своему удивлению, что не сумел скрыть раздражения в голосе. – Я бы хотела увидеть, какие у вас имеются основания для проведения такого обширного и, несомненно, посягающего на неприкосновенность личности мероприятия. – Я вам только что объяснил. Семья Карлстенов наложила запрет на строительство шахты, что стоило этим семьям несколько миллионов. Это и есть основание. – Этого не достаточно для вторжения в дома людей.