Мы с ней едины всего четверть часа, вряд ли дольше. Но эти четверть часа меняют меня больше, чем три года жизни с Анжелой. Не знаю, чем я там занимался с женой в постели все это время, но это явно была какая-то пародия на любовь. Чистая физиология, ничего больше. А с Мирославой все по-другому. Более ярко, более насыщенно, крышесносно… Когда все заканчивается, не спешу ее отпускать. Прижимаю голую к себе, хочу еще поцелуев, еще ласки, еще Миры… Я не насытился и близко! Однако девчонка очень скоро начинает выкручиваться из моих объятий. Садится на кровати, прикрыв грудь покрывалом, охает и чуть не плачет: — Что же мы наделали… Наделали, да. Но лично я ни о чем не жалею. Вот абсолютно! — Я детдомовский… — зачем-то говорю, садясь рядом с ней. — И что? — Мирослава не понимает. — Что на вас вообще нашло? Вы же все эти месяцы во мне женщину вообще не видели! Ага, не видел, как же. Только и делал, что подмечал в ней самую чудесную женщину на свете. — Понимаешь, ты мне сразу очень понравилась, — пытаюсь ей объяснить. — Это было как лбом об невидимую стену. Вот такое ощущение возникло, когда тебя впервые увидел. Но тогда я решил, что ты кукушка, которая сбагрила собственного ребенка. А для меня недопустимы отношения с такой женщиной. Личное, понимаешь? Поэтому взял тебя суррогатной матерью. Мирослава хлопает ресницами. — То есть, если не бросала ребенка, можно делать меня своей любовницей? Так, что ли? — Я не собирался тебя делать любовницей! — говорю на выдохе. Пытаюсь обнять Мирославу, но она отодвигается, а потом и вовсе соскакивает с кровати, придерживая на груди розовое одеяло. — А что вы только что сделали? — пыхтит она с обидой. Выглядит при этом совершенно неприступной. Будто это не с ней я только что обнимался, целовался, обменивался оргазмами. А ведь я до сих пор чувствую на языке ее вкус, ощущение такое, словно наелся вишневого мармелада. Мирослава выглядит очень обиженной. Почему? Ей было плохо? Вдруг я что-то ей повредил! Как только последняя мысль приходит в голову, обо всем остальном попросту забываю. Подскакиваю с кровати, подлетаю к Мирославе, внимательно вглядываюсь в лицо, пытаюсь отобрать у нее одеяло, а она не дает. Наоборот, кутается в него, будто ей холодно, хотя в спальне градусов двадцать пять, не меньше. — Да прекратите же! — фырчит Мирослава и пятится к стене. — Точно маньяк! — Я просто хочу тебя осмотреть… — Не надо на меня смотреть! — продолжает она тем же испуганно-недовольным тоном. Правда, при этом пострадавшей не выглядит, что радует. — Сами бы того… этого… Она с выражением на меня смотрит. Тут вспоминаю, что я все еще голый. И этот факт очень нервирует мою скромницу. Нашла время стесняться, ей-богу. Обычно эту стадию проходят до секса, а не после. Нехотя тянусь к куче одежды, сваленной прямо у кровати, натягиваю на себя черные трусы-боксеры. — Так лучше? — спрашиваю с усмешкой. — Не лучше! — мотает головой она и со значением осматривает мой торс, накачанные ноги. Кстати, как-то без восхищения смотрит! Неправильно… Я что, зря столько лет занимаюсь спортом? У меня все на месте: и бицепсы, и мускулы на груди, и кубики пресса. Что ей не нравится? — Мирослава, я тебя не привлекаю как мужчина? — спрашиваю напрямик. — Если так, то почему ты со мной легла? — А что, были варианты? — охает она и всплескивает руками, при этом чуть не уронив одеяло, но потом быстро возвращает его обратно. — Еще скажи, что я тебя изнасиловал, — упираю руки в боки. — Я могу отличить, нравится ли женщине со мной или нет, тебе явно все понравилось. И тут моя ненаглядная начинает активно краснеть, так в этом деле усердствует, что скоро ее щеки по цвету напоминают качественно сваренного рака. — Вы сами же запретили мне любые половые контакты, и сами же полезли… Воспоминаю тот пункт нашего с ней договора и мысленно улыбаюсь, сообразив, что у нее уже больше трех месяцев никого не было. Может, поэтому так активно откликнулась на мои ласки? — Мне можно, — нагло ей отвечаю. — Это же мой ребенок. Мирослава вся подбирается, прищуривает глаза и строго шипит: — Я не согласна быть вашей любовницей! Ох ты гордый воробей! Несогласная она. — Да я и не просил… — пожимаю плечами. Снова тянусь к куче одежды, натягиваю на себя штаны, рубашку, пиджак. Мне любовница не нужна — это факт. Я не из тех, кому доставляет удовольствие жонглировать женщинами. Переспал с одной, побежал к другой, третью пальцем поманил, а четвертая уже за углом мерещится. Ну нет, это не по мне. Это же сколько времени на них на всех надо? Его у меня попросту нет. Да и, что греха таить, Мирослава мне слишком нравится. После нее уходить к жене? Нет, я на такое не способен. Врать, что-то там из себя изображать… Ненавижу лицемерие в любом его проявлении. И тратить энергию на всю эту ерунду не собираюсь. Быстро повязываю на шее галстук, поворачиваюсь к Мирославе. — В качестве любовницы ты мне абсолютно неинтересна, — говорю ей с непроницаемым выражением лица. — Тогда зачем вы… то есть мы… — Это был порыв, — пытаюсь ей объяснить. — И что теперь? — не успокаивается она. — Мы про это забудем, и все? Последний вопрос она задает чуть ли не с надеждой. Неужели и правда думает, что так просто сможет от меня избавиться? Э-э нет, я на такое решительно не согласен. Не знаю, как она, но лично я забыть то, что между нами случилось, попросту не в силах. И ей не советую. — Есть предложение получше, — говорю с улыбкой. — Давай съедемся? — Ну уж нет! — охает Мирослава. И этим своим «нет» больно меня цепляет. — Почему нет? — спрашиваю с прищуром. — А о своей жене вы подумали? — охает она. — Куда вы ее денете? Запрете в кладовке? А ведь малышка права. Надо сначала разобраться со своей жизнью, и уже потом делать ей подобное предложение. — Мирослава, я сейчас уйду, а ты пока ни о чем не переживай, ладно? Мы поговорим более детально, когда я решу все нюансы. — Какие такие нюансы? — не успокаивается она. — Не забивай свою красивую головку ненужными мыслями, — говорю, подходя к ней почти вплотную. — Я все решу. С этими словами обнимаю Мирославу, прижимаю к себе. Она охает, не знает, как реагировать на мою близость, но хотя бы больше не пытается отстраниться. Наклоняюсь и ловлю ее губы своими. Мой вишневый мармелад… Моя вкусная девочка. Она даже пахнет этим мармеладом! Тут же жалею, что успел одеться. С каким удовольствием я бы сейчас повторил то, что мы делали в постели… Глава 29. Нюансы