Вероника продолжала: — Конечно, я устраиваю вечера для его клиентов, но это другое. Просто продолжение работы. Как будто он на один вечер переехал из офиса домой. Наконец она налила себе полный бокал вина. Бледный луч света из сада падал на вино, подсвечивая его зеленым. — Я не против. Мне нравится его поддерживать. — Моя работа в последние пару лет преследовала меня и дома, довольно неприятным образом. — Конни оторвалась от бокала Вероники. Она решила, что не поддастся ей так легко. В конце концов, нельзя было оправдать несколько месяцев травли одним миролюбивым обедом. — Не могла успокоиться, и сбежать было некуда. Я надеялась, что, переехав сюда, смогу немного отдохнуть, но, конечно, этот скандал нашел меня и здесь. Люди, знавшие лишь часть этой истории, отнеслись ко мне очень зло. — Люди были настроены категорично, — сказала Вероника. — Так всегда случается, когда страдает ребенок. Ответ был быстрым и резким. — Я совершила ошибку на работе. — Почему она захотела оправдаться? — Другие люди, которые зарабатывают намного больше денег, чем я когда-либо получала, тоже совершают ошибки в делах, но их фотографии не печатают во всех газетах. — Но ведь погиб ребенок! — прокричала Вероника, и Конни почувствовала, что во всем этом было что-то личное. Вероника настраивала остальных против нее не просто из любви к сплетням и копанию в чужой жизни. Может, она потеряла ребенка? Может, был выкидыш или ребенок родился мертвым? Элис напугал шум, и она оторвалась от игры. Увидев, что они по-прежнему мирно сидят за столом, она продолжила играть. — Да, — тихо ответила Конни. — Погиб ребенок. И я думаю об этом каждый день. Мне не нужно, чтобы вы мне об этом напоминали. Какое-то время они сидели молча. Солнце выглянуло из-за облака и залило все светом, заблестело на влажной траве, и все краски показались очень яркими и нереальными. Вероника встала, открыла окно, и внезапный крик черного дрозда, раздавшийся на улице, прозвучал чуть ли не оглушающе. — Я беспокоюсь из-за Саймона, — сказала она. — Не хочу, чтобы его все это затянуло. У него впереди академическая карьера. А он настаивает на том, чтобы остаться у Ханны в доме. Я приглашала ее сюда, но она говорит, что хочет чувствовать себя ближе к матери. Какое-то нездоровое отношение. Ее отец сказал, что ей лучше переехать к нему, но она не хочет. Конни не знала, что ответить. «Я — последний человек, с которым ты могла бы посоветоваться насчет своего ребенка». Элис вдруг наскучили игрушки, она встала с пола и забралась к матери на колени. Сунула большой палец в рот и почти заснула. Конни погладила ее по лбу. Она заметила, что Вероника смотрит на них почти с завистью. — Как же вам повезло! — сказала Вероника. — Чудесный возраст. В ее словах не было ничего особенного, но она произнесла их с такой силой, что Конни стало не по себе. Она видела, что Веронике тоже хотелось подержать на руках малыша. Ей хотелось сказать что-нибудь стандартное и бессмысленное, типа «Наверное, у вас скоро пойдут внуки», но, даже проговаривая это про себя в голове, она знала, что это не утешит. Веронике хотелось своего ребенка. Из плоти и крови, своего, родного и сейчас же. Конни бессознательно крепче обняла Элис. — Давайте выпьем кофе! Вероника встала, и напряжение спало. Конни подумала, что ее воображение слишком разыгралось. Это все стресс и вино. Элис по-настоящему уснула, и Конни немного подвинула ее, чтобы освободить руку и взять чашку. Кофе чудесно пах, вдруг напомнив ей их первый отпуск с Фрэнком во Франции. Кафе в Севеннах. Жару, пыль и блаженное бессилие после секса. — Я так рада, что мы пообщались. — Вероника сидела очень близко, вытянув шею вперед, снова напомнив Конни болотную птицу. — Я так рада, что мы со всем разобрались. Конни смутилась. С чем разобрались? — Приходите снова. Приводите Элис поиграть в саду. И если понадобится посидеть с ней, только скажите. Конни допила кофе и встала, ставя Элис на ноги. — Пошли, родная, пора домой. Просыпайся, а то ночью не заснешь. Ей хотелось поскорее уйти из этого дома, от этой женщины. Она не понимала ее внезапной смены отношения к себе. Но перед выходом она остановилась. Ей хотелось закончить встречу нормальным диалогом, а не так, как будто она сбегает. — Кстати, этот мужчина вас нашел? Вероника нахмурилась. — Какой мужчина? — Вчера днем кто-то пришел к нам с расспросами о вас. Молодой, приятный. Я не знала, дома ли вы, но показала, где вы живете. — О, — с невероятным усилием Вероника натянула улыбку, — наверное, какой-нибудь приятель Саймона. Но перед тем, как она ответила, Конни заметила, что та снова бросила голодный взгляд на Элис. Глава пятнадцатая После обеда Вера созвала всю команду на совещание во временный штаб расследования. Принесла чай и булочки с глазурью из пекарни через дорогу. В этом деле происходило столько всего, что ей нужно было держать под контролем все ниточки расследования. Как-то раз она давала интервью для «Полис Газетт», и ее спросили, что является самым важным для хорошего старшего детектива. Она ответила — «концентрация». Если она не сможет держать все возможные потенциальные сценарии в голове, то не стоит и ожидать от своей команды, что они будут в курсе всего. Холли не хотелось приезжать, когда Вера ей позвонила: «Думаю, мне лучше остаться здесь. Ханна разваливается на части, но нам удалось наладить хорошие отношения». Вера настаивала. «Ты не помогаешь ей, делая ее зависимой от тебя. Это полезно для твоего эго, но очень плохо для нее. Если понадобится, можешь вернуться к ней позже, но завтра пусть с ней будет офицер по работе с семьями. Их этому обучали, а тебя — нет». И Холли пришла, поставив у ног дорожную сумку, демонстрируя, что вернуться понадобится. Вера видела, что Холли наслаждалась чувством своей необходимости, несмотря на предупреждение. Чарли уже принялся за вторую булочку. К носу прилип кусочек глазури, на куртке — крошки. Эшворт, нахмурившись, проверял свои заметки и выглядел почти взрослым. Вера не знала, пошла ли ему на пользу новая семейная ответственность. Он утратил чувство веселья, радости от работы. А она потеряла своего напарника по играм. — Ну ладно, — сказала она, привлекая их внимание, и встала перед доской с толстым черным маркером в руке. — Давайте посмотрим, что вам известно. Холли? Мы что-нибудь узнали о личной жизни Дженни? Вижу, что поисковая команда поработала в ее доме. Есть новости? Холли откинула волосы с лица и сделала вид, что внимание ей безразлично. — Ханне ничего не известно о новом бойфренде. Она говорит, что раньше мужчины были. Какой-то парень, работавший в Национальном парке. По словам Ханны, он сильно влюбился в Дженни, но она его бросила около года назад. Ханна тогда удивилась — она думала, что маме он тоже нравился. С тех пор никого. — Ты записала его имя? Вера знала, что да. Холли амбициозна и достаточно умна, чтобы не подставляться критике. — Конечно. Лоренс Мей. Под пятьдесят. В разводе. Детей нет. Они ходили вместе гулять и наблюдать за птицами. Вера подумала, что Гектор, ее отец, мог его знать. Гектор тоже обожал птиц, но больше всего он любил их убивать и набивать чучела. Когда дом на холмах перешел в ее владение, она обнаружила, что морозилка забита тушками, ожидающими своей участи. Будучи таксидермистом и ведя полулегальную деятельность, он бы счел Мея врагом. Малодушным слюнтяем, который и понятия не имеет, что такое сельская жизнь. — Ты с ним поговорила? — Пока нет. «Ну конечно. Была слишком занята, играя в мать Терезу». — Займись этим завтра же с утра. — Вера посмотрела на тарелку с булочками и увидела, что она опустела. Вера сама виновата. Не надо было оставлять ее рядом с Чарли. — Поисковая команда обнаружила что-нибудь интересное у нее дома или в офисе? — Они нашли ноутбук, — сказала Холли. — Если она все еще общается с Лоренсом Меем, там должны быть письма. Еще на ноутбуке есть электронный дневник, но там в основном все по работе. Компьютерщики просматривают остальное. — Мы все еще не нашли ее сумку, — сказала Вера. — У такой женщины точно должна была быть сумка. Или портфель. Холли, ты можешь спросить у Ханны? Наверняка она знает, в чем мать обычно носила вещи. Холли кивнула, но Вера видела, что ее мысли далеки от таких заурядных вещей. Она все еще думала о том, как утешить девочку. — По словам ее лучшей подруги, в ее жизни появился новый мужчина, — сказала Вера. — Тайный любовник. Если бы она снова сошлась с Меем, у нее не было бы причин это скрывать. — Если только она не хотела предавать это огласке, пока не наступит ясность в отношениях, — вставил Эшворт. Иногда ей казалось, что он представлял ее женскую сторону. Он обладал эмпатией, а она — мускулами. Ну, массой. Мускулы, приходится признать, к сожалению, отсутствовали. — Ей не хотелось бы позориться, объявлять, что все началось заново, если бы она не была уверена, что все получится. — Ее подруга думала, что новый приятель Дженни может быть женат, — сказала Вера. — На это стоит обратить внимание. Никакого другого мотива у нас пока нет. — Кроме дела Элиаса Джонса, — проговорил Чарли с набитым ртом. — Оно вызвало много неприязни. — Тогда давайте к этому вернемся. — Вера написала на белой доске имя ребенка. — Насколько мы с ним продвинулись? Джо, ты говорил с соцработницей, той, которую разнесла пресса? Конни Мастерс. Как считаешь, это она убила начальницу? — Она заявила, что даже не знала, что Листер жила в этой же деревне. — И мы можем ей верить? «Ну давай, Джо. Решайся». — Да, — ответил он, и ей захотелось ему захлопать. Джо Эшворт так долго занимал нейтральную позицию, что уже разучился высказывать свое мнение. — В первый момент это кажется невозможным — деревня такая маленькая, как они не столкнулись друг с другом? Но Мастерс живет тут всего несколько месяцев, а Листер весь день проводила на работе. Домой возвращалась под вечер, когда Конни Мастерс сидит дома с ребенком. — Они совсем не общались друг с дружкой, когда вместе работали? Холли нравилось ходить с ребятами в паб, отмечать закрытие дела. Ей нравилось, когда другие ею восхищались. — По-видимому, нет. Это было не в стиле Дженни. Она разделяла дом и работу. — Все равно странно для совпадения… — продолжала Холли. — Босс спросила меня, что я думаю, и я сказал. Они уставились друг на друга, как два сообразительных школьника, соперничающих за место номер один в классе. — Вы отследили Майкла Моргана? — спросила Вера. Иногда соперничество молодых членов команды ее забавляло, но сейчас ей нужно было, чтобы они собрались и сфокусировались на деле. Все посмотрели на нее так, будто и понятия не имеют, о чем речь. Она резко добавила: — Парень Мэтти Джонс. Любимый мужчина, ради которого, как она это представляла, совершила убийство. Мужчина, ставший кем-то вроде отчима для Элиаса. Все, что мы пока о нем знаем, это то, что он был странным. Может, я ошибаюсь, но разве мы не странности ищем? Нам известно, по-прежнему ли он зарабатывает на жизнь, втыкая в людей иголки? Полагаю, пройдя курс акупунктуры, он должен был получить базовые знания анатомии. Это может пригодиться, если планируешь задушить здоровую женщину в хорошей физической форме. Думаю, вы не проверили, ходил ли он в «Уиллоуз»? Их жалкий вид ее обрадовал, хотя она была в равной мере повинна в том, что они забыли про любовника Мэтти. Как и они, она сконцентрировалась на личной жизни Дженни Листер. — Хочу получить эту информацию завтра же, с утра, — сказала она. — Адрес, последние места работы, членство в «Уиллоуз». Но не выходите с ним на связь. Сначала нужно побольше о нем разузнать. У меня такое чувство, что это скользкий тип. Может, я съезжу в Дарем и поболтаю с Мэтти, прежде чем выходить на него.