К чести Эффи, ее лицо мало что выдает. Но потом она закусывает губу, и я замечаю, как напрягаются ее бедра там, где она стоит рядом со мной. Я встаю, и она поворачивается ко мне лицом. Я провожу большим пальцем по ее губам, проводя по зубам, которые впились в них. "Может, мне нажать "play", чтобы сохранить потомство?" Это хриплый шепот, от которого ее зрачки расширяются, а ресницы трепещут. Ее губы разошлись, и дыхание перехватило, когда я оттянул вниз ее мягкую нижнюю губу. Черт, я хочу погубить ее. "Удали файлы, Финн", — почти беззвучно произносит она. Но я не могу отстраниться, мой контроль висит на хрупкой ниточке, я почти слышу, как рвутся волокна, когда провожу тыльной стороной ладони по ее шее. Я слегка касаюсь основания ее горла, большой палец нежно поглаживает впадинку между ключицами. Я чувствую, как она сглатывает, и мой желудок переворачивается. Ее глаза похожи на лед, холодный, но хрупкий. И способны растаять, если их достаточно сильно нагреть. "Ты хочешь меня, принцесса?" "Я хочу тебя…" Мой пульс скачет. " Удали файлы". Она выпячивает подбородок и вжимается в мою руку. "Сейчас же". "Как скажешь", — сухо говорю я и сажусь обратно. Несколько щелчков, и я зачитываю ей диалоговое окно, хотя она смотрит через мое плечо. "Удаление этих 237 файлов из облака приведет к их окончательному стиранию со всех устройств. Вы хотите продолжить?" "Хорошо. Сделай это." Еще один щелчок, и все свидетельства той ночи исчезли. Кроме воспоминаний. Они никогда не покинут меня, как клеймо от раскаленного утюга. "Что ж, как всегда, приятно иметь дело, принцесса", — я поворачиваюсь в кресле лицом к ней, и мой желудок опускается, когда я понимаю, какими мягкими стали ее глаза. Оттаяли. Ее рот едва заметно шевелится, затем частично приоткрывается, как будто она собирается прикусить губу, но останавливает себя. "Спроси меня еще раз". Я наклоняю голову в вопросе, и она поднимает брови в ответ. Я вздыхаю через нос, когда понимаю, что она имеет в виду, и мое тело напрягается, как будто я готовлюсь к драке. Несмотря на учащенное биение в груди, я продеваю большие пальцы в петли ремня ее джинсов и притягиваю ее к себе. "Ты хочешь меня?" Ее крепкие бедра оказываются зажатыми между моими, и я опускаю большие пальцы, чтобы провести ладонями по ее круглой попке. Она кивает и подается тазом вперед, в ее глазах появляется робкий, но возбужденный блеск. "Это "да"?" Мне кажется, что мой позвоночник сделан из керосина, и я чувствую предвкушение спички, которая вот-вот должна вспыхнуть. Она снова кивает, на ее губах появляется крошечная улыбка. Я встаю, крепче сжимаю ее бедра и прижимаю к себе, пока наши лбы почти не соприкасаются. "Скажи. Скажи." Мы обмениваемся дыханием. "Я хочу тебя". И спичка вспыхивает, зажигая мое тело. Я хватаю ее за бедра и поднимаю с пола, и она голодно отвечает, обхватывая меня за талию. Мягкий, полный нужды стон, который она издает, когда наши рты сталкиваются, — это все, что мне нужно, чтобы сказать "к черту". Я разворачиваю нас и усаживаю ее на стол перед компьютером. Голод грызет меня, когда она просовывает руки под мою футболку и стягивает ее через голову. Если потеря контроля над собой — это то, что нужно, чтобы удовлетворить этот голод, то считайте, что я сошел с рельсов. Я обнимаю ее лицо ладонями, чтобы углубить наш поцелуй. Он неистовый и торопливый, как у возбужденных подростков, но в то же время идеальный. Как она сопротивляется, когда я пытаюсь проникнуть языком дальше в ее рот. Ни один из нас не хочет сдаваться. Она разжигает маленькие костры везде, к чему прикасается. Моей груди. Пресс. Моя спина. Она задыхается, когда я прерываю наш поцелуй. Что-то мелькает в ее глазах — настороженность, сожаление, принятие — я не могу определить. Но это неважно, потому что все, о чем я могу думать, — это взять ее. Взять ее. Владеть ею. "Я уже говорил тебе однажды, что ты принадлежишь мне, помнишь, Эф? Это значит все". Я обнимаю ее киску. Она стонет в ответ. И я работаю над пуговицей на ее джинсах, продолжая: "Ты принадлежишь мне, не из-за каких-то гребаных фотографий, не для того, чтобы поиздеваться над каким-то фальшивым женихом, а потому что…" Мы всегда должны были быть вместе — вот что я хочу сказать, но это не выходит у меня изо рта. "Потому что ты так же отчаянно нуждаешься во мне, как твоя пизда — в моем члене". Я целую и покусываю дорожку на ее шее, и она откидывается назад, поощряя то, как я жажду поглотить ее. Одной рукой я крепко держу ее за волосы, а другой воюю с молнией — этими чертовыми джинсами. Я так близок к тому, чтобы достать нож и просто отрезать их. Я протискиваюсь бедрами между ее ног, и даже в одежде она жадно стонет, когда мой твердый член трется о ее киску. Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо. "Так охрененно хочешь мой член, просто умоляешь, чтобы тебя взяли и оттрахали по полной… "1. Краем глаза я улавливаю движение, и мое тело наполняется льдом. Я хватаю ее за запястье и дергаю вперед. Она вскрикивает от болезненного захвата. "Что это, черт возьми, такое?" Она сжимает кулак, но я разжимаю его. Флешка. Та самая, которую она пыталась вставить в мой компьютер. "Ты думаешь, что ты выше нас, жалких человечков, но ты такой же, как и все остальные гребаные мужчины: ведешься на свой член". Она рычит, и лед превращается в раскаленную до бела ярость. Она, блядь, разыграла меня. Я слишком ошеломлен тем, как далеко я упал, чтобы заметить, как она бьет меня коленом в пах и отталкивает от стола. Она выбегает из комнаты, и я с ревом ударяю кулаком по столу. Всего один раз. Только один раз, а потом я собираюсь с мыслями и быстро думаю. Несколько нажатий на телефоне — и через несколько секунд я уже дистанционно заблокировал всю берлогу. Она в ловушке. Я слышу, как она стучит в межкомнатные двери, дергает за ручку и ругается. Как ни прекрасны были ее сладостные хныканья, но те разочарованные, измученные звуки, которые она издает сейчас, могут быть даже лучше. "О, принцесса, — напеваю я, выходя из кабинета, засунув руки в карманы. Нет необходимости спешить. Она никуда не уйдет. Это всегда моя любимая часть — знать, что моя добыча в ловушке и ждет, когда я ее найду. Мое сознание легко переключается с одной передачи на другую. Из развратного дурня я превращаюсь в хищника. Я вживаюсь в свою кожу и чувствую себя как дома. Я знаю это. Именно тогда я действительно контролирую ситуацию. "Я дал тебе фору, но ты не сможешь спрятаться. Я найду тебя. Лучше начинай молиться, чтобы я проявил милосердие, когда найду". Я вхожу в зал и вижу, как она пробирается через столы в сторону кухни. Идеально. Мне не терпится разложить ее на большом столе и заставить умолять. Мое сердце колотится, когда я вхожу в кухню. Она дергает за ручку задней двери, и мой рот жаждет возмездия, чтобы уравновесить чашу весов. Она нарушила перемирие и снова предала меня, совершив этот двойной обман. "Тук-тук", — хихикаю я, и она оборачивается, глаза широкие и растерянные. Ее грудь вздымается и опускается. Ее взгляд бегает по комнате, пока не останавливается и не фокусируется на далекой стене. Я точно знаю, что она видела, я знаю каждый сантиметр этого места. Ножи, выстроенные на магнитной полосе. "Думаешь, у тебя получится?" поддразниваю я, видя расчет на ее лице. Она бросается бежать, но я быстрее, сокращаю расстояние между нами как раз в тот момент, когда она тянется через прилавок за ножом. Я переваливаю ее через прилавок и обхватываю за шею. На долю секунды мелькнуло разочарование, может быть, даже потеря, что все так получилось. Но она исчезла так же быстро, как и появилась. Я достаю с пояса пистолет, сглатываю нарастающий ком в горле и прижимаю дуло к ее затылку. Как раз над прядями волос, которые я хотел откинуть в сторону несколько минут назад, чтобы вдохнуть аромат ее кожи. Чертов дурак. "Назови мне хоть одну причину, чтобы не убить тебя прямо сейчас". Она перестала сопротивляться, как только я приставил пистолет к ее голове, но теперь она повернула щеку так далеко, как только могла, чтобы посмотреть на меня, пронзительный взгляд, настолько полный яда, что я почти почувствовал укус. "Ты думал, что я могу хотеть тебя после всего, что ты сделал? Ты отвратителен для меня, Финн". Я игнорирую удар, нанесенный ее словами по моему нутру, говоря себе, что это ложь, хотя я не уверен, что это так. "Это должно заставить меня меньше хотеть убить тебя? Сказать, что я тебе противен?" Я принужденно смеюсь, но в смехе сквозит темная горечь. Ее взгляд не ослабевает. "Ты не убьешь меня, потому что не сможешь жить с собой, если убьешь". Я насмехаюсь. "Я убивал людей за гораздо меньшее, принцесса. И я прекрасно сплю". "Ты можешь говорить себе, что ненавидишь меня, но это не так. Ты презираешь себя, потому что не можешь меня ненавидеть, как бы ты ни старался". Правда ее слов — это бомба в моем желудке. "Вот почему я смогла так близко подойти к тебе сегодня. Потому что, несмотря на то, что я никогда не смогу заставить себя трахнуть тебя, ты не мог дождаться момента, когда ухватился за эту возможность". Еще одно лезвие вонзается мне в спину, и на этот раз я сам его туда всадил. Потому что она права. Мое желание к ней — это нож к моему собственному горлу. Но я не могу позволить ей узнать об этом. Нет, она не должна знать, как опасно правдивы ее слова. Я тянусь к пряжке ремня, стараясь, чтобы она услышала звон металла. Она вздрагивает подо мной. "Я должен отвезти тебя сюда. Показать тебе, как ты ошибаешься. Как мало меня волнует". Она смеется, но в ее голосе слышится едва заметное колебание: "Ты прав, это мало". Я рычу, оттаскивая ее от стойки и толкая плечом. "Встань на свои гребаные колени, Эффи. И следи за своим ртом, пока я его не заполнил". Я щелкаю пистолетом между ней и полом, и она падает на колени, на ее губах появляется наглая ухмылка. "Давай, Финн. Заставь меня отсосать тебе под дулом пистолета. Я не могу ненавидеть тебя больше, чем уже ненавижу. Так что давай, потому что, видимо, единственный способ заставить девушку прикоснуться к тебе — это шантаж или пистолет". Она облизывает губы, затем приоткрывает рот, высовывает язык, приветствуя, но в ее глазах — чистая и неприкрытая угроза. Я смотрю на ее влажный язык и рот, открытый и готовый для меня. Я так легко могу просунуть свой член между ее рубиново-красными губами и заставить ее задыхаться, когда я буду безжалостно трахать ее. Ее глаза слезятся, когда я вгоняю член в ее горло, пока она не задыхается. А потом я бы заставил ее проглотить меня, до последней капли. Я мог бы это сделать. Но не делаю этого. Вместо этого я засовываю пистолет обратно в брюки и иду к задней двери. Набираю код на клавиатуре, она отпирается, и я открываю ее. "Убирайся к чертовой матери". Она настороженно оглядывается через плечо, но медленно поднимается на ноги. Она делает неуверенные шаги в сторону меня и свободы, как будто это ловушка. "Иди." говорю я с горечью. Она торопится уйти, но когда до нее остается несколько шагов, я окликаю ее: "Пока мы свободны…" Она останавливается и оглядывается на меня. "Что бы ни случилось дальше, тебе придется винить только себя". 1. Houndin — Layto | Глава 11 Что будет дальше