Я смотрю на эту ветхую конструкцию и чувствую, как по телу разливается тепло, словно пью горячий сидр зимней ночью. "Финн?" зову я. Он выходит из глубины гаража с испачканным маслом брезентом в руках. Я смотрю на него, потом на грузовик и на все остальное. Он полупожимает плечами. "На случай, если ты не сможешь заснуть". Он бросает брезент на прожекторы и идет ко мне. "Ты сказала, что не устала". Он кладет руку мне на бедро и притягивает меня к себе. Я пожевала щеку, не зная, что сказать. "У меня нет слов… и, честно говоря, я немного беспокоюсь о пожароопасности". Я прохожу мимо него и отбрасываю промасленную тряпку в сторону от прожектора. "Зачем это было нужно?" Я смеюсь. "Ну, не знаю, для атмосферы, что ли?" "Это объясняет полусветящуюся нитку рождественских огней". "Я включил их в розетку, и половина лампочек перегорела". "Понятно…" Я киваю, пытаясь сдержать улыбку. "Так на что мы смотрим?" Его глаза загораются от моего вопроса, а рот пляшет в дьявольской улыбке, прежде чем я с криком перекидываюсь через его плечо. "Финнеас!" Он усаживает меня на багажник и вскакивает рядом со мной. "Ты видела Рокки?" "Кажется, это уместно". Я заползаю обратно в гнездо из одеял, и меня охватывает мягкое чувство комфорта, когда он ставит фильм и нажимает кнопку воспроизведения. Финн устраивается рядом со мной, прижимая меня к себе, и я кладу голову ему на грудь. Начинаются вступительные титры, звук старый и царапающий, как винил. Он едва ли громче хора сверчков и лягушек. Небольшой порыв ветра задувает в гараж, и Финн притягивает меня ближе, складывая одеяло на наших коленях. Он гордо прижимает к щеке принесенный мной пакет с кукурузой, словно это трофей. Раздается небольшой хлопок, и, когда я оглядываюсь на нас, остальные рождественские огни гаснут. Финн бросает на меня взгляд, говорящий "ну, я старался", и возвращается к игре с моими мокрыми волосами. Наверное, я устала больше, чем думала, потому что не успела я просмотреть и половины фильма, как мои веки начинают тяжелеть, и теплая грудь Финна с ритмичным биением его сердца кажется лучшей подушкой в мире. Когда я погружаюсь в сон под звуки культовой песни, я постоянно возвращаюсь к одной мысли: Я никогда не чувствовала себя в такой безопасности. 1. Hurts So Good — Astrid S Глава 17 Шаттл-Дикс Эффи Это так странно. Это действительно чертовски странно. Кэш, Роан и Лохлан сидят на диване, погрузившись в подушки, откинувшись назад, и улыбаются мне. " Рада вас всех видеть…" говорю я с мрачной улыбкой. Я поворачиваю голову к Финну, сидящему рядом со мной. "Финн не сказал мне, что вы приедете". "Я не знал", — шипит он, как будто все трое его братьев не слышат его с расстояния пяти метров. Кэш скрещивает ноги и встает, суя мне в руки — осмелюсь сказать, пассивно-агрессивно — коробку с печеньем. "Немного свободного времени, возможность поближе познакомиться с новым членом нашей семьи". Его слова теплы, а тон очарователен, но глаза смотрят так, будто он может выпотрошить меня живьем, не проронив ни капли пота. "Звучит прекрасно". Я не пытаюсь скрыть вынужденное дружелюбие и сарказм в своем голосе. Кэш Фокс знает, что делает. Это не добродушный визит домой, так почему я должна притворяться, что это так? Кэш проверяет свои активы. Или его пассивы. "Чувак, надень свои гребаные ботинки — твои ноги воняют задницей". Роан пихает Лохлана, который действительно снял ботинки, в плечо. Чувствуйте себя как дома, парни. Я оглядываюсь на Кэша. "Извините, это все, что мы можем предложить. Может быть, мы сможем сбегать в магазин и купить что-нибудь". Я перевела взгляд на Финна, надеясь, что он понял намек. "Не волнуйся, сестренка". Он произносит это слово как угрозу. "Девочки принесут барбекю". "Чудесно. Не могу дождаться." Что это за девочки? Я представляю себе эквивалент семейного пикника — девушек с куревом. Кэш уходит, а Финн отводит меня в сторону, положив свою большую руку мне на бедро. "Клянусь, я не знал, что они придут". "Это прекрасно, но чего они ждут от нас? У нас есть стол и два стула". Агрессивное и требовательное отношение моей матери к приему гостей было вбито мне в детстве, и эта ситуация вот-вот вызовет у меня чертову крапивницу. "Лохлан мучает Роана своими гнилыми ногами, я сомневаюсь, что они ожидают получить звезду Мишлен, Эф". "Я имею в виду, я просто… Черт, как бы я хотела, чтобы меня хоть немного предупредили". Я прижимаю пятку ладони к глазам и пытаюсь думать. Я ошеломлена. "Тебе не нужно ничего делать, просто расслабься". Финн пытается меня успокоить, и, конечно, может быть, он так и думает, но на самом деле он так не думает. Он говорит это сейчас, но через несколько часов он начнет отпускать свои комментарии по поводу того, как я опозорила его перед семьей. "Ладно, я просто поставлю всем воды". Это самое меньшее, что я могу сделать. У нас ведь нет ни лимонада, ни холодного чая, ни чего-либо другого, хоть сколько-нибудь приличного. Да и хватит ли стаканов на всех? Я улыбаюсь всем, проходя через комнату к мини-кухне. Открываю шкаф и вижу, что стаканов всего три. Черт. И тут я вспоминаю, что один есть в ванной. "Извините", — говорю я, снова пересекая комнату, чувствуя себя дурой, ходящей туда-сюда. Я поднимаюсь по лестнице и иду прямо в ванную. Я поднимаю чашку на раковине, как будто это Святой Грааль, и — Господи Иисусе! В дверях появляется Финн, перепугав меня до полусмерти. Я вскрикиваю и роняю стакан, разбивая его об пол. Напряжение от всего этого нарастает и давит мне на грудь. Я не могу ничего сделать правильно. Я все ломаю. Я никогда не буду достаточно хороша. "О Боже!" Горло жжет, и слезы грозят пролиться. Я не могу сделать ничего правильно. Я все разрушаю. Я никогда не буду достаточно хороша. "Эффи… Эффи". Финн тянет меня за руку, и я не могу на него смотреть. "Ты хочешь рассказать мне, что происходит?" Я делаю прерывистый вдох. "У нас и так не было достаточно чашек, а теперь я разбила одну, и… черт возьми". "Хорошо…?" Финн наклоняет голову, чтобы встретиться с моими глазами, его брови сведены вместе. "Мои братья могут пить из чертова унитаза, если меня это волнует". Я игнорирую его абсурдный и бесполезный комментарий и приседаю на корточки, чтобы судорожно собрать разбитое стекло. "Вот дерьмо", — шиплю я, когда осколок режет мне кончик пальца. Отлично, теперь придется убирать кровь. Моя голова падает на землю, а страх бьет как барабан по всему телу. Если я смогу сделать все правильно, идеально, может быть, мои ребра останутся целыми, а сердце не выпрыгнет через грудную клетку. Финн наклоняется рядом со мной и берет мои руки в свои, обматывая полотенцем мой кровоточащий палец. "Эф, эй…" Мои глаза прикованы к осколкам стекла, руки зудят и чувствуют себя неловко от того, что их держат неподвижно, а не собирают, как я должна, как я обязана. "Эффи, посмотри на меня. Эффи." Его голос похож на резкий удар хлыста, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. "Мы все уберем. Я попрошу кого-нибудь принести чашки. Ничего страшного, хорошо?" "Я знаю!" Я огрызаюсь, но тут же жалею об этом, понимая, что он просто пытался помочь. "Я знаю, что здесь". Я постукиваю себя по виску. "Но мне кажется, что это очень важно". "Помнишь, как ты вломилась в "Персик", как будто тебе принадлежит это чертово место…" "При чем тут это?" Я уставилась на него. "Все, что я имею в виду, это то, что ты…" Он сжимает и разжимает кулаки, словно хочет встряхнуть меня. "Ты сказала мне, что у меня маленький член, когда я приставил пистолет к твоей голове. Ты знаешь, сколько мужчин были в таком положении, обмочившись и плача о своей маме? Ты, блядь, самый храбрый человек из всех, кого я знаю, так почему ты бесишься из-за гребаной чашки?" Он говорит разочарованно, но искренне, и я просто хочу, чтобы это имело смысл. Что я чувствую, как я закручиваюсь из-за чего-то, что, по общему признанию, глупо. "Это было выживание, Финнеас. Сделай или умри. Но это… это просто я, а просто меня никогда не бывает достаточно". Он выглядит искренне обиженным моими словами и качает головой. "Просто… Я хочу, чтобы все было идеально". "А кто сказал, что все должно быть идеально?" Его вопрос ошеломил меня. "Ну… я не знаю, все?" "Кто все?" — спрашивает он, и я смотрю на него так, как будто у него три головы. "Мои родители…" "Их здесь нет". Он берет мое лицо в свои руки. "Ты и так идеальна. И все это?" Он широко раскидывает руки. Я открываю рот, чтобы ответить, но он прижимает палец к моим губам. "Это всего лишь вещи". Я пытаюсь впитать его слова и подавить толчки в груди, но все равно чувствую страх, как ураган. "Ты мне не веришь". Это не вопрос, он делает заявление, наблюдение, и я киваю. Я не верю ему. "Ладно." Он опускает руки и уходит, а мое сердце замирает, как свинец.