– А ты? С тобой все хорошо? Он не причинил тебе вреда? Я отступаю назад, когда кажется, что она может снова попытаться меня обнять. – Со мной все хорошо. Не Аид хочет причинить мне вред, и ты это знаешь. – Буравлю ее взглядом. – И не он в приступе ярости перекрыл поставки половине города. Она выпрямляется. Мама всегда производит впечатление масштабной личности, но мы с ней одного роста. – Прости, что хочу защитить своих дочерей. – Нет. – Я мотаю головой. – Не смей говорить, что защищаешь своих дочерей, когда продала меня Зевсу, даже не спросив, хочу ли я этого, и зная при этом о его репутации. Он современная Синяя Борода, и не делай вид, будто никто об этом не знает. – Он самый могущественный человек в Олимпе. – Словно это может его оправдать. – Скрещиваю руки на груди. – А еще, видимо, это оправдывает то, что он послал одного из своих людей гонять Эвридику по улицам, как лань перед стрелой охотника? Он не блефовал, мама. У человека был нож, и он намеревался воспользоваться им, пока Аид ее не спас. Твой дорогой Зевс приказал это сделать. – Ты не можешь знать наверняка. Я пристально ее рассматриваю. – Со мной он поступил точно так же. Похоже, ему нравится позволять своей добыче приблизиться к нижнему городу, а потом нанести удар, но мы обе знаем, что с Эвридикой все было сделано намеренно. Он устроил ловушку, и, если бы Аид в нее не попал, человек Зевса заколол бы Эвридику. Посмотри мне в глаза и скажи, что свято веришь в то, что Зевс никогда не навредит ни одной из твоих дочерей, чтобы проучить меня. Ответь честно. Она открывает рот, явно полная решимости идти напролом, но осекается. – Боги, Персефона, ты чертовски упряма. – В смысле? Мама качает головой с неожиданно усталым видом. – Ты никогда не была в опасности. Тебе просто нужно было выйти за этого ублюдка и играть роль хорошей жены, пока он не потеряет бдительность. Я бы позаботилась обо всем остальном. Подозрения, которые были у меня с самого начала, возвращаются. – У тебя был план. – Конечно, у меня был план! Он монстр, но монстр могущественный. Ты могла стать Герой. – Я никогда не хотела становиться Герой. – Да, я в курсе. – Она отмахивается, как часто поступает со всем, что не вписывается в ее планы. – Теперь это спорный вопрос. Зевс – обуза. Я смотрю на нее во все глаза. – Ты приняла это решение еще до того, как я предложила сделку. – Ну конечно. – Ее карие глаза, так похожие на мои, прищуриваются. – Он угрожал двум моим дочерям. Он изжил себя. Я бы предпочла вести дела с его сыном и будущим наследником. Я понимаю, на что она намекает, и у меня перехватывает дыхание. Я знала, что моя мать безжалостна в своих амбициях, но это уже совсем другое дело. У меня дрожат ноги, но я слишком далеко зашла и не могу отступить. – И каков был план? Тот, что я сорвала своим побегом? – Ничего сложного. – Она дергает плечом. – Легкий яд, чтобы нейтрализовать его, не убивая при этом. – Потому что, если бы он умер, то Персей стал бы следующим Зевсом, а значит, ты бы перестала быть Герой. – Черт, мама. – Я качаю головой. – Ты вселяешь ужас. – А ты училась у лучших. – Она жестом указывает на себя. – Ты предлагаешь хорошую сделку. – Да. Именно так. – Прочищаю внезапно пересохшее горло. – Я останусь в Олимпе и буду подталкивать Аида к тому, чтобы он несколько раз в год появлялся на публике с нашей семьей. – Предлагать последнее я не имею права, но сделаю что угодно, лишь бы избежать войны. Что угодно. Мать хмурится. – Ты планировала покинуть Олимп с тех пор, как я вступила на эту должность. Конечно, ей известно о моих планах. У меня больше нет сил этому удивляться. – Это не помешало тебе отдать меня Зевсу. Она слегка вздрагивает. – Мне жаль, что это причинило тебе боль. – Но это не то же самое, что сожалеть о совершенном ей поступке. Я приподнимаю голову. – Тогда искупи свою вину и согласись на предложенную мной сделку. Если ты действительно хочешь, чтобы я осталась, то так этого можно добиться. – Я вижу, что она колеблется, и мне приходится давить со всех сторон. – Подумай, мама. Война принесет пользу только генералам. Если позволишь Зевсу совершить личную кровную месть и втянуть весь наш город в конфликт, это подорвет власть, которую ты наращивала с тех пор, как стала Деметрой. – Я не сказала ничего нового. Она бы не согласилась на сделку, если бы не думала о том же. Наконец, мать отводит взгляд, сжав челюсти. – Это огромный риск. – Только если ты действительно веришь, что Зевс более могущественен, чем остальные из Тринадцати. Ты сама сказала: он стал обузой. Его титул – не единственный наследный. Он даже не отвечает за жизненно важные ресурсы. Еду, информацию, импорт и экспорт, даже солдат, которые будут сражаться в войне, не имея выбора. Всем этим занимаются другие члены Тринадцати. Если они – если ты – откажешь ему в поддержке, какие у него останутся ресурсы? – Я не могу говорить за других. Безрадостно смеюсь. – Мама, теперь ты просто вредничаешь. Мы обе прекрасно знаем, что половина из Тринадцати в долгу перед тобой. Ты слишком упорно работала, чтобы пренебрегать своим влиянием, когда у тебя наконец-то появилась возможность использовать его во благо. Она вновь смотрит на меня. – Я наживу себе врагов. – Лишь выведешь на чистую воду тех, что уже нажила, – поправляю я. Мать отвечает странной, сдержанной улыбкой. – А ты внимательнее, чем я думала. – Как ты сказала, я училась у лучших. – Хоть я и не согласна со многими ее решениями, не могу лгать и делать вид, будто образ, который я так долго воплощала, придумала я сама. Я наблюдала, как она лавирует среди влиятельных игроков этого города, и слепила себя по ее подобию, чтобы странствовать по этим водоворотам и бурным потокам, не поднимая волну. – Ты должна сделать это. Она делает медленный вдох, а с выдохом все сомнения будто покидают ее. – Шесть мероприятий. – Что, прости? – Ты гарантируешь, что Аид посетит как минимум шесть мероприятий в течение календарного года, предпочтительно по моему выбору. – Она смотрит мне в глаза. – А кроме того, он позволит, чтобы нас с ним видели вместе достаточно часто, чтобы предположить, что мы союзники. Прищуриваюсь. – Ты не можешь его контролировать. – Конечно нет. Но впечатление важнее всего. Если остальные в Олимпе будут думать, что Аид у меня на подхвате, моя власть вырастет многократно. Это огромный риск. Пусть Тринадцать знают, что Аид существует, но до недавнего времени все остальные в верхнем городе этого не знали. Если они решат, что Аид и моя мать союзники, это скажется на всех заключенных ей сделках. Никто не захочет, открыв дверь, увидеть, что на пороге их ждет призрак Олимпа, потому что они разозлили Деметру. Но это решающий фактор. Она просит создать впечатление, что между ними заключен союз. Аид не будет обязан поддерживать ее, если не захочет этого сам. Ему просто нужно появляться с ней на людях. – Ладно. – Тогда договорились. – Она протягивает руку. Я долго смотрю на ее ладонь. Как только соглашусь, обратного пути не будет. Мне точно не выбраться из Олимпа. Не избежать борьбы за власть, политики и ударов в спину, которые сопутствуют жизни в городе. Если сделаю это, то окунусь по самую шею, но сделаю это добровольно. Я не смогу делать вид, будто у меня не было выбора. Не смогу потом передумать и умываться слезами. Я действую с широко открытыми глазами и должна смириться с этим. Если не заключу эту сделку, в Олимпе начнется война. Сотни людей могут погибнуть, скорее всего, даже больше. Аид может погибнуть. Но даже если он справится, то какой ценой? Он уже многое пережил, с трудом оправился от стольких потерь. Если я могу спасти его от новых бед, то хочу сделать это. Если не заключу эту сделку, то больше никогда его не увижу. Я беру мать за руку, и мы обмениваемся крепким рукопожатием. – Договорились. Глава 29. Аид