– А Матвей не трусоват? – Отваги необычайной в бою. Один может на сотню броситься. Кличка у него среди нас – Смелый. Говорят – вон ушкуй Смелого идет. Никогда и ничего не боялся! И до баб был горазд, а тут дал слабину. Предлагали ему девчонку утащить и обвенчаться втихую. Можно и уехать в другой город. А к родителям прийти через год с внуком. Примут, куда денутся. Да и кому она после него будет нужна? Не хочет. Девушка будет сердиться! Без родительского благословения – не пойдет под венец. А силой он ее брать не будет – большая любовь парня посетила. – Ну что ж, попытаемся помочь, – сказал я. – Только вам пока лучше здесь посидеть. – Мы тут с ребятишками побудем. Надо идти. Подошел к одиноко сидящему спиной ко мне юноше, сел. Он поднял абсолютно мертвый взгляд. – Здесь занято, произнес Смелый. Да, тяжело любить без надежды. – Они вон присели с моими парнями. Матвей даже не обернулся. Налил водки и выпил. Еду не взял. Я закинул ногу на ногу, устроил домру поудобнее и запел песню про любовь. На втором куплете ушкуйник заинтересовался, начал внимательно слушать. После заключительного куплета переведенных на русский англичан, – тяжело вздохнул. – Несчастная любовь? Понуро кивнул. Я раскручивал дальше. – Девушка терпеть не может? Тут его прорвало. – Она мне улыбается, видно, что рада моему приходу, а я ничего не могу сделать. По ходу он назвал ее имя. И рассказывал, и рассказывал. Всплыли все отрицательные персонажи: собаки, отец, злая бабка с клюкой и все подробности событий. Я уже давно его не слушал, а вспоминал песни с этим именем – Елена. Ничего достойного. И тут осенило: есть такая! Заменить имя и переделать кое-что. Не зная оригинала, не почувствуешь разницу. И очень удачный припев. Парень как раз закончил. Ну, начали! – У меня есть одна мысль. Он насупил брови. – Говори. Но красть девушку – не буду. Я собрался для броска. – В какое время она ходит в церковь? – Утром, к службе. Тут уже вернулся кормилец старушек Егор, махнул мне и навалился на еду. Пошли дальше. – Ты петь-то можешь? – Нет. Музыку вру. – Идея моя такова: идешь к церкви, дожидаешься девушку, потом ждешь, когда она выйдет, идешь сзади и кто-нибудь поет. – Смысл? – Послушай песню. Я спел. – И с именем-то угадал. – Ты мне сам сказал. А главное – смысл этого пения. Отпел, и тут же сделал предложение руки и сердца! Как встретиться у нее дома, посвататься? Мать и отец поговорить вам в спокойной обстановке не дадут. – Да, родители точно будут против. – Ну, думаю нескольких дней ей будет достаточно, чтобы их уломать, если она захочет тебя видеть. От церкви до ее дома далеко? – Квартала четыре. Прикинул: спеть раза три успею. Девчонка с первого раза может не понять. – Ну, опасно… – А чего опасного? Ты идешь молча, не нахальничаешь. Только дирижируешь. – Это как? – Вот так. – Зачем? – А затем, чтобы Елена не подумала, что я тоже за ней ухаживаю, и поняла – все это делается по твоей команде. И поем до самого ее дома. Все за это время будет ясно – хочет девушка за тебя замуж или нет. Ты не дерзишь, за рукав не хватаешь, молчишь. – А как понять? – Либо она молча, и не оборачиваясь, быстро уходит домой, либо останавливается и слушает. – А зачем много раз петь? – С первого раза вообще трудно понять что-то, кроме своего имени. А дальше – как пойдет. – Но я же сразу понял! – Ты на ушкуе давно плаваешь? – Лет пять. – А в бою побывал впервые? – Так же. – Кем ты там сейчас? – Атаманом уже второй год. – За смелость? – Больше за верные и быстрые решения. А трусов на ушкуях нет. – Чего же ты ждешь от девочки, ничего в жизни не видевшей, без опыта и, наверное, моложе тебя? Всю жизнь она за отцом и матерью. – Ну, если любишь… – Ты на ушкуй пришел, сразу атаманом стал? – Да ты что! – А Елена тут же должна? Новичку надо дать оглядеться, войти в понятие. Время потребно и для принятия решения. Ты быстрый и опытный барс, а она неопытная и молодая лань. Надо будет, неделю ходи и пой! – Ну, мне подумать надо… Там еще бабка эта… – Думай хоть до зимы, пока Елену кто-нибудь побойчее тебя, замуж не возьмет. Скажешь – эх, не повезло, и в кабак – глаза заливать. А я все сказал, пойду поем. Парень задергался. – Ты тут что хочешь ешь, пей, денег возьми… Я улыбнулся, встал и пошел. Матвей кричал вслед о моем бессердечии и жестокости, ледяном сердце… Вот и наш столик. Сел, налил себе водки, выпил. Да, трудный сегодня денек. Начал заедать, осматриваться. Ушкуйники выглядели ошарашенными. Подождав, пока немного наемся, тихо спросили: – А чем же ты Смелого-то так донял? Мы ни в одной переделке его таким не видели. Не переставая жевать, объяснил, что изложил парню свои мысли по решению его проблемы. А он думает. Кстати, добавил я, с вас по рублю за мою работу и пение. – Конечно, конечно. Ссыпали рубли. Теперь за бабушкину еду расплатимся. – Ну, мы пошли? – Не советую. Придете – он начнет с вами советоваться, обсуждать. Ему сейчас решение надо принять, а не болтать. Думайте. Они обмозговали все быстро – сразу видно, что матерые бойцы. А в бою межеваться, да раздумывать особого времени-то и нету, порубают враги в капусту.