– Здравствуй, учитель! Прости неразумного своего ученика Вовку! Поздно тебя заметил! Сообщил бы заранее о своем приходе, женка бы сейчас рядом со мной стояла, с жареным лебедем на серебряном блюде! Объясни недостойному, кого к тебе сегодня привести: бояр? Купечество? – А вот тут у тебя женщины… – Да это рвань! За гроши пытаются подлечиться! Не обращай внимания. Женщины уже обступили Игоря плотным кольцом и пытались всячески пробиться на прием к самому учителю. – Меня, меня возьми! По гроб буду благодарна! Не слушай ты этого, неразумного! – Пожалуй, сегодня этих полечу. Сколько ты с них берешь? – Пять рублей. – Да-а, – протянул ведун, – маловато, пожалуй. Бабы притихли. Сейчас и учитель вышлет. – Ладно, давай этих полечим. Куда у тебя пройти можно? И понеслось! Я посадил ведуна в гостевую, Доброслава водила теток из регистратуры по одной, Игорь лечил. До ужина он перелечил оставшихся шестерых. Потом сидели беседовали. У ведуна зять взялся строить дом. Плюс он затеялся вместе с родней торговать, и срочно нужны были деньги для вложений в товар. Дочка от мамы не вылезала с требованиями о скорейших финансовых вливаниях. А кого долбить Любе? Кроме Игоря – некого. – А у меня, веришь, нет, сбережений никаких уже не осталось, два раза и перед этими выдумками зятя, дочь родителей доила. И клиент что-то вяло идет – недели две уж никого не было. Дома уже жрать нечего. Все, что там у себя зарабатываю, жена для дочки отнимает. А тут – сразу тридцать рублей! Нипочем бабам не отдам! – Вот и лечи их тут хоть каждый день сколько влезет. Меня они утомили. – Да ты что! Это же золотое дно! – Вот и качай такое золото в свой кошель. – А ты как же? – А у меня и без этой обузы дел невпроворот. Завтра бы уже не принял ни одной красавицы по пять рублей. – А тебе с этих денег сколько отстегивать? – спросил мой бывший наставник. – Немало, ох немало! Сложи все суммы, что ты с меня за обучение, питание, проживание, великолепный голос, усиление ведунских способностей взял, да и тащи сюда! Мы с Игорем обнялись, вспомнив былое. – Ты мой лучший друг. А помнишь, когда у меня с деньгами туго было, мой учитель мне их давал, якобы за работу? – Ты же просто так не брал, гордый был очень. – Какой уж есть! А бабье забирай вместе с Доброславой. Тут заработаешь побольше, чем у себя. Жену твою я уйму, знаю, кто мне поможет. – Уйми, сделай божескую милость! Доняли с дочуркой, мочи моей больше нету! На том и порешили, и отправились ужинать. Вечером Олег привел здоровяков-братьев. Все трое были, как на подбор – рослые, плечистые, кровь с молоком и косая сажень в плечах. Парни горели рвением к работе, и готовы были начинать караулить хоть сейчас. – Подраться горазды, ребята? – спросил их я. – А то! Вздуем кого хочешь! Не подведем! – Вот и ладненько. Кто у вас самый ловкий и сильный? Вопрос был, видимо, уже решен в неоднократных кулачных боях. – Вот он, Тит. Против него нету, – вытолкнули вперед самого мордатого и румяного. Я велел чемпиону: – Лупи меня, что есть мочи. – А караулить, побитый, нас возьмешь? Обиды не будет? – Мне караульщики ловкие и сильные нужны. Одолеете сейчас, всех троих на работу беру, Титу – рубль за доблесть, не одолеете – отправлю учиться биться. Ишь, как Олеговы братья оживились! Так глазенки и горят! Может я погорячился, им и гривенника бы хватило? Пришибут, как пить дать, пришибут! – Ну, хозяин, не взыщи! – и Тит вложил всю свою богатырскую мощь в удар правой от плеча, целя мне в ухо. Поймал бы я такую плюху, на этом поединок бы и завершился. Но бог миловал! Безотказная память подала на-гора все тренировки с ушкуйниками, включились боевые навыки. Легко увернулся, левой в солнечное сплетение, правой снизу в челюсть. Парняга плюхнулся на задницу, и ошарашенно озирался. Такого исхода он явно не ожидал. – Что, сдался? Учиться пойдешь? Тит взревел могучим быком и бросился на меня. Но сила есть сила, а выучка есть выучка. Он упал еще три раза, прежде чем осознал свое поражение. Парень встал, и понуро согласился: – Надо учиться… Только у нас денег учителю платить нету. – Я оплачу – есть у меня испытанный боец на примете. Сам у него учился. Он не сможет – сам поучу. Завтра вместе с Олегом с утра подойдете. Выдал парням рубль за физические и моральные убытки, и они удалились, уволакивая побитого экс-чемпиона. Сбегал к Обросиму, договорился о групповом обучении за три рубля в месяц, и очередной хлопотный день закончился. Глава 20 С утра моросил осенний меленький дождик. Нас это не смутило, и, позавтракав, пошли седлать лошадей. Олег с братьями уже толклись по двору. Подошел Обросим с двумя деревянными мечами под мышкой, и тут же повел будущих караульщиков на свободную площадку за домом. – Какой-то он старенький, да мухортенький, – скептически заметил Олег, – не пришибли бы они его. – Спасибо скажешь, если на своих ногах твои братья отсюда сегодня уйдут. А то еще, может, на телегу придется грузить. В лесу стояла золотая осень. Багряная, желтая, коричневатая листва усыпала нашу дорожку, остро пахло прелью. Сегодня выездка и джигитовка шли полегче. Уже наловчились спрыгивать на ходу. Для посадки в седло приходилось все-таки лошадей останавливать. Велел Ваньке делать это пореже. Впереди еще месяц, навыки успеют прийти. Нечего с самых первых дней жилы-то рвать. Рассказал Богуславу о проблемах ведуна. Боярин кивнул, – поможем. – Думаю, главное, будет у его жены в голове правильно все перестроить. Дочку она сама прижучит, не наша уже забота. Я согласился. Корень зла в этом деле гнездился в Любе. Не будет она на Игоря давить, да пару раз цыкнет на дочь – проблема будет решена. Вернулись после поездки. Ваня сегодня уже скакал живчиком, а вот три богатыря-брата, отоваренные ушкуйником вручную, а потом палками, взирали на меня со скамейки горестными ликами. Ну ты нашел зверя-учителя! Обросим силу ударов никогда не ограничивал, рассуждая, что в реальном бою с тобой цацкаться не будут. Мы с Богуславом сходили к супруге ведуна, и он заложил в женщину новые жизненные установки. Не надо совать в рот своему птенцу корм, как только он его потребует. Помочь – помоги, но только в реально трудных жизненных обстоятельствах. На выдумки зятя можно не обращать внимания. Торговлишку завести? Заводи все, что угодно, но только на собственные деньги, тебе тесть уже два раза пытался помочь – бесполезно. Дом строить? На какие это шиши? Не нравиться с родней жить, иди у матери жены поживи, и анекдоты про тещу быстро станут близки твоему сердцу. Потом волхв убрал из памяти женщины наш визит, и мы с чувством исполненного долга удалились. Затем Богуслав забрал коня и уехал к князю, а я решил посетить лесопилки на Вечерке. Иван с Егором, добыв где-то длинную лестницу, подались искать в лесу рябину, а я запряг Вихря, который на выездке скакал без всадника, и не был утомлен, как другие лошади. С собой в поводу прихватил жеребца для Матвея – Ворона. Пусть бывший ушкуйник тренирует коня и приучает к себе. На него одел упряжь и пристроил мешок овса – на неделю коняге хватит. Хлопнул себя по лбу – чуть шубы не забыл! Бабы у Данилы на пилораме уж заждались поди! Приторочил и их. Попутно заскочил на рынок, заказал у разных кузнецов, чтобы долго не ждать, все для кирпичной кладки: два мастерка, два молотка с острым концом с одной стороны, отвес, длинный уголок с дырками для шнура, пару здоровенных гвоздей, совковую лопату, железную емкость для замеса раствора. До завтра все обещали сделать. По ходу купил тонкую и очень длинную веревку. Дождик давно закончился, в небе играло нежаркое осеннее солнышко. Ехал долго, не торопясь и раздумывая о разных вещах. Если Марфа очень сильно поумнеет, не задушит ли ее скука? Пока мы путешествуем, а она нас караулит, ей, конечно, будет интересно и весело, а если нам вдруг удастся вернуться? Валяться целыми днями возле опостылевшей будки, гавкая на пришедших раз в три дня чужих, – слабая нагрузка для ума двенадцатилетнего человеческого подростка. Как все было проще в трехлетках! Ладно, потом чего-нибудь с Богуславом придумаем. Важнее, пожалуй, другое – мы бродить будем несколько месяцев, а ни я без Забавы, ни Забава без меня, жить просто не в состоянии – оба страшно тоскуем. Надо посоветоваться с боярином-дворецким. Что ж такое, куда не погляди, отовсюду его незаурядная личность вылезает! Хорошо Ивану с Наиной – на пару идут! А как же вывернется из-под опеки жены Матвей? Она его просто ни на какое смертельно опасное дело не отпустит. А на конец света ей наплевать – попы пусть об этом думают! В общем, надо бы посоветоваться… Выкинь это имя из своей головы, старая размазня! 57 лет благополучно без друга-боярина прожил, и тут изловчишься! Своего опыта за жизнь накопил немерено, научился вылезать, выруливать, выкарабкиваться, на край – выползать, не озираясь и не ожидая, что кто-то меня из трудной ситуации за уши вытащит. А тут – Богуслав, Богуслав… Тьфу! Начни еще его звать дядя Слава тоненьким голоском и писаться по ночам в кроватку! Стал думать реально и жестко, как привык за долгую жизнь. Елена из купеческой богатой семьи, и ее брак с довольно-таки бедным ушкуйником был явным мезальянсом. Лесопилка положение несколько улучшила, но выровняла не до конца. Матвей был компаньоном! И то поди, за глаза болтали, что он простой пильщик, а хозяин совсем другой. А как пройдет слушок о моем боярстве, сомнений ни у кого не останется. Елене, надо думать, все это сильно досаждает. Отсюда вывод: девчонку надо поманить сладким и желанным куском. С этими мыслями я заскочил к Даниле, отдал шубы – женщины были счастливы, и поскакал дальше. У Матвея кипела как обычно работа, пилились доски. Отозвал его в сторонку, изложил свою дерзкую идею. – Давай попробуем, – согласился Матвей, – может быть и проскочит. А то если ей чего не нравится, меня может без соли сожрать! И вечно укоряет нашим компаньонством. А вон Филипп уже сам хозяином стал, а у Евдокии муж…, а у Настасьи… Один я неловкий дурак! Аж зло берет! А если брякну, что просто так попрусь на край света с тобой – сгноит, как пить дать сгноит. Только ведь вышибут нас отсюда со дня на день бояре. Ленка мне все вечера расписывает, как у ее батюшки мне в приказчиках будет хорошо. – Извини, Матвей, совсем забыл тебе сказать – я тоже боярином оказался, и как ни странно, тем же Мишиничем. Я младший сын Твердохлеба.