– Ты же, вроде, сам в немалых годах, и приезжий из далекого города? – Я князю жизнь спас, а его боярин с нами пойдет. Вот он и сходил к Твердохлебу и чем-то его заинтересовал. В результате – я боярин, владелец этой лесопилки и куска Вечерки вокруг нее с лесом и землями. Могу подарить кому угодно. – Лихо! – Кстати, – спросил я Смелого, как его кликали в ушкуйных атаманах, – ты не надумал, кого можно оставить в пильщиках вместо тебя? – Все наши в постоянных походах, бросать никто это дело и не думает. Жалко отец у меня сильно болен, он бы в самый раз подошел! – А что с ним? Изранен, как твой побратим? – Да нет, бог миловал. Плющит его неведомая болезнь в районе поясницы. Как нагнется, умаивает дикая боль в спине. Поднять чего-нибудь, тяжелее кружки с водой, просто невозможно. – И давно это у него? – Да уж года три, как началось. – А к лекарям ходили? – От их настоев из травок и компрессов только хуже стало. – Ведуны глядели? – Глядели. Сказали – черная полоса и проводили. Недавно костоправ пытался помочь: за голову дергал, на спине у отца прыгал, поясницу ему мял – только хуже стало. – Попытаюсь твоему отцу помочь. – Ты костоправ? – Нет, но может чего с волхвами вместе придумаю. Его где можно найти? – Днем на рынке, в лавке, вечером дома. – А живете вы где-то возле Ермолая? – Соседний дом. Елена позвала нас обедать. Перед едой сообщил ей новость о моем боярстве и переходе в мою собственность лесопилки и окрестных просторов. – А с нами теперь что будет? – спросила Лена, – выпрешь да наемников возьмешь? – Куда это я друзей выпру? Как сидели на Вечерке, так и будете сидеть. За это решили выпить. Хозяйка достала бутылку настойки – Данила подарил, налила нам по рюмке. Сама из-за беременности не стала. После этого беседа и еда пошли веселей. Пора! – Мне через месяц, по поручению отца, в Царьград ехать. – Зачем? – Этого сказать не могу, дело тайное, боярское. Мне с собой верный человек нужен, решительный, смелый, ловкий в бою. Зову вот Матвея, он пока думает. – Никуда он не поедет! Виданое ли дело, переться невесть куда! Предчувствия меня не обманули. Пора бросать крючок с наживкой. – Если Матвей поедет, вся лесопилка будет ваша. Лавка, где Ермолай торгует, останется на двоих – мне доски на кареты там брать удобно. – Вся лесопилка? (Клюет!) – Вся! – А за дом деньги вычтешь? – Да бог с тобой! Живите счастливо! Елена повернулась к супругу: – Матвей! (Подсекай!) Надо ехать! Супруг попытался для вида повилять, поотказываться, но дальнейшие разборки были решительными и жестокими. Лена вскочила и начала шуметь. – Ты совсем дурак на своей пилораме стал? Хозяином станешь! Отец за руку с тобой начнет здороваться! Подсобники по имени-отчеству звать будут! Я купчиха стану! Уважаемые будем люди. А сейчас что? Ты пильщик, я простая пилильщица. Ниже приказчиков стоим! – Бери выше, – строго сказал я, – будете житые люди! Земли большой участок под вами ходить будет, она тоже ваша станет – я отдам. И это не маленький клинышек под огородик, а, как у иных бояр вотчина – пятьдесят верст хоть в какую сторону от Вечерки езжай. На земле – реки десять верст, лес, поля. Полно зверья, птицы, рыбы, пчел, деревьев. Можешь в аренду под пахоту поля сдать, лес и реку под промыслы, на Вечерке еще хоть десять лесопилок и мельниц ставь. Хоть паши, хоть пляши! И все, все, все это, – ваше! Житые люди в Новгороде были по правам, как более поздние дворяне – чуть-чуть стояли ниже бояр и гораздо выше купеческого сословия. Елена упала на табурет. Она ошалело озиралась, словно оглядывая необъятные просторы принадлежащей ей, и только ей земли. Уже не отец будет решать, подавать ли зятю руку, а зять, по доброте душевной, может ласково потрепать тестя-купчишку по плечу или подать пару пальцев для пожатия! Вопрос был решен сразу и окончательно. – Вы когда выезжаете? Что-то может вам в дорогу сложить? Мнение мужа, на фоне вновь открывшихся обстоятельств и красоты будущего величия, Лену абсолютно не интересовало. Езжай и точка! Для большего эффекта спросил Матвея: – Так ты едешь? – Едет, едет, – торопливо заверила хозяйка. Бывший ушкуйник только развел руками. Вот и ладненько! – Выезжаем через месяц, – начал объяснять я Матвею. – До Смоленска на конях добираться будем. Лошади новые, им к всаднику привычка нужна. Пригнал тебе вороного жеребца, объезжай, приучай к себе. Каждый день желательно проскакать на нем подальше. Приучайся с коня спрыгнуть с седла и опять запрыгнуть на ходу. Это нужно, чтобы лошадь отдохнула от твоего веса, – дорога уж очень дальняя будет, а останавливаться лишнего времени не будет. На коне сейчас мешок овса приторочен – им и сеном кормить станешь. Овса фунтов по десять в день подаешь. Да одним им одним не корми, в ближайшей деревне купи ячменя, морковки, сена. Поить не забывай. Пошли глядеть. – Пошли! Вышли втроем. – Каков красавец! – залюбовался пильщик. – А как звать? – Ворон. – Мрачное имечко. А переименовать можно? – Он теперь твой, что хочешь, то и делай. – На время похода? – На всю жизнь. – Здорово! Елена, узнав, что животина теперь тоже ее, живо интересовалась, чем еще можно кормить лошадку. Обсудили одежду для похода. Опытный ушкуйник был экипирован полностью: теплый кафтан, непромокаемая для дождя епанча, высокие, по пах, сапоги, хорошая шапка. Бывший ушкуйник тут же объяснил, что сукно на епанче смазывается олифой, а кожа на сапогах воском – и водонепроницаемость обеспечена. Вернулись в избу, выпили еще по рюмочке. Уютно, но надо ехать в город. Прискакал в Новгород еще сытым. Решил сразу разобраться в болезни отца Матвея. Заскочил на рынок к Ермолаю и поинтересовался, где тут лавка бати ушкуйника. – А зачем она тебе? – Хочу хозяина повидать, поговорить надо. – Он третий день из избы не выходит, сковало его полностью. Когда встанет – неизвестно. Если очень нужен, домой к ним и езжай. Помнишь, где я живу? – Конечно. – Двор дяди Путяты через забор. Собаки у них нет, иди смело. Легко нашел нужное жилище. Пошумел у калитки – ни ответа, ни привета. Привязал Вихря на дворе, прошел в дом. Путята лежал в дальней комнате. Справный мужчина лет сорока пяти, крепыш. Лежит неподвижно, боится, видимо, от болей пошевелиться. Вяло спросил: – Воровать зашел? Тащи, все, что можно! Я по любому не встану. Да, похоже, насчет качества моей одежки боярин-постельничий был прав. Надо знакомиться, а то подсунусь сдури поближе в лечебно-диагностических целях и получу подарок между глаз от лежачего больного. – Я – Владимир, друг вашего сына, гулял с тобой вместе на его свадьбе. Путята пригляделся, рыкнул.